ВВЕДЕНИЕ

Научно-техническая революция позволила совре­менному капитализму мобилизовать внутренние ре­сурсы своей системы и добиться определенных успе­хов в экономическом развитии. Однако и в новых условиях сохраняются глубокие противоречия между трудом и капиталом, усиливается неустойчивость эко­номики, растет ее милитаризация, расширяются мас­штабы таких негативных явлений, как безработица, инфляция.

Данные процессы сказываются на социальной и нравственно-психологической атмосфере стран Запа­да, провоцируя у массы людей неуверенность в завт­рашнем дне, внутреннюю неудовлетворенность и моральную депрессию, отчуждение, скепсис, беспо­койство и страх. В результате широкие слои населения вовлекаются в оппозицию к существующей системе идеологических стандартов и ценностей. Массовое недовольство формирует особую интеллектуальную и духовную среду, которая питает критическую реф­лексию и пробуждает интерес к альтернативным идео­логическим концепциям.

На волне растущей оппозиции поднялся «неомар­ксизм» —течение, которое выразило идеологию мел­кобуржуазной революционности и с этих позиций стре­милось ревизовать марксистскую теорию. Следует от­метить, что название этого течения симптоматично и заслуживает внимания ввиду таящейся в нем двусмыс­ленности. Суть в том, что его первая часть — «нео» — означает по-русски «новый». Возникающий при пере­воде эквивалент — «новый марксизм», естественно, возбуждает ассоциации, связанные с процессом усо­вершенствования, творческого развития марксист­ско-ленинского учения и т. п. Однако это не так, хотя на подобный эффект, безусловно, рассчитывают

идеологи «неомарксизма». В данном случае «нео» сле­дует отнести не к марксизму, а к традициям ревизио­низма, ибо только в этой связи «неомарксизм» пред­ставляет собой нечто «новое». Ревизионизм «старой» формации имел место в период домонополистическо­го капитализма, когда мелкая буржуазия относилась к привилегированной части населения и пользовалась некоторыми свободами и правами в сфере хозяй­ственной деятельности.

Надо признать, что «неомарксизму» удалось за­тронуть какие-то струны в душах людей, имевших ос­нования посчитать себя аутсайдерами общества «мас­сового потребления». Как правило, это представители социальных слоев, занимающих неустойчивую, проме­жуточную позицию во взаимоотношениях труда и ка­питала,— выходцы из так называемых средних клас­сов, испытавшие в конкретной повседневности все то, что на языке политической экономии называется экс­плуатацией и гнетом монополий; различные группы молодежи, ощутившие, что значит быть «слишком молодым» в обществе «свободной» конкуренции; на­конец, деклассированные элементы — люмпен-интел- лигенты, люмпен-буржуа и прочие, не утратившие спо­собности размышлять о смысле и способе своего социального бытия.

Это всегда люди с мелкобуржуазной психологией, которые в силу неустойчивости и даже двусмысленно­

сти социально-экономического положения никак не могут определить вектор своих идеологических и по­литических акций: с одной стороны, они в известной степени испытывают тягу к мотивам и целям проле­тарской борьбы, а с другой — сама эта борьба и ее положительный идеал — социализм — воспринимаются ими сквозь призму мелкобуржуазных представлений и ценностей, «Радикальные мелкие буржуа,— писал Ф.

«Неомарксизм» имеет более чем полувековую историю. Его своеобразным теоретическим манифес­том стала книга Д. Лукача «История и классовое со­знание», вышедшая в 1923 году. Испытав огромное влияние Великой Октябрьской социалистической рево­люции, автор этой книги становится коммунистом, а в 19t9 году занимает пост наркома культуры Венгер­ской Советской республики. Его взгляды носили отпе­чаток крайнего субъективизма и левого сектантства. Эти же черты в значительной мере характеризуют идеологическую программу «неомарксизма», особен­но в период ее становления, хотя сам Лукач со време­нем сумел изжить левацкие заблуждения, приобретя репутацию одного из крупнейших марксистов наше­го века.

