Техника и технологии - предмет этики
Техника как проблема этики - это феномен новейшей эпохи. В прежние времена техника не давала оснований для ценностного осмысления, по крайней мере, за пределами своего инструментальногои прагматического смысла.
В ХХ в. наиболее сложные, социально-значимые и критичные для безопасности жизнедеятельности технологические отрасли находились в сфере действия государственной тайны, поэтому информация о них была крайне ограниченной, а ее распространение неоперативным. Это создавало препятствия для общественной и экспертной оценки опасностей, заключенной в конкретных технических феноменах. Принципиальное социальное значение этого фактора, как с теоретической, так и этической стороны, обнаружилось после череды техногенных катастроф: на заводе по переработке отработанного ядерного топлива в Селлафилде в Великобритании (1957), на АЭС Три-Майл-Айленд в США (1979), на Чернобыльской АЭС (1986) и, наконец, на АЭС Фукусима-1 в Японии (2011) [4]. Технологический прогресс выявил проблемы и противоречия человеческой деятельности, сделав моральную рефлексию экзистенциально значимой. Основными темами обсуждения стали связь техники и человеческого существования, проблема социальной ответственности и глобального риска, феномен постчеловека как вектора технологического прогресса.По мнению Э. Агацци, в основе пессимизма в отношении технологий лежит страх, вызванный безмерным оптимизмом в сфере внедрения новейших достижений науки [1, с. 176-177]. С одной стороны, страх - не самое лучшее основание для морального сознания и вообще рефлексии. Но с другой стороны, страх - это непосредственная реакция на действия, индикатор положения органической системы в динамической среде. Эмоциональность - это естественный и
культурно усвоенный механизм оценки среды и условий жизнедеятельности. Он лежит в основе практической рациональности и интуиции. Сегодня эта форма рациональности маргинализируется под действием распространяющейся технической рациональности в оценке рисков и опасностей [1, с.
183]. Экономически редуцированная рациональность мышления приводит к девальвации этики. Утрачивается органическое единство рациональных и нравственных сторон сознания, возникает их дихотомия. Их синтез складывается на основе формирования новой онтологии человеческого существования, вскрытой работами экзистенциалистов, прежде всего М. Хайдеггера [20] и Х. Йонаса [9], когда экзистенциальным риском стала опасность самоуничтожения человечества.Оптимизм и пессимизм по поводу техники и технологии во многом определяется тем, в каком качестве и на основе каких принципов субъект выстраивает моральное измерение проблемы. Многие авторы, несмотря на существенные расхождения их философских оснований, образуют лагерь рационально-критического отношения к технике и технологиям, занимая позицию, которую Й. Барбур определил как контекстуализм[2, с. 28-30]. Эта позиция рассматривает проблемы технологического будущего как отражение места и функции технологий в контексте общественных отношений. Оптимизм и пессимизм по поводу научно-технического прогресса - это эксцессы на функции моральной рефлексии, крайности, порождаемые той или иной формой заинтересованного вовлечения в техно- технологический мир. Выраженные формы оптимизма и пессимизма выглядят как неполноценные образы, аналогичные сциентизму и антисциентизму по отношению к науке. Научно-технический пессимизм - это закономерное вырождение бездумного оптимизма, догматического возвеличивания технологии. Примером отчаянной попытки разрешить противоречие является религиозный эскапизм, опираясь на который некоторые христианские группы отказываются от техники, считая, что она подменяет религиозные ценности спасения и выступает источником ложных надежд, прометеевой гордыней. Пессимизм превращается в несчастное сознание современной эпохи: необходимое, а нередко и желанное технологическое будущее оборачивается осознанием невозможности овладеть полнотой его возможностей и преодолеть его опасности.
В основе как оптимистических, так и пессимистических оценок научно-технического прогресса лежит общая прогрессистская
установка, признающая как факт дальнейший научно-технический прогресс.
Различие этих форм сознания определяется противоположностью оценок моральной возможности, необходимости и целесообразности этого прогресса.Течение научно-технического прогресса на протяжении ХХ в. непрерывно питало оптимистическое восприятие техники, несмотря на периоды массового разочарования, вызванные мировыми войнами и глобальными рисками ядерной катастрофы вроде Карибского кризиса. Прогресс побеждал пространство и выводил человека в космос (автомобиль и космический корабль), устранял ограничения естественных интеллектуальных способностей индивида и разрушал физические барьеры коммуникации (ЭВМ и сотовая связь), расширял горизонты познания (электронный микроскоп и телескоп Хаббла). Современная техника и технологии обещают человеку новое постчеловеческое будущее.
