Понятие
Научное, теоретическое понятие, как правило, невозможно определить формально-логически — путем подведения под высший ряд и указания собственного признака. Оно с точки зрения диалектической логики не механическая сумма тех или иных признаков, а органическое единство, целостная система различных, неразрывно связанных друг с другом определений.
Единство, целостность содержащихся в понятии определений отражает взаимодействиемногочисленных компонентов, сторон, связей и отношений целостного объекта. При этом понятие есть не мертвое обобщение различных сторон объекта, а живая, развивающаяся целостность, узловой пункт, в котором концентрируются важные, существенные стороны отражаемого. Вместе с тем и само научное понятие — элемент системы понятий — теории, науки. Вне собственной системности и вне системы понятий, образующих теорию, науку, понятие превращается в пустую, бессодержательную абстракцию. Чтобы составить целостное научное понятие об объективно существующей системе, недостаточно только вычленить и перечислить ее отдельные элементы, стороны. Важно раскрыть их внутреннюю закономерность, связь, взаимозависимость, выявить основу взаимодействия компонентов целого и отыскать адекватное ему логическое выражение. Всесторонность, единство многообразных определений, повторяем,— непременная особенность научного понятия.
Только будучи целостной системой различных определений, научное понятие способно адекватно отразить целостный объект, схватить его живую «душу», тенденцию его движения. Следовательно, отдельные определения, отражающие компоненты, стороны целостной системы, суть части научного понятия, а это последнее — только синтез различных определений, отражающий взаимодействие компонентов объективно существующего целого. Понятие подчиняет эти определения своему внутреннему строю, обусловливает их взаимосвязь, дополняемость друг другом, в результате чего они теряют свою самостоятельность и односторонность.
Проблеме целостности, тотальности понятия много внимания уделял Гегель. Ему принадлежит, в частности, глубокая мысль о том, что «понятие есть конкретное и наибогатейшее, так как оно есть основание и тотальность предыдущих определений...» 1Вместе с тем источник тотальности, целостности понятия Гегель видел не в целостности отражаемого объекта, а в абсолютной идее, в мировом духе, важнейшей чертой и сутью которого является сама целостность. Целостность понятия, по Гегелю, есть лишь ступень в саморазвитии целостности мирового духа, ее конкретное выражение. Гегель утверждал тождество понятия и объекта. Понятие, писал он, как «конкретная тотальность, тождественно с непосредственной объективностью» [49][50]. Мало того, оно, по Гегелю, создает, творит
целостность предметов и явлений объективной действительности.
Высоко оценивая мысли Гегеля о целостности, тотальности понятия, классики марксистской философии показали, что понятия целого и части не создают объективно-целостные образования, а сами являются лишь их отражением в сознании человека. «Диалектика в е щ е й создает диалектику идей, а не наоборот» 1.
Наши представления об объективном целом и его частях могут быть ошибочными или приблизительно верными, они могут быть и достаточно точными, но это ни в малейшей степени не влияет на характер, объективную природу целостных образований. Так, атом всегда был сложной целостной системой, независимо от того, что он веками представлялся человеку как последний, неделимый далее первоэлемент действительного мира.
К. Маркс глубоко раскрыл целостность научного понятия как отражения в сознании человека присущего объективно существующему целому единства многообразных компонентов и связей на анализе многочисленных понятий наук, и прежде всего общественных. Производство вообще, писал он, к примеру,— это абстракция, но абстракция разумная, поскольку она действительно выделяет общее, фиксирует его и поэтому избавляет нас от повторений.
Однако понятие производства, как и всякое другое научное понятие, не есть печто нерасчлененное. Оно отражение целостного объекта, расчлененного на определенные компоненты, а потому и само есть нечто целостное и вместе с тем «многократно расчлененное», «выражающееся в различных определениях». Эти различные определения, будучи отражением сторон, компонентов отражаемого целого, и суть части, компоненты научного понятия.Производство многосложно, оно есть, писал Маркс, «совокупное целое». Поэтому и понятие, его отражающее, многосложно, многогранно, что находит свое проявление в различии образующих его определений. Одни из этих определений характерны для производства вообще, они относятся исторически ко всем эпохам. Другие определения относятся лишь к некоторым эпохам, а третьи — только к одной, определеппой исторической эпохе. В результате понятие производства выступает как единство многочисленных определений, сложное целое, отражающее целостный производственный организм [51][52].
