Структура, функции и среда научной теории

Все перечисленные компоненты научной теории, нау­ки взаимосвязаны, внутренне организованы. Эта их связь, внутренняя организация составляет структуру теории.

Структура заключает в себе ряд узловых моментов, связок.

Научная теория, наука как система в целом и ее от­дельные компоненты обладают и определенными функ­циями. Эмпирия, например, источник, первопричина тео­рии, ее объект; язык — средство облечения этой эмпири­ческой реальности в логические формы, ее отражающие, иначе говоря, превращения материального в идеальное; сами логические формы, аксиоматика — это идеальная со­держательная сторона теории, воплощающая знание об эмпирической реальности; выводы из теории, решения — средство превращения идеального в материальное в той мере, в какой решения воплощаются в преобразование су­ществующей и создание новой реальности.

Что касается научной теории в целом, то и ей присущ целый ряд функций.

Информационная. Теория как система содержит ин­

формацию, сведения о реально существующей системе (материальной или идеальной), ее описание. Но теория отнюдь не обычное описание, содержащее перечень при­сущих системе параметров, предстающих перед взором человека; это не инвентарная книга, перечень того, что че­ловеку дано в непосредственном созерцании системы, в по­вседневном опыте, эксперименте, практике. Это обобщен­ное описание, описание системы в присущих ей сущест­венных, внутренне необходимых связях, описание в форме понятий, законов, принципов.

Объяснительная. Научная система призвана не просто описать, а объяснить отражаемую ею реальную систему, показать сложный клубок присущих ей причипных зави­симостей, раскрыть, почему, в силу каких причин, данная система возникла и существует, почему присущие ей про­цессы протекают так, а не иначе, именно в этом, а не дру­гом направлении. Объяснить непосредственный опыт, эк­сперимент, практику, объяснить минимумом логических средств максимум реальных предметов и явлений, их свя­зей и взаимодействий. Объяснить как можно проще и по­нятнее.

Эвристическая. Научная теория — это совокупность ло­гических форм, содержащая не просто описание, не опи­сание того, что уже известно, а именно новое знание, но­вую информацию — ту, что еще неведома человеку, науке, человечеству. Теория — результат творчества, логическая система, созданная во имя определенных целей, специфи­чески человеческими методами мышления и действия. Применение формальных, в частности математических, методов, электронно-вычислительной и иной техники в разработке теории не меняют ее эвристической природы. Ведь эти методы, эта техника — лишь орудия творческого мышления человека. Теория эвристична по происхожде­нию, формам и методам ее разработки, по результатам, по формам ее выражения и использования. Она создается творческим мышлением человека, по человеческим зако­нам духовного творчества, выражается в формах человече­ского мышления, является средством воплощения И обо­гащения его творческого потенциала.

Практическая. Теория создается не ради теории, не ради упражнения человеческого разума, любования его возможностями, а прежде всего ради практики, ради пре­образования действительности, управления процессами природными, общественными и мыслительными.

Прогностическая. Функция теории — не только объяс­нение реальных процессов, функционирования системы в данное время, но и выявление присущих ей тенденций, предсказание возможно более широкого круга новых яв­лений, предсказание того, куда идет система, каковы ее перспективы, ее будущее. Прогностическая функция тео­рии особенно важна в управление, ведь управлять — зна­чит предвидеть.

Что касается специфической среды научной теории как логической системы, то этой ее средой наряду с другими теориями, с которыми данная теория так или иначе свя­зана, является окружающий человека мир, действитель­ность, практика.

Окружающий мир, действительность в конечном счете является источником теории, какой бы абстрактной она ни была, какой бы далекой от действительности ни каза­лась. Теории, которая бы исчерпывающе отражала дейст­вительность, нет и быть не может, поскольку и действи­тельность, мир в целом, и любой фрагмент этого мира не­исчерпаемы и подвижны. Естественно, что теория лишь приблизительно верно отражает действительность. Причем степень адекватности теории действительности, ее истин­ность проверяется практикой, которая для данной теории как логической системы является внешней.

Сопоставление с практикой позволяет определить сте­пень, меру адекватности теории жизни, меру ее строго­сти. При этом с практикой соотносятся данные теорией предсказания, полученные выводы. Мера действительного осуществления предсказаний, их практического воплоще-

пия и есть мера «идеальности», строгости теории.

В отличие от наблюдения эксперимент позволяет улуч­шить чистоту наблюдения, наблюдать (с помощью прибо­ров) именно те объекты и процессы, которые имеют непо­средственное отношение к теории и наблюдение над кото­рыми позволит определить истинность или неистинность теории, меру ее адекватности действительности.