Пессимизм не опровергает, а негативным образом утверждает научно-технический прогресс, видя в нем гримасу «Терминатора» или убийственную непосредственность «плохого робота» Блинки[1]. Кстати сказать, концепции, моделирующие пределы технологического роста, не обязательно следует определять как проявление пессимизма в вопросах научно-технического прогресса. Вернее считать их формой скептического отношения к убеждению, что современный научно-технический уровень достаточен для решения насущных проблем человечества (перенаселения, бедности, болезней, стихий природы и др.). Некоторые исследователи говорят о замедлении темпов научно-технического прогресса, что делает многие оптимистические и пессимистические сценарии, по-видимому, неосуществимыми, а спор о них бессмысленным. Этой точки зрения придерживается, например, М. Хазин [19]. Согласно его взглядам, нынешний уровень научно-технического прогресса обеспечен высокой степенью разделения труда, достигнутой в предшествующие десятилетия за счет расширения рынка, финансовой политики и искусственного стимулирования частного спроса. Сегодня эти механизмы исчерпали себя и перестали работать, спровоцировав жесточайший мировой кризис.
Уровень разделения труда падает, утрачиваются профессии. Вполнереально, по оценкам Хазина, что проекты космических полетов останутся неосуществимы, хотя Интернет человечество постарается сохранить.
В феномене научно-технического оптимизма и пессимизма есть как объективные, так и субъективные основания. Техника, наука, технологии - все это способы осуществления человеком развивающихся потребностей. В них выражается как естественная составляющая человеческой деятельности (человек действует в природе, воспроизводя и присваивая в технических формах ее закономерные свойства и связи), так и социальная (в продуктах научнотехнического прогресса находит выражение совокупный характер производительных сил общества и форма общения). Перспектива двойственного отражения научно-технического развития в сознании задана противоречиями функционирования техники в обществе и неоднозначностью того, как это развитие сказывается на судьбах людей. Разорванное сознание - это валидное понятие для современной метаморфозы того, что Гегель определил как несчастное сознание, раздвоенное между идеальной целью и осознанием ее недостижимости. В отличие от этого состояния, в котором дух движется в сфере чистого целеполагания, современное разорванное сознание мечется в гранях материализованного противоречия техники и технологий.
Онтологизация христианского настроения позволяет лучше понять феномен научно-технического оптимизма и пессимизма. Вместо Бога в этом сознании выступает технологически опосредованная субъектность человека в его претензии на господство над природой. Оптимистический технический пафос - суть веры человека в господство над собственным творением. Пессимизм, напротив, есть трагическое восприятие техники и ее влияния на человека. Во многом эти формы сознания воспроизводят новоевропейский оптимизм и скептицизм по отношению к знанию, науке и человеку.
Конечно, важно учитывать разницу между настроением обыденного сознания, т.е. социально-психологическим измерением отношения человека к технике, и идеологической, в том числе философской оценкой техники.
Реальное состояние общественной оценки - это амбивалентность, сочетающая, с одной стороны, принятие очевидного положительного эффекта технического прогресса, изменившего жизнь обывателя, и отрицательное восприятие ряда его
негативных последствий, с другой стороны (как определившихся в историческом опыте, так и тиражируемых массовой культурой).
Немаловажен также эффект, производимый мировоззренческим содержанием оценок. Религиозно-эсхатологический взгляд на технику видит в ней зло, умноженное неискоренимой греховностью человеческой природы, саморазрушение плотского человека. Прогрессизм видит в проблемах технического развития лишь отражение социальных противоречий эпохи, преходящую форму, преодолимую в будущем, в том числе благодаря науке и технике.
Оптимизм и пессимизм представляют собой формы ложного сознания, рефлексию с позиции субъективного видения проблемы. Можно согласиться с мнением Э. Аггаци о том, что в основе пессимизма по поводу науки и технологии лежит страх, возникший в ответ на культивируемый оптимизм и его последствия [1, с. 176-177]. Научно-технический оптимизм недостаточно чувствителен к эмоциональной и моральной стороне технического. Пессимизм, наоборот, акцентировал внимание на этической стороне. Оптимизм соответствует доминанте экономической ценности техники и технологии в индустриальный век научно-технической революции. Пессимизм же есть в большей степени порождение кризиса индустриальных обществ, неоправданных надежд индустриализма для слаборазвитых стран, катастрофического сознания и эсхатологических предвидений постгуманистического будущего для экономически благополучных стран.
Рационально-критическое отношение к технике требует идти от действительных отношений между людьми, сложившихся по поводу техники, к преодолению существующего отчуждения техносферы и личности. В этом отношении научно-технический оптимизм и пессимизм выступают отражением единого непрерывного противоречия современного мирового сообщества.
Еще по теме Техника и технологии - предмет этики:
- Техника и технологии в постиндустриальном обществе: тенденции и вызовы развития: моногр. / Л.Г. Бабахова, Т.А. Бондаренко, Н.И. Колоскова и др. - Ростов н/Д: Издательский центр ДГТУ,2016. - 132 с., 2016
- Современные технологии и экзистенциалы человеческого существования
- Современные мобильные и информационные технологии и проблемы личной безопасности
- Гуманизация техники: реальность или перспектива?
- Условия прогресса: институты важнее технологий
- Амбивалентная природа техники на современном этапе техногенной цивилизации
- Власть техники и общество знаний
- ПРОЦЕДУРА И ТЕХНИКА ИССЛЕДОВАНИЯ
- § 1. Предмет аксиологии
- Оптимистический и пессимистический детерминизм в философии техники XX в.
- Противоречия социальной функции техники
- Предмет и объект исследования.
- Предмет герменевтики и ее когнитивные границы