Понятие, будучи теоретической абстракцией, «выводится» из чувственно-конкретного, эмпирического, из практики. Вместе с тем оно не есть простая сумма эмпирических данных, подобно тому как сущность не совпадает с явлениями, не есть их арифметическая сумма. Понятие — обобщение, органический синтез эмпирического, чувственноконкретного, синтез, отвлекающийся от всего второстепенного, случайного в эмпирии и выявляющий существенное в массе эмпирического. Только эмпирическое, взятое во всем его объеме, в его противоречиях, в его развитии, может совпадать по своему содержанию с научным понятием. Причем сам этот весь объем в понятии выражается в снятом виде — в виде фиксирования того общего, существенного в массе предметов и явлений, этот объем составляющих.
Важно отметить, что научное понятие охватывает не только весь объем аккумулированного человеком прошлого и настоящего эмпирического опыта, пепосредственного, живого созерцания, но и ту часть всего объема, которая в этом опыте человеку пе дана,— ту часть, которая принадлежит будущему.
Иначе говоря, в научном понятии имеет место совпадение и с уже приобретенным человеком эмпирическим опытом и опытом, который человеку еще нужно приобрести. Так, понятие общественно-экономической формации как системы охватывает не только те формации, которые были и есть, но и формацию коммунистическую па ее высшей фазе, которую предстоит создать, построить.Вообще надо сказать, что в истории науки и практики известно немало фактов, когда понятие целого, целостной системы формируется в сознании человека раньше того, как само это целое удалось обнаружить в объективной действительности. Так, открыв периодический закон химических элементов и раскрыв тем самым закономерности движения и структуру химического целого, Д. И. Менделеев предсказал существование ряда неизвестных в то время химических элементов. Позднее эти элемепты, являющиеся специфическими целостными образованиями, были открыты в объективном мире.
Неоднородность, сложность и противоречивость данного познанного целого, наличие в нем компонентов более высокого целостного образования нередко позволяют сформировать понятие этого более высокого целого задолго до его возникновения. Так, изучая капиталистическую общественно-экономическую формацию во всей ее сложности и противоречивости, К. Маркс и Ф. Энгельс вскрыли прису
щие ей глубочайшие противоречия, обнаружили в ней элементы, зародыши новой, коммунистической формации: высокий уровень развития общественного производства, науки, техники, культуры, революционный рабочий класс и его организации — и на этой основе разработали в общих чертах картину этого грядущего общества, и не только разработали, но и указали пути его практического созидания.
«Совпадение понятий с «синтезом», суммой, сводкой эмпирии, ощущений, чувств несомненно для философов всех направлений» [53],— писал В. И. Ленин. Весь вопрос в том, откуда это совпадение.
Гегель вполне определенно утверждал, что это совпадение прямо вытекает из тождества сознания и бытия.
Бытие, постигаемое эмпирически, чувственно, выступает у Гегеля как инобытие некоего абсолютного, надчеловеческого сознания, абсолютной идеп.Что касается метафизического материализма, то он оказался вообще не в состоянии объяснить совпадение понятия и с тем, что было, что есть, и с тем, что будет, чего человек пока еще не видел, не слышал, не ощущал, пе наблюдал как эмпирически данный, очевидный факт.
Только диалектический материализм дал системную картину научного понятия, объяснил тот факт, что в понятии синтезированы результаты как прошлого и настоящего, так и возможного будущего опыта. Это совпадение понятия со всем объемом наблюдаемых явлений данного класса объясняется прежде всего материальным единством мира. Именно единая материя является источником как эмпирического, чувственного знания, знания абстрактноединичного, так и знания научного, знания абстрактновсеобщего, системного. Основа этого совпадения — практика, являющаяся исходным пунктом, основой всякого знания (и эмпирического, чувственного, и понятийного, абстрактного), единственным критерием истинности всякого знания.
Непосредственные чувственные восприятия и понятия, абстракции, формирующиеся на основе чувствепного, отражают действительность с позиций существующих в каждое даппое время практических отношений человека к природе, человека к человеку. Познает (и чувственно, и рационально) конкретно-исторический субъект, включенный в систему определенных обществеппых отношений,
субъект, состоящий в активном, предметно-практическом отношении к окружающей его действительности. И чувственное, и рациональное возникает на базе практики, и разница состоит лишь в том, что чувственное связано с практикой непосредственно, прямо, а рациональное — опосредованно, через то же чувственное.
Научный, теоретический подход к предметам и явлениям совпадает с активной, действительной практикой, потому что паука, теория является продуктом практики (прошлой и настоящей) и ориентиром для практики (в настоящем и будущем).