Настоящим ядром «неомарксизма» — ив органи­зационно-практическом, и в идейно-теоретическом планах — явилась Франкфуртская школа, которая сложилась в конце 20 — начале 30-х годов на базе Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне. В ее состав вошли М. Хорк- хаймер, Т. В. Адорно, Ф. Поллок, Г. Маркузе, В. Бенья­мин, Э. Фромм и др. В годы фашизма философы Франкфуртской школы были вынуждены эмигриро­вать за границу. В послевоенные годы Маркузе и Фромм остались работать в США, тогда как Адорно и Хоркхаймер возвратились во Франкфурт-на-Майне. Вскоре в Институте социальных исследований, где они продолжили свою работу, вокруг них сформирова­лось новое поколение сторонников «неомарксизма» —

Ю. Хабермас, А. Шмидт, О. Негт, А. Велмер, А. Ми- черлих и др. Различные варианты этого течения сло­жились и в других странах — во Франции, Италии, Англии, США, Югославии, Венгрии, Чехословакии и др. Среди «неомарксистов» наиболее популярны имена французов А.

Выдвинув ряд идей, созвучных мыслям и настрое­ниям мелкобуржуазной личности, «неомарксизм» до­бился определенного влияния в сфере политической практики. Пик его политического влияния приходится на 60—70-е годы. В этот период «неомарксизм» был ангажирован «новыми левыми», которые в ряде круп­нейших стран Западной Европы и США затеяли мас­совые представления с анархической интригой и от­нюдь не бутафорским реквизитом. Постулаты «нео­марксистов» зачастую использовались максималистски настроенной молодежью как политические лозунги в ее непримиримой борьбе со всем миром: с империа­лизмом и «государственным» социализмом, с бюро­кратической властью и традиционной культурой, с «правыми», со «старыми левыми», или, иначе говоря, с коммунистами и социалистами, и т. п.

Заметно влияние «неомарксизма» в теоретической сфере — в социальной философии и общественных науках. Определенное воздействие с его стороны ис­пытала доктрина «еврокоммунизма». «Неомарксист­ская» трактовка социального познания во многом спо­собствовала возникновению в последние два десятка лет новой парадигмы в западной социологии, которая под разными наименованиями — «диалектической», «критической», «рефлексивной» и т. п.— успешно бо­рется за выживание с традиционной или академичес­кой социологией, инспирированной конформистской идеологией и философией позитивизма.

«Неомарксистская» идеология непрерывно усили­вает свою экспансию в общественном сознании бур­жуазного мира. Если раньше склонность к ней обнару­живала немногочисленная часть леворадикальной ин­теллигенции, то ныне ее установки и принципы, пусть и с некоторыми коррективами, принимаются социаль­ными слоями более умеренной политической ориен­

тации. Теперь не только «левые» теоретики ищут опо­ру в традиционных школах буржуазной философской мысли, но и наоборот, представители академических кругов все чаще обращаются к «неомарксизму», ин­тегрируя его отдельные элементы — проблематику, способ аргументации и т. п.— в определенную новую систему и пытаясь тем самым выразить свое критичес­кое отношение к социальному статус-кво.

В настоящее время «неомарксизм» представляет собой довольно пестрое течение со многими ответв­лениями, которые отличаются друг от друга как спо­собом воплощения некоторого общего им всем тео­ретического «ядра», так и степенью лояльности по отношению к буржуазному истеблишменту. Нередко «неомарксистские» идеи синтезируются таким обра­зом. что они утрачивают явную склонность к «левому» экстремизму и анархизму—постоянным спутникам раннего «неомарксизма». В подобных случаях вместо радикальных политических акций и экономических преобразований прокламируются различного рода суррогаты — революции «в сознании», «в структуре потребностей», «в инстинктах», «сексуальные» и т. п.

Политическая идеология «неомарксизма» диктует особенности его социально-философской программы. Эта программа должна привести доказательство того, что «развитой» капитализм и «государственный» со­циализм порождают механизмы социального гнета и эксплуатации, а также различные формы «ложного» и «превращенного» сознания. Отсюда выводится необ­ходимость «третьего пути», по которому история нач­нет свое движение как бы с нуля, отбрасывая ныне существующие общественные системы.

