ВВЕДЕНИЕ
Научно-техническая революция позволила современному капитализму мобилизовать внутренние ресурсы своей системы и добиться определенных успехов в экономическом развитии. Однако и в новых условиях сохраняются глубокие противоречия между трудом и капиталом, усиливается неустойчивость экономики, растет ее милитаризация, расширяются масштабы таких негативных явлений, как безработица, инфляция.
Данные процессы сказываются на социальной и нравственно-психологической атмосфере стран Запада, провоцируя у массы людей неуверенность в завтрашнем дне, внутреннюю неудовлетворенность и моральную депрессию, отчуждение, скепсис, беспокойство и страх. В результате широкие слои населения вовлекаются в оппозицию к существующей системе идеологических стандартов и ценностей. Массовое недовольство формирует особую интеллектуальную и духовную среду, которая питает критическую рефлексию и пробуждает интерес к альтернативным идеологическим концепциям.
На волне растущей оппозиции поднялся «неомарксизм» —течение, которое выразило идеологию мелкобуржуазной революционности и с этих позиций стремилось ревизовать марксистскую теорию. Следует отметить, что название этого течения симптоматично и заслуживает внимания ввиду таящейся в нем двусмысленности. Суть в том, что его первая часть — «нео» — означает по-русски «новый». Возникающий при переводе эквивалент — «новый марксизм», естественно, возбуждает ассоциации, связанные с процессом усовершенствования, творческого развития марксистско-ленинского учения и т. п. Однако это не так, хотя на подобный эффект, безусловно, рассчитывают
идеологи «неомарксизма». В данном случае «нео» следует отнести не к марксизму, а к традициям ревизионизма, ибо только в этой связи «неомарксизм» представляет собой нечто «новое». Ревизионизм «старой» формации имел место в период домонополистического капитализма, когда мелкая буржуазия относилась к привилегированной части населения и пользовалась некоторыми свободами и правами в сфере хозяйственной деятельности.
В эпоху крупного капитала ситуация резко изменилась. Власть монополий не только ограничила стихию мелкого предпринимательства, но и в значительной мере дестабилизировала социальное бытие мелкобуржуазной личности. Протест этой личности против засилья монополистического капитала породил ее «революционность», которая и составляет главное отличие «неомарксизма» от старых форм ревизионизма. Однако не следует преувеличивать своеобразие и новизну левобуржуазной ревизии марксизма, ибо ее «революционность» никогда не выходит за рамки буржуазных требований и реформ. Хотя это течение охотно пользуется марксистской фразеологией, но едва ли не главным врагом для него является марксизм-ленинизм. Не случайно о нем часто говорят как о «западном марксизме», ибо в этом наименовании содержится ясный намек на идеологическое противостояние «восточному», или «советскому», марксизму.Надо признать, что «неомарксизму» удалось затронуть какие-то струны в душах людей, имевших основания посчитать себя аутсайдерами общества «массового потребления». Как правило, это представители социальных слоев, занимающих неустойчивую, промежуточную позицию во взаимоотношениях труда и капитала,— выходцы из так называемых средних классов, испытавшие в конкретной повседневности все то, что на языке политической экономии называется эксплуатацией и гнетом монополий; различные группы молодежи, ощутившие, что значит быть «слишком молодым» в обществе «свободной» конкуренции; наконец, деклассированные элементы — люмпен-интел- лигенты, люмпен-буржуа и прочие, не утратившие способности размышлять о смысле и способе своего социального бытия.
Это всегда люди с мелкобуржуазной психологией, которые в силу неустойчивости и даже двусмысленно
сти социально-экономического положения никак не могут определить вектор своих идеологических и политических акций: с одной стороны, они в известной степени испытывают тягу к мотивам и целям пролетарской борьбы, а с другой — сама эта борьба и ее положительный идеал — социализм — воспринимаются ими сквозь призму мелкобуржуазных представлений и ценностей, «Радикальные мелкие буржуа,— писал Ф.
Энгельс,— только потому настроены в социалистическом духе, что они ясно видят свою предстоящую гибель, свой переход в ряды пролетариата. Не как мелкие буржуа, владельцы небольшого капитала, а как будущие пролетарии мечтают они об организации труда и о перевороте в отношениях между капиталом и трудом» ,.«Неомарксизм» имеет более чем полувековую историю. Его своеобразным теоретическим манифестом стала книга Д. Лукача «История и классовое сознание», вышедшая в 1923 году. Испытав огромное влияние Великой Октябрьской социалистической революции, автор этой книги становится коммунистом, а в 19t9 году занимает пост наркома культуры Венгерской Советской республики. Его взгляды носили отпечаток крайнего субъективизма и левого сектантства. Эти же черты в значительной мере характеризуют идеологическую программу «неомарксизма», особенно в период ее становления, хотя сам Лукач со временем сумел изжить левацкие заблуждения, приобретя репутацию одного из крупнейших марксистов нашего века.