Это во-первых. А во-вторых, потому, что избирательность, целенаправленность теоретического познания вытекает из потребностей практики. Практика есть определитель того, что нужно человеку в его труде, жизни, борьбе. Системность, сложность и противоречивость понятия определяется сложностью, противоречивостью, системностью объекта, который оно отражает.В основе степени конкретности, целостности понятия уровень развития отражаемой им целостной системы. Если целое недостаточно развито, слабо дифференцировано, то на его основе не могут возникать глубокие конкретные понятия. Присущее неразвитому целому относительно незначительное число компонентов и их связей ограничивает возможности абстрагирования, а потому нет прочной уверенности в том, что абстрагированное от такого целого общее является и в самом деле общим.
Иное дело — дифференцированное, высокоразвитое целое. Оно обладает множеством компонентов и их взаимодействий, что значительно расширяет возможности абстрагирования, аналитико-синтетической деятельности. Здесь есть от чего абстрагироваться, есть, что анализировать и синтезировать. В результате общее, отвлеченное от сложной совокупности взаимодействующих объектов высокоразвитого целого, обретает действительно всеобщий характер. «...Наиболее всеобщие абстракции,— писал К. Маркс,— возникают вообще только в условиях богатого конкретного развития, где одно и то же является общим для многих или для всех элементов» [54]. Не случайно Маркс построил свое исследование капитализма как целостной экономической системы на материалах Англии, которая в то время являлась наиболее развитой капиталистической страной.
Понятия, отражающие высокоразвитое целое, дают возможность раскрыть природу предшествовавшего ему менее организованного целого. «Анатомия человека,— писал К. Маркс,— ключ к анатомии обезьяны. Наоборот, намеки более высокого у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно. Буржуазная экономика дает нам, таким образом, ключ к античной и т. д.» 1.
Анатомия человека является ключом к анатомии обезьяны, потому что человек как биологическое существо представляет собой наиболее развитую и совершенную организацию животного мира, в связи с чем понятия, отражающие его анатомическое строение, дают возможность проникнуть в организацию предшествовавших ему животных форм, а также ныне существующих форм, стоящих на более низкой ступени биологического развития.
Нечто подобное имеет место и в познании экономической системы. Так, капиталистическая экономика представляет собой более развитую и многостороннюю историческую организацию производства, нежели античная и феодальная экономика. Она строится из обломков и элементов всех отживших экономических форм, часть которых включает в себя в качестве непреодоленных остатков, часть развивает до полного значения, а часть преобразует до основания. Поэтому категории политической экономии капитализма могут быть использованы для изучения исторически предшествовавших буржуазному обществу экономических отношений, в том числе и экономики античности. При этом, разумеется, недопустимо смазывать их исторические различия и видеть буржуазные формы во всех других экономических системах, как это делали некоторые буржуазные экономисты.
Всякое высокоорганизованное целое содержит в себе элементы, части, унаследованные от целого менее высокого порядка, но содержит их в преобразованном, «снятом» виде. Более высокие общественные формы, писал К. Маркс, могут содержать элементы низших форм, но только «в развитом, в искаженном, в карикатурном и т. д., во всяком случае в существенно измененном виде» [55][56]. Отсюда вытекают необходимость выяснения специфики каждой из общественных форм, недопустимость познания низшего целого только посредством понятий, отражающих целое
высшего порядка, необходимость формирования понятий, выражающих специфические особенности именно данного, а не иного целого.
Вообще надо сказать, что всякий особый тип целостной системы требует выработки соответствующих, адекватных ему понятий. Конечно, на каком-то этапе изучения вновь открытого целого, пока эти новые понятия не выработаны, имеется необходимость использовать понятия, отражающие иные, уже известные и изученные целостные системы. Так, квантовой механике несомненную пользу принесли понятия классической механики, при помощи которых удалось выразить некоторые черты, свойства микроскопического целого. Одпако раскрыть сущность вновь открытого целого при помощи старых понятий невозможно. Нельзя, например, правильно отразить квантово-механическую систему посредством понятий классической механики. Подобного рода попытки явились одной из гносеологических причин серьезных уступок позитивизму со стороны таких видных физиков, как Бор, Гейзенберг и некоторые другие. Микрообъект как целое качественно отличен от макрообъекта, а потому для его познания нужны новые понятия, способные отразить особенности его структуры. Эти новые понятия и вырабатывает физика наших дней.