Мера расхождения теории с действительностью тем меньше, а ее точность тем больше, чем в большей степени теория поддается количественной интерпретации, измере­нию. Это преимущество присуще прежде всего· математи­ческим наукам, наукам естествоведческим, объекты кото­рых поддаются структуризации и формализации. Науки же общественные имеют дело с системами, слабо поддаю­щимися или вообще не поддающимися формализации. Кри­терием их истинности является общественно-политиче­ская практика.

Важным элементом внешней среды данной научной теории являются другие науки, другие научные теории. Из этих последних данная теория черпает различного рода факты и выводы, те или иные элементы языка и аксиома­тики, методы и средства познания. Особепно велико зна­чение для современных наук математических методов и электронно-вычислительной техники, которые все больше играют межнаучную и общенаучную роль.

Науки, научные теории открыты. Они открыты как в содержательном, так и в формально-логическом отноше­нии, поскольку постоянно пополняются и обогащаются

новыми положениями и выводами, новыми достижениями науки и практики.

Порой говорят, что невозможно построить точную логи­ческую систему по той простой причине, что понятия, ее образующие, точно определить невозможно: для того, что­бы определить одно понятие, нужны другие, а для опре­деления этих других — третьи, и так до бесконечности.

Доля правды в этих рассуждениях есть: ни одно поня­тие, а тем более система понятий не могут быть опреде­лены с абсолютной точностью. Опи всегда нуждаются в углублении, уточнении, дополнении, а потому научная си­стема понятий всегда открыта, незамкнута, постоянно вбирает в себя все новые понятия, уточняющие представ­ления о реальпой системе. Но именно открытость, незамк- нутость научной системы составляет одно из главных ее достоинств, поскольку позволяет системе аккумулировать все новые достижения научной и практической деятель­ности. Стоит только замкнуть логическую систему, ото­рвать ее от необычайно подвижного мира, как она немед­ленно деградирует, устаревает, отстает от движения той реальной системы, которую опа призвана отразить.

Именно в результате своей открытости научная систе­ма обогащается, конкретизируется, точнее и полнее отра­жая многогранную жизнь объективно существующей си­стемы. Естественно, что система понятий не может быть абсолютно завершена, что обусловлено относительностью, незавершенностью и неполнотой наших знаний и о мире в целом, и о данной системе. Тем более о такой сложней­шей, какой является общество, система социального по­рядка. Незавершенность системы понятий объясняется и известной незавершенностью определения понятий, одна­ко и этот «пробел» постепенно заполняется путем их уточ­нения, конкретизации, ведь и понятия открыты.

Невозможность создания системы понятий, адекватных параметрам реальной системы, порой объясняют и тем, что существует не только множество понятий, но эти понятия связаны различными своими сторонами.

Итак, система понятий (логическая система) о реаль­ной системе возможна, она есть. Но опа, содержа элемен­ты абсолютности, непреходящего знания, тем не менее не является абсолютно завершенной. Ее уточнение, дополне­ние, «абсолютизация» осуществляются в процессе разви­тия науки и практики, накопления знаний о мире. Hy а поскольку мир бесконечен и постоянно движется, равпо как и бесконечна и развивается любая система в рамках мира, бесконечен и процесс «абсолютизации», достижения законченности системы понятий.

Открытость научной системы проявляется и в прису­щей ей проблемности, которая, в свою очередь, находит выражение в универсальности противоречий. Не может быть материальной или идеальной системы, будь она все­общей, особенной или единичной, которой не были бы присущи внутренние противоречия, требующие преодоле­ния, присущи проблемы, требующие разрешения. «Ника­кое знание, никакая нравственность, никакая художест­венность не могут притязать на завершенность,— пишет Г. С. Батищев.— Не могут притязать именно потому, что всякое действительное обретение, как бы оно ни возвыша­лось над обретениями другими или прежними, не только пе знаменует собой достижения некоего «конечного пунк­та», по и гораздо сильнее взывает к новому творчеству, взывает не чем иным, как своими противоречиями» ¹.

Это противоречия между новым и старым, новыми дан­ными эксперимента, практики вообще и существующими научными положениями. Это противоречия различных вы­водов, постулатов, суждений в данной научной теории и данной научной теории с другими. Это противоречия объ­ективно существующей системы с системой теоретиче­ской, научной, которая никогда не в состоянии отразить всю полпоту и многообразие первой. Это присущие всякой системе противоречия между общим и единичным, необ­ходимым и случайным, внутренним и внешним и т. д. и т. п.

Всякая система подвижна, изменчива. Ona становится, утверждается, совершенствуется, развивается и, наконец, умирает. Но нет движения, развития без противоречия. Борьба противоречий — источник движения, развития. Противоречия порождают проблемы, проблемы требуют решения, решение требует все новых средств, путей, кото­рые, постоянно «поставляет» практике наука.

Диалектическое противоречие, с. 45.