Поиски «третьего пути», как правило, сопровожда­ются нападками на «ортодоксальный» марксизм. Под огонь критики чаще всего попадает теория и практика социализма периода культа личности Сталина. Поэто­му многие «неомарксисты» формулируют свою пози­цию в качестве альтернативы реальному социализму, отождествляя последний со сталинизмом. Ими под­черкивается неприятие «государственного», или «бю­рократического», социализма, утверждается несовме­стимость гуманизма и любых форм насилия, деклари­руется автономия личности и т. п. Но при этом они не учитывают одного важного обстоятельства, которое позволяет отделить зерна от плевел в реальной исто­

рии социализма. Дело в том, что концепция социа­лизма, связанная с именем Сталина, возобладала в политике партии не сразу, а лишь с конца 20-х годов. Эта концепция означала отказ от ленинской стратегии, поскольку возвела а абсолют принципы «военного ком­мунизма» — вынужденной и временной меры, на кото­рую молодое Советское государство пошло в экстре­мальных условиях. Обретя плоть и силу в структурах бюрократии, «казарменная» философия сталинизма послужила источником массовых репрессий, беззако­ния и трагических просчетов в решающие моменты ис­тории страны. Созданная в 30—40-е годы администра­тивно-командная система оказывает деформирующее воздействие на наше общество и сейчас. Демонтаж этой системы — неотложная задача партии и народа. На XIX Всесоюзной конференции КПСС подчеркива­лось: «Именно в окостеневшую систему власти, в ее командно-нажимное устройство упираются сегодня коренные проблемы перестройки — и экономическая реформа, и развитие социально-культурной сферы, и воспитание у людей хозяйски заинтересованного отно­шения ко всему происходящему в стране» ². В связи с вышеназванным отождествлением реального социа­лизма со сталинизмом следует отметить еще один мо­мент. Недооценка объективных экономических зако­нов, акцент на «силовых» методах управления, прежде всего политических и военных, расчет на мгновенный переворот во всех сферах жизни, наконец, стремление заклеймить прошлое как «буржуазное» и отринуть его целиком — все эти атрибуты сталинской модели соци­ализма можно отыскать и в сочинениях ее левобуржу­азных критиков.

Основные направления «неомарксистской» фило­софской программы таковы:

1. Критика общества, которое изначально по своей сути враждебно личности. C этой точки зрения, раз­витие общества приводит к деперсонализации и от­чуждению личности, к ликвидации всего того, что связано с ее индивидуальностью.

2. Критика науки и научной рациональности как продукта буржуазного общества. «Неомарксисты» утверждают, что научная рациональность, воплощая дух капитализма, пронизывает все сферы социальной и культурной жизни человека и превращается в источ­ник социального угнетения.

3. Критика позитивизма как философии, оправды­вающей всякую наличную действительность и не до­пускающей ее революционного отрицания. Позити­визм в сфере политики и идеологии оборачивается конформизмом, а в теоретической области приводит к плоскому эмпиризму, к «натурализации» человека и общественных отношений, к утверждению «ценност­ной нейтральности» социальных наук по образцу ес­тественнонаучной методологии и т. д. Позитивизм слу­жит формой и средством оправдания утилитарно-по­требительского отношения к человеческой личности, ценностям культуры.

Характеризуя «неомарксизм», нельзя не отметить такую его особенность, как эклектизм. На протяжении всей истории этого течения его теоретики предприни­мали многочисленные попытки сочетать учение К. Маркса с идеологическими установками и полити­ческими лозунгами «левого» радикализма. Для реше­ния данной задачи необходимо было произвести ре­визию марксизма по ряду существенных пунктов. В по­исках философского фундамента для такой операции теоретики «неомарксизма» охотно шли на сближение с различными школами и направлениями современной буржуазной философии. В этой связи можно отметить попытки создания своеобразной амальгамы с неоге­гельянством (сведение марксизма к гегельянству, предпринятое Лукачем в 20-е годы), с различными ва­риантами «философии жизни» и экзистенциализмом («хайдеггер-марксизм», развитый Маркузе, «экзистен­циальная» ревизия марксизма, предпринятая Сартром и др.), с фрейдизмом (Фромм, Маркузе и др.), со структурализмом (Л. Гольдман), с феноменологиче­ской философией (Пачи и др.), с герменевтикой (Ю. Хабермас) и т. д.

По-разному можно отнестись к подобной всеядно­сти. Сами «неомарксисты», по-видимому, склонны оценивать это качество как следствие широты и гиб­кости собственной позиции. Однако применительно к данной ситуации представляется справедливым афо­ризм французского поэта прошлого века Ш. Бодлера: «Эклектик подобен кораблю, желающему, чтобы в его паруса дули ветры сразу со всех четырех сторон света». О том, куда приплыл корабль, снаряженный «неомарксистами», речь пойдет ниже.