Понятие — отражение всеобщего, существенного в предмете, явлении, процессе. Однако это общее или всеобщее выступает в понятии не в чистом виде, само по себе, а в неразрывной связи с единичным. При этом единичное в попятии отходит как бы на второй план, охватываемые понятием единичные предметы нивелируются, теряют свою специфичность. Вместе с тем они незримо «стоят» за понятием, представлены, отражены в нем в их существенных, общих чертах. Понятие, оторванное от единичного, не есть научное понятие, оно бессодержательно и не имеет познавательного значения.
Научное понятие, таким образом, концентрирует богатство всеобщего и единичного, особенного. Это совсем не значит, что понятие охватывает всю совокупность частных, единичных признаков отражаемого предмета. Стремление сделать это приводит к превращению понятия в конгломерат, бессвязный набор признаков, к эклектике.
Между тем системное понимание понятия несовместимо с эклектикой, с механическим соединением определений, с односторонним подходом к системной действительности. Известно, что В. И. Ленин критиковал Бухарина именно за эклектизм в понимании профсоюзов, за то, что
с его точки зрения профсоюзы следует рассматривать как с политической, так и с экономической точки зрения. «Теоретическая сущность той ошибки, которую здесь делает т. Бухарин,— писал Ленин,— состоит в том, что он диалектическое соотношение между политикой и экономикой (которому учит нас марксизм) подменяет эклектицизмом. «И то, и другое», «с одной стороны, с другой стороны» — вот теоретическая позиция Бухарина. Это и есть эклектицизм» 1.
Формуле Бухарина «и то, и другое» В. И. Ленин противопоставил системное, целостное рассмотрение профсоюзов, как диалектического единства, тождества, в котором первенствует политический подход. «Политика,— писал Ленин,— есть концентрированное выражение экономики... Политика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать иначе, значит забывать азбуку марксизма» [57][58].
Критикуя Бухарина, В. И. Ленин сформулировал принципы диалектической логики. Первый из них: чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». «Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения» [59].
Именно системность, всестороннее рассмотрение предмета, его конкретное рассмотрение — необходимое требование к теоретическим понятиям, к теории в целом.
В процессе развития науки и практики понятия постепенно приводятся в соответствие с объективно существующими целостными образованиями, которые они отражают, постоянно развиваются, становятся все более целостными, емкими, всеобъемлющими [60]. Они все больше наполняются диалектическим содержанием, вбирая в себя все новые, все более глубокие и существенные стороны конкретных целостных предметов и явлений. Например, вещество и поле, масса и энергия, прерывное и непрерывное и т. д. рассматривались ранее как внешние, посторонние друг другу сущности. В настоящее время, в свете достижений современной физики, они предстают перед нами как диалектически связанные, взаимодействующие стороны, части одного и
того же целостного предмета, будь то «элементарная» частица, ядро атома, атом и т. п.
Более сложными, многосторонними, но в то же время и более конкретными, целостными становятся понятия пе только физики, но и химии, биологии и других естественных наук.
Как известно, познание развивается по пути образования все более и более абстрактных, общих понятий. В связи с этим возникают вопросы: не обедняются ли попятия по мере повышения степени их общности, не становятся ли они менее конкретными, целостными, совместимы ли абстрактность, всеобщность понятия с его конкретностью, целостностью?
К. Маркс и В. И. Ленин убедительно показали, что по мере достижения все большей общности понятия, как правило, не обедняются, не становятся менее конкретными и целостными. Наоборот, они приобретают более конкретный, целостный характер, поскольку освобождаются всем ходом развития науки от тех субъективных искажений, которые неизбежно сопутствуют непосредственным эмпирическим представлениям.
C повышением общности понятия в своем значительном большинстве все меньше зависят и от индивида, и от точки зрения, и от времени, ибо в них возрастает доля абсолютного, непреходящего знания. Они становятся все более емкими и глубокими, отражают все более существенные черты и отношения целостной системы, вбирают в себя все богатство особенного и отдельного, новейшие достижения науки и практики. Тем самым по мере повышения степени общности научные понятия полнее, точнее отражают объективную действительность, объективно существующее целое. В этом смысле абстрактность и конкретность, «частичность» и целостность пе противоречат друг другу. Выделив мысль Гегеля о том, что всеобщее воплощает в себе богатство особенного и единичного, В. И. Ленин записал в «Философских тетрадях»: «Прекрасная формула: «Не только абстрактно всеобщее, но всеобщее такое, которое воплощает в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного» (все богатство особого и отдельного!)!!» 1
Для пояснения сказанного можно рассмотреть, например, попятие социальной революции. Это понятие является гораздо более общим, более абстрактным, чем понятие
о каждой отдельной форме революции: феодальной, буржуазной, национально-освободительной, социалистической. Однако оно не беднее, а богаче, целостнее понятий об отдельных формах революции, потому что оно охватывает богатство каждой из этих особых форм революции, и не только тех, которые уже свершились, но и тех, которые свершаются сейчас или будут свершаться в будущем. Поэтому столь велико методологическое значение марксистского понятия социальной революции. Схватывая главное, существенное в революциях вообще, оно дает ключ к пониманию каждой из конкретных социальных революций как единого целостного процесса.