Настоящим ядром «неомарксизма» — ив организационно-практическом, и в идейно-теоретическом планах — явилась Франкфуртская школа, которая сложилась в конце 20 — начале 30-х годов на базе Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне. В ее состав вошли М. Хорк- хаймер, Т. В. Адорно, Ф. Поллок, Г. Маркузе, В. Беньямин, Э. Фромм и др. В годы фашизма философы Франкфуртской школы были вынуждены эмигрировать за границу. В послевоенные годы Маркузе и Фромм остались работать в США, тогда как Адорно и Хоркхаймер возвратились во Франкфурт-на-Майне. Вскоре в Институте социальных исследований, где они продолжили свою работу, вокруг них сформировалось новое поколение сторонников «неомарксизма» —
Ю. Хабермас, А. Шмидт, О. Негт, А. Велмер, А. Ми- черлих и др. Различные варианты этого течения сложились и в других странах — во Франции, Италии, Англии, США, Югославии, Венгрии, Чехословакии и др. Среди «неомарксистов» наиболее популярны имена французов А.
Лефевра и Ж.-П. Сартра, американского социолога Р. Миллса, итальянца Э. Пачи, польского ревизиониста Л. Колаковского, югославского теоретика «праксиса» Г. Петровича, главы чешских ревизионистов К. Косика и др.Выдвинув ряд идей, созвучных мыслям и настроениям мелкобуржуазной личности, «неомарксизм» добился определенного влияния в сфере политической практики. Пик его политического влияния приходится на 60—70-е годы. В этот период «неомарксизм» был ангажирован «новыми левыми», которые в ряде крупнейших стран Западной Европы и США затеяли массовые представления с анархической интригой и отнюдь не бутафорским реквизитом. Постулаты «неомарксистов» зачастую использовались максималистски настроенной молодежью как политические лозунги в ее непримиримой борьбе со всем миром: с империализмом и «государственным» социализмом, с бюрократической властью и традиционной культурой, с «правыми», со «старыми левыми», или, иначе говоря, с коммунистами и социалистами, и т. п.
Заметно влияние «неомарксизма» в теоретической сфере — в социальной философии и общественных науках. Определенное воздействие с его стороны испытала доктрина «еврокоммунизма». «Неомарксистская» трактовка социального познания во многом способствовала возникновению в последние два десятка лет новой парадигмы в западной социологии, которая под разными наименованиями — «диалектической», «критической», «рефлексивной» и т. п.— успешно борется за выживание с традиционной или академической социологией, инспирированной конформистской идеологией и философией позитивизма.
«Неомарксистская» идеология непрерывно усиливает свою экспансию в общественном сознании буржуазного мира. Если раньше склонность к ней обнаруживала немногочисленная часть леворадикальной интеллигенции, то ныне ее установки и принципы, пусть и с некоторыми коррективами, принимаются социальными слоями более умеренной политической ориен
тации. Теперь не только «левые» теоретики ищут опору в традиционных школах буржуазной философской мысли, но и наоборот, представители академических кругов все чаще обращаются к «неомарксизму», интегрируя его отдельные элементы — проблематику, способ аргументации и т.
п.— в определенную новую систему и пытаясь тем самым выразить свое критическое отношение к социальному статус-кво.В настоящее время «неомарксизм» представляет собой довольно пестрое течение со многими ответвлениями, которые отличаются друг от друга как способом воплощения некоторого общего им всем теоретического «ядра», так и степенью лояльности по отношению к буржуазному истеблишменту. Нередко «неомарксистские» идеи синтезируются таким образом. что они утрачивают явную склонность к «левому» экстремизму и анархизму—постоянным спутникам раннего «неомарксизма». В подобных случаях вместо радикальных политических акций и экономических преобразований прокламируются различного рода суррогаты — революции «в сознании», «в структуре потребностей», «в инстинктах», «сексуальные» и т. п.
Политическая идеология «неомарксизма» диктует особенности его социально-философской программы. Эта программа должна привести доказательство того, что «развитой» капитализм и «государственный» социализм порождают механизмы социального гнета и эксплуатации, а также различные формы «ложного» и «превращенного» сознания. Отсюда выводится необходимость «третьего пути», по которому история начнет свое движение как бы с нуля, отбрасывая ныне существующие общественные системы.
