Тотъ, кто придерживается идеалистическаго взгляда на исторію, объяснитъ этотъ компромиссъ властью церковныхъ традицій.

Какъ бы ни были смѣлы и революціонны, скажетъ онъ, могучія личности ренессанса, надъ ихъ головами все таки господствовала теологія. Это такъ и не такъ. Гос­подство и власть духовныхъ традицій сами нуждаются въ -объясненіи, въ особенности же тогда, когда вліяніе ста­рыхъ традицій имѣетъ всеобщее, серьезное общественное значеніе.

сдѣлай двѣ, ибо счастье человѣка не въ матеріальномъ благѣ, а во внутреннемъ спокойствіи и равновѣсіи души, а сверхъ того блаженны нищіе и обездоленные—ихъ ждетъ вѣчное блаженство рая.

Но вернемся къ нашему предмету, хотя въ сущности мы отъ него и не уклонились. Ученіе о двойственной ис­тинѣ имѣло двоякое значеніе. Тѣмъ обстоятельствомъ, что теологіи отводилась собственная, законная область, сверхъ- опытное бытіе не только не подвергалось отрицанію или даже сомнѣнію, а, напротивъ, оно получило новую санкцію, только вмѣсто того, чтобы быть предметомъ разума и ло­гической аргументанціи, оно стало предметомъ непосред­ственной вѣры. Во-вторыхъ, тѣ, которые отводили вѣрѣ особую область, ставили этимъ разуму абсолютную границу. Областью вѣры является сверхъестественное бытіе или, выражаясь языкомъ позднѣйшихъ теоретиковъ познанія, нравственный міропорядокъ, а компетенція разума прости­рается лишь на предметы природы, чувственное воспріятіе которыхъ доставляетъ ему матеріалъ для научнаго опыта. Въ этомъ теоретико-познавательномъ смыслѣ ставили и разрѣшали вопросъ уже нѣкоторые мыслители эпохи Воз­рожденія.

Идейное движеніе, родившееся въ Италіи, переходитъ во всѣ культурныя страны. Въ Англіи, странѣ, гдѣ почва для развитія капитализма была расчищена еще въ XIV сто­лѣтіи, эмпирическое направленіе въ философіи достигаетъ истинно-блестящаго развитія. Бэконъ выступаетъ», какъ не­примиримый врагъ чистой дедукціи и метафизики. Онъ является горячимъ защитникомъ опыта и наблюденія. Зна­ніе и стремленіе къ нему разсматривается англійскимъ философомъ, какъ чисто утилитарная и культурная задача.

тѣмъ, какъ -для философа эпохи Возрожденія знаніе за­ключается въ изученіи законовъ объективнаго міра и въ господствѣ надъ его силами. Тамъ субъектъ, истощенный и разслабленный вслѣдствіе разложенія общественныхъ отношеній, удаляется отъ реальной жизни и дѣйствитель­ной борьбы, погружается въ самого себя и ищетъ оправ­данія своему отступленію въ подавленіи аффектовъ и въ отвлеченной нравственности; тутъ субъектъ, подъ влія­ніемъ роста и развитія творческихъ объективныхъ силъ, чувствуетъ свое могущество и смѣло вступаетъ въ борьбу съ матеріальнымъ объективнымъ міромъ.

Несмотря, однако, на страстную защиту опытнаго зна­нія, и несмотря на горячій протестъ противъ вмѣшатель­ства теологіи въ науку, Бэконъ очень далекъ отъ мысли подвергать критикѣ теологію, какъ таковую. Наоборотъ, основатель эмпирическаго метода—глубоко вѣрующій деистъ и требуетъ только строгаго разграниченія вѣры отъ зна­нія. Обѣ эти сферы должны существовать отдѣльно, само­стоятельно и независимо одна отъ другой. Мы видимъ, такимъ образомъ, что признаніе схоластической двойствен­ной истины свойственно и міровоззрѣнію Бэкона.

Намѣченный Бэкономъ въ общихъ чертахъ эмпириче­скій методъ разрабатывается впослѣдствіи Локкомъ въ подробностяхъ. Исходнымъ пунктомъ для философской ра­боты Локка служитъ, однако, уже упомянутый нами споръ между номинализмомъ и реализмомъ.

эти свойства относятся къ внѣшнему міру. Субъективныя ми вторичныя свойства имѣютъ своимъ источникомъ наши физіологическія способности воспріятія; такими свойствами являются: цвѣтъ, звукъ, запахъ и т. д.

Ученіе Локка объ объективныхъ и субъективныхъ свойствахъ, являющееся но существу своему матеріали­стическимъ, составляетъ основу современной науки, во­преки всѣмъ фокусамъ метафизиковъ н схоластическимъ упражненіямъ субъективныхъ идеалистовъ. Но тутъ намъ приходится отмѣтить тотъ поистинѣ поразительный фактъ, что и Локкъ, вопреки всей своей критической работѣ и въ полной противоположности къ полученнымъ имъ резуль­татамъ, продолжаетъ вѣрить въ бога, на основаніи онто­логическаго доказательства его бытія. Это значитъ, что Локкъ опять-таки допустилъ реальность и возможность врожденной -идеи. Оставивъ безъ объясненія этотъ оста­токъ, Локкъ по существу придерживается все той же.двой­ственной истины. Защитникъ чувственнаго опыта и того взгляда, что ШЬіІ езѣ ін іпѣеііесіш, дной поп Гиегіѣ іп зепзи, Локкъ оставляетъ безъ критики бытіе бога, религію и яв­ляется лишь поборникомъ вѣротерпимости.

Но въ ученіи Локка насъ занимаетъ еще и другая сто­рона. Какъ уже нами было упомянуто, Локкъ вышелъ изъ схоластики. Безконечное умозрѣніе церковной философіи, ея полное пренебреженіе къ опыту, вся предшествующая Локку критическая дѣятельность заставляютъ его ясно и опредѣленно поставить, вопросъ о границахъ познанія на­шего разума. Результатомъ Локковскаго изслѣдованія ока­залось то положеніе, что разумъ пустъ и безсодержате­ленъ, коль скоро его дѣятельность не вызвана внѣшними предметами. Но, несмотря на этотъ результатъ, роль ра­зума, согласно ученію Локка, далеко не пассивная. Въ причинной зависимости отъ внѣшнихъ воспріятій возни­каетъ въ самомъ разумѣ свой собственный рядъ свойствъ, которымъ нѣтъ точнаго соотвѣтствія во внѣшнемъ мірѣ. Къ такимъ свойствамъ нашего разума принадлежитъ, на­примѣръ, мышленіе, сомнѣніе, вѣра, способность дѣлать заключеніе и т. д. Поэтому Локка, какъ это совершенно вѣрно замѣчаетъ Ибервегъ, напрасно и совершенно не­основательно считаютъ родоначальникомъ чистаго сен­суализма. *