Особенно интенсивно развиваются понятия общественных наук, что обусловлено, с одной стороны, высокими темпами общественного развития, а с другой — огромными успехами марксизма-ленинизма — единственно научной теории развития общества.
Любое, самое точное, всестороннее, системное понятие не замкнуто. Оно открыто, оно как губка впитывает все новые черты, особенности отражаемого им объекта, поскольку этот объект движется, развивается. «Капитализм,— отмечал В. И. Ленин,— во всех проявлениях своего грабительства и во всех мельчайших разветвлениях его исторического развития и его национальных особенностей никогда не будет изучен до конца...» 1
Следуя за функционированием, развитием реально существующей системы, попятие как система тоже развивается, совершенствуется.
Научное понятие капитала, капиталистической системы дал, как известно, К. Маркс. Оно являет собой сложнейшую систему, сотканную из множества определений, систему, которая только и способна отразить реальный процесс движения капиталистической системы во всей ее сложности и противоречивости. Причем это понятие подготовлено огромным исследовательским трудом К. Маркса, изучением огромного количества эмпирического материала, несметного числа фактов.
Еще в «Экономических рукописях 1857—1859 годов» К. Маркс показал, что процесс возрастания капитала (Д—T—Д) внутренне противоречив, что этот процесс — отрицание каждой предыдущей стадии последующей. Товар есть отрицание денег, а деньги в последующей стадии отрицают уже товар. Каждая стадия превращения капп-
тала есть нечто качественно определенное, данное, но вместе с тем внутренне заключающее в себе возможность перехода в иное качественное состояние, в свою противоположность. Если представить этот процесс в виде восходящей линии, то в каждой отдельно фиксируемой ее точке капитал уже не капитал, а деньги не деньги, в каждой ее точке выражено противоречивое единство капитала и денег. Этот процесс, в сущности, аналогичен полету стрелы Зенона, которая в каждый момент времени есть в данной точке и в то же время ее уже здесь нет.
Аналогичных ситуаций сколько угодно в «Капитале» К. Маркса. Стоимость, как известно, принимает и форму денег, и форму товара. Вместе с тем, возрастая, стоимость становится капиталом, но она еще не стала капиталом, не превратилась в капитал. Капитал, писал К. Маркс, первоначально появляется в форме денег, но «денег, которые путем определенных процессов должны превратиться в капитал» 1. Представленная в деньгах стоимость превращается в капитал лишь тогда, когда к ней присоединяется прибавочная стоимость. Но, в свою очередь, «прибавочная стоимость возникает из капитала...» [61][62].
Прибавочная стоимость, содержащаяся в новом товаре,— сама по себе и капитал, и еще не капитал. Чтобы стать капиталом, она должна вновь облечь денежную форму, во-первых, а во-вторых, она должна быть противопоставлена на рынке «рабочей силе» — особой форме товара. «И в этом постоянном движении через серию отрицаний — отрицаний, которые выражаются в теории через одинаково истинные противоположные суждения,— пишет
Э. Н. Глаголева,— капитал только и может существовать как капитал, а через взаимоотрицающие суждения он только и может быть понят как капитал» [63].
Характерно, что компонентами научного понятия капитала как системы являются не только противоположные суждения, определения, но и опосредующие их звенья, являющиеся отражением тех же опосредующих звеньев, которые существуют в реальном движении капитала и связывают противоположные стороны системы производства и воспроизводства капитала. Так, конкретный и абстрактный труд являются посредниками в обмене товаров друг на друга, поскольку именно овеществление труда превращает обмен вещей в обмен товаров. Непременным посред
ником в обмене товаров являются деньги и т. д. Естественно, что научное понятие капитала отражает в соответствующих определениях и эти звенья системы товарного производства.