Поиски «третьего пути», как правило, сопровождаются нападками на «ортодоксальный» марксизм. Под огонь критики чаще всего попадает теория и практика социализма периода культа личности Сталина. Поэтому многие «неомарксисты» формулируют свою позицию в качестве альтернативы реальному социализму, отождествляя последний со сталинизмом. Ими подчеркивается неприятие «государственного», или «бюрократического», социализма, утверждается несовместимость гуманизма и любых форм насилия, декларируется автономия личности и т. п. Но при этом они не учитывают одного важного обстоятельства, которое позволяет отделить зерна от плевел в реальной исто
рии социализма. Дело в том, что концепция социализма, связанная с именем Сталина, возобладала в политике партии не сразу, а лишь с конца 20-х годов.
Эта концепция означала отказ от ленинской стратегии, поскольку возвела а абсолют принципы «военного коммунизма» — вынужденной и временной меры, на которую молодое Советское государство пошло в экстремальных условиях. Обретя плоть и силу в структурах бюрократии, «казарменная» философия сталинизма послужила источником массовых репрессий, беззакония и трагических просчетов в решающие моменты истории страны. Созданная в 30—40-е годы административно-командная система оказывает деформирующее воздействие на наше общество и сейчас. Демонтаж этой системы — неотложная задача партии и народа. На XIX Всесоюзной конференции КПСС подчеркивалось: «Именно в окостеневшую систему власти, в ее командно-нажимное устройство упираются сегодня коренные проблемы перестройки — и экономическая реформа, и развитие социально-культурной сферы, и воспитание у людей хозяйски заинтересованного отношения ко всему происходящему в стране» 2. В связи с вышеназванным отождествлением реального социализма со сталинизмом следует отметить еще один момент. Недооценка объективных экономических законов, акцент на «силовых» методах управления, прежде всего политических и военных, расчет на мгновенный переворот во всех сферах жизни, наконец, стремление заклеймить прошлое как «буржуазное» и отринуть его целиком — все эти атрибуты сталинской модели социализма можно отыскать и в сочинениях ее левобуржуазных критиков.Основные направления «неомарксистской» философской программы таковы:
1. Критика общества, которое изначально по своей сути враждебно личности. C этой точки зрения, развитие общества приводит к деперсонализации и отчуждению личности, к ликвидации всего того, что связано с ее индивидуальностью.
2. Критика науки и научной рациональности как продукта буржуазного общества. «Неомарксисты» утверждают, что научная рациональность, воплощая дух капитализма, пронизывает все сферы социальной и культурной жизни человека и превращается в источник социального угнетения.
3. Критика позитивизма как философии, оправдывающей всякую наличную действительность и не допускающей ее революционного отрицания. Позитивизм в сфере политики и идеологии оборачивается конформизмом, а в теоретической области приводит к плоскому эмпиризму, к «натурализации» человека и общественных отношений, к утверждению «ценностной нейтральности» социальных наук по образцу естественнонаучной методологии и т. д. Позитивизм служит формой и средством оправдания утилитарно-потребительского отношения к человеческой личности, ценностям культуры.
Характеризуя «неомарксизм», нельзя не отметить такую его особенность, как эклектизм. На протяжении всей истории этого течения его теоретики предпринимали многочисленные попытки сочетать учение К. Маркса с идеологическими установками и политическими лозунгами «левого» радикализма. Для решения данной задачи необходимо было произвести ревизию марксизма по ряду существенных пунктов. В поисках философского фундамента для такой операции теоретики «неомарксизма» охотно шли на сближение с различными школами и направлениями современной буржуазной философии. В этой связи можно отметить попытки создания своеобразной амальгамы с неогегельянством (сведение марксизма к гегельянству, предпринятое Лукачем в 20-е годы), с различными вариантами «философии жизни» и экзистенциализмом («хайдеггер-марксизм», развитый Маркузе, «экзистенциальная» ревизия марксизма, предпринятая Сартром и др.), с фрейдизмом (Фромм, Маркузе и др.), со структурализмом (Л. Гольдман), с феноменологической философией (Пачи и др.), с герменевтикой (Ю. Хабермас) и т. д.
По-разному можно отнестись к подобной всеядности. Сами «неомарксисты», по-видимому, склонны оценивать это качество как следствие широты и гибкости собственной позиции. Однако применительно к данной ситуации представляется справедливым афоризм французского поэта прошлого века Ш. Бодлера: «Эклектик подобен кораблю, желающему, чтобы в его паруса дули ветры сразу со всех четырех сторон света». О том, куда приплыл корабль, снаряженный «неомарксистами», речь пойдет ниже.