Ленинское определение империализма являет собой творческое развитие марксова учения о капитализме. Оно отразило объективный ход развития самой капиталистической системы, ее перерастания в новую, последнюю стадию. Оно необычайно глубоко по содержанию, многосторонне и целостно, системно. В нем в единое целое объединены признаки империализма как системы: концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни; слияние банковского капитала с промышленным и создание на базе этого «финансового капитала» финансовой олигархии; вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает оеобо важное значение; образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир; закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами 1.
Будучи логической формой, научное понятие, таким образом, исторично по своей природе, исторично в той мере, в какой исторична отражаемая им система. Понятие — исторически конкретно, оно — единство исторического и логического.
Объективно существующие целостные системы проходят в своем развитии ряд последовательных этапов. Отсюда и понятия, отражающие состояние системы на этих этапах, изменяются, развиваются, причем понятия, воспроизводящие в сознании более высокий этап объективно развивающегося целого, гораздо более конкретны, целостны, нежели понятия, соответствующие низшему этапу его развития. Понятие империализма, например, более конкретно, целостно по сравнению с понятием домонополистического капитализма, так как, кроме отражения специфических, только империализму присущих черт, оно включает в себя и определения, отражающие признаки капитализма вообще, его домонополистической стадии.
В связи с этим интересно вспомнить, что в своих замечаниях на проект Программы партии (апрель — май 1917 г.) В. И. Ленин критиковал авторов проекта за то, что они пытались свести империализм лишь к «чистым мо-
пополним», без учета черт, присущих как домонополистическому капитализму, так и империализму,— обмена, рынка, конкуренции, кризисов. Ленин считал, что программа должна восходить от абстрактного к конкретному — «от простейших проявлений капитализма к более сложным и «высшим», от обмена к товарному производству, к вытеснению мелких предприятий крупными, к кризисам и т. д. вплоть до империализма, как вырастающей и выросшей только теперь в передовых странах наиболее высокой стадии. Именно так обстоит дело в жизни» 1.
По мере развития познания, формирования научных понятий содержащиеся в них знания становятся «плотнее» и в этом смысле целостнее, конкретнее. Это объясняется тем, что научные понятия выражают сокращенное знание о многом. Категории логики, писал В. И. Ленин, конспектируя Гегеля, суть сокращения «бесконечной массы» «частностей внешнего существования и деятельности» [64][65].
Для низкой ступени развития познания характерно знание частичное, расчлененное. Об этом говорит, например, тот факт, что на языках некоторых народов, отставших в своем развитии, имеется множество слов, названий, обозначающих один и тот же предмет, причем каждое из этих названий отражает какие-то части, черты, особенности этого предмета и не «доходит» до отражения предмета в его целостности [66]. Иное дело — развитое, научное понятие. Это понятие как бы вбирает в себя, синтезирует многочисленные определения, отражающие отдельные части, стороны целого. Сформулировать научное понятие — не значит просто перечислить образующие его признаки. Чрезвычайно важно выделить в системе понятий определенный признак, определение, отражающее объективную основу, на которой возникает, функционирует и развивается целостная система, которую это понятие отражает. Выделение этой основы — непременное условие целостного отражения предмета в понятии. В противном случае даже самое подробное перечисление всех компонентов, черт этого предмета не даст о нем правильного целостного знания.
Известно, что В. И. Ленин критиковал буржуазного социолога Герца за его эклектическое стремление перечислить в понятии капитализма буквально все его признаки, за неумение выделить главное в капитализме как целост-
В. Г. Афанасьев
65
ной системе. Какие только признаки Герцем не включены в понятие капитализма: производство в широких размерах и обладание капиталистами политической властью, свобода личности и собственности, принцип свободного оборота и т. д. В результате эта бессмысленная попытка внести в общее понятие все частные признаки, попытка, свидетельствующая просто о непонимании, что такое наука, привела Герца к тому, что за деревьями он не увидел леса, за частями — целого. И все это оттого, иронизировал Ленин, что Герц забыл о такой «мелочи», как товарное производство и превращение денег в капитал. А ведь в этом и состоит сущность капитализма, и без отражения этой сущности целостное понятие капиталистического общества немыслимо 1.
Важность выделения из образующих понятие определений главного, системообразующего особенно отчетливо проступает в ленинском понятии империализма. Здесь центральную, системообразующую роль играет концентрация производства и образование монополий. Именно монополия является главным компонентом империализма как целостной системы, она служит объективной основой взаимосвязи всех других его компонентов, признаков, из нее вытекает все многообразие проявлений империализма. Естественно, что из пяти признаков, на которые В. И. Ленин расчленил империализм как целое, важнейшее место, соответственно объективной логике его развития, он отводил монополии.
«Если,— писал Μ. М. Розенталь,— империализм есть не просто совокупность сторон и признаков, а система, сложная целостность, то это помимо прочего объясняется прежде всего тем, что все его стороны и элементы опираются на монополию как свою субстанцию, порождаются ею в процессе возникновения и развития монополистического капитализма» [67][68].
Характерно, что, выделяя монополию, как главный признак империализма, В. И. Ленин опирался на открытый К. Марксом закон прогрессирующей концентрации производства. Именно порождение монополии концентрацией производства является общим и основным законом империализма, особенно империализма наших дней. Ныне монополии сосредоточивают огромную долю национально
го дохода. Образуются гигантские национальные и транснациональные корпорации.
Монополистический характер новой стадии капитализма подметил и К. Каутский. Однако в монополии он увидел решающий фактор интеграции капиталистической системы, средство преодоления борьбы и конкуренции индивидуальных, внегосударственных капиталов, спонтанного угасания противоречий и борьбы рабочего класса и буржуазии. Он мыслил развитие капитализма на его империалистической стадии как превращение его в «ультраимпериализм», в единый и единственный сверхтрест. Этот сверхтрест якобы обобществляет мировое хозяйство, создает все условия для его национализации. Тем самым империализм сам по себе, без борьбы классов и социалистической революции, трансформируется в социализм. Нужна только самая «малость» — юридический, институциональный акт, передающий «сверхтрест» в целом в руки всего общества. Ждать и не мешать формированию мировой ультрамонополии, ждать этой «малости» — таково кредо Каутского, одного из столпов ревизионизма и оппортунизма.
Это были, однако, абстрактные, оторванные от действительности, от революционно-преобразующей практики построения, «мечтания», как их называл В. И. Ленин. Но это были отнюдь не безобидные мечтания, а политика — политика примирения интересов пролетариата и буржуазии, политика, обезоруживающая пролетариат, обрекающая его на пассивное следование событиям, политика, льющая воду на мельницу буржуазии. Не случайно правый ревизионизм и оппортунизм всегда были и сейчас остаются пособниками капитала.
В. И. Ленин отмечал, что абстрактно можно, конечно, выдумать ультраимпериализм, как фазу капитализма. Но на практике «это значит становиться оппортунистом, отрицающим острые задачи современности во имя мечтаний о будущих неострых задачах. В теории это значит не опираться на идущее в действительности развитие, а произвольно отрываться от пего во имя этих мечтаний» [69]. Этим абстрактным мечтаниям, чрезвычайно вредным иллюзиям В. И. Ленин противопоставил единственно правильную точку зрения — точку зрения практики, революционно- преобразующей практики рабочего класса, всех трудящихся. Он показал, что именно монополии, именно движение
капитализма к единому сверхтресту приводит к обострению классовой борьбы, что само обострение классовой борьбы есть реальная конкретная форма, в которой и через которую протекает процесс этого движения. Он показал, что в классовом обществе единственно верным является классовый, политический подход к общественным событиям. Эволюционистским, примиренческим позициям Каутского В. И. Ленин противопоставил диалектический, революционный подход, конкретную диалектику движения капитализма на его высшей стадии — движения, полного напряженности и противоречивости.
«Не подлежит сомнению,— писал В. И. Ленин,— что развитие идет в направлении к одному-единственному тресту всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства. Но развитие идет к этому при таких обстоятельствах, таким темпом, при таких противоречиях, конфликтах и потрясениях,— отнюдь не только экономических, но и политических, национальных и пр. и пр.,— что непременно раньше, чем дело дойдет до одного всемирного треста, до «ультра-империалистского» всемирного объединения национальных финансовых капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм превратится в свою противоположность» [70].
Эти слова В. И. Лепин написал в 1916 году, и совсем скоро после этого его предсказание сбылось — в октябре 1917 года на просторах огромной России пролетариат вместе со своими союзниками, под руководством партии коммунистов одержал победу. Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, положившая начало переходу человечества от капитализма к социализму.
А как же обстоит дело с единым мировым ультратрестом в наше время? Так, как и предвидел В. И. Ленин.
В. И. Ленин показал, что прогрессирующая концентрация и централизация производства в условиях господства монополий привели к высшей форме капиталистической монополизации — к государственно-монополистическому капитализму, в котором сила монополий сливается с мощью государства в единую государственно-монополистическую систему.
Г осударственно-монополистический капитализм, эта высшая в условиях господства капитала форма обобществления производства, ныне достиг чрезвычайно высоко
го уровня развития. Продолжается процесс концентрации производства и капитала, в том числе и капитала банковского. Образуются гигантские конгломераты, в которых объединяются производства, порой далекие по своему профилю, сливаются банки и компании самого различного назначения. Формируются сверхмощные наднациональные монополии, словно спруты, охватывающие своими щупальцами обширные регионы. В огромной степени возросло влияние па экономику, политику, идеологию капиталистического мира военно-промышленного комплекса, в котором индустрия оружия слилась с аппаратом государства.
Растет вмешательство государства в процесс воспроизводства, что находит свое выражение в государственно-монополистическом регулировании, программировании экономики, которые призваны если не преодолеть, то хотя бы смягчить присущие империализму глубокие противоречия. Углубляются «традиционные» противоречия капитализма — антагонизм между производительными силами и производственными отношениями, антагонизм между трудом и капиталом, межимпериалистические противоречия. Возникли и обостряются «новейшие» противоречия — между общественным характером общественного производства и государственно-монополистическим, на частной капиталистической собственности основанным, его регулированием, программированием; противоречие между огромными возможностями, открываемыми научно-технической революцией, и препятствиями, которые капитализм воздвигает на пути их использования в интересах всего общества, обращая значительную часть открытий науки, технических и технологических достижений на милитаристские цели. Усилился идейно-политический кризис буржуазного общества, продолжается упадок духовной культуры, морали.
Капитализм сегодня — это государственно-монополистический капитализм, приспосабливающийся к условиям борьбы двух мировых систем, стремящийся учесть современный уровень развития производительных сил, требований научно-технической революции, особенности классовой борьбы на мировой арене, успехи социалистических стран, нарастание классовых битв в самом мире капитала.
«...Государственно-монополистический капитализм,— писал В. И. Ленин,— есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (сту
пенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет» 1.
Это, однако, не значит, что капитализм падет автоматически. У него есть еще немалые резервы, он обладает большим опытом политических маневров и демагогии, опытом борьбы с силами прогресса. Тем не менее капитализм — это общество, лишенное будущего.
В ленинском понятии, определении империализма с особой силой проявилось главное содержание диалектической логики — отношения противоречия, перехода понятий, когда «эти понятия,— говоря словами В. И. Ленина,— (и их отношения, переходы, противоречия) показаны как отражения объективного мира»[71][72]. В этом определении зафиксирован тот факт, что в ходе исторического развития некоторые черты капитализма превратились в свою противоположность (свободная конкуренция — в монополии), а само капиталистическое общество на его империалистической стадии в силу внутренней противоречивости движется к противоположному — социалистическому обществу. «Монополия,— писал В. И. Ленин,— есть переход от капитализма к более высокому строю» [73].
Системность, целостность научного понятия проявляется в том, что оно отражает не только системность того или иного социального объекта, но и принадлежность этого объекта к иной, более обширной социальной системе.
«Сущность вещи, выражаемая в ее понятии,— писал Э. В. Ильенков,— заключается в конкретной системе взаимодействия ее с другими вещами, в той системе объективных условий, внутри которых и посредством которых она есть «то, что она есть». Каждая единичная, отдельно взятая, вещь заключает в своем составе свою собственную сущность не в виде актуально-данного общего признака, а потенциально, только как элемент некоторой конкретной системы взаимодействующих вещей» [74].
Возьмем выработанное К. Марксом и Ф. Энгельсом понятие пролетариата. До основоположников научного мировоззрения бытовало формальное, абстрактно-общее понятие пролетариата как массы угнетенных, пассивных, страдающих людей. Этого рода понятие отражало нечто общее, присущее каждому пролетарию в отдельности. Однако
это общее отражало поверхностные, эмпирически, наглядно ощущаемые черты, признаки пролетариев. Оно — результат эмпирического опыта, а не научного теоретического исследования.
Несомненно, это формально-абстрактное понятие пролетариата, отражавшее непосредственно, эмпирически схваченное общее, свойственное каждому отдельному пролетарию, было правильным с точки зрения обыденных, эмпирических представлений. Но оно было неправильным, неистинным с точки зрения науки, диалектики. Иное дело научное, диалектическое понятие пролетариата, данное К. Марксом и Ф. Энгельсом. Оно, это понятие, характеризует пролетариат сам по себе, как систему, как класс, во- первых, а во-вторых, показывает его место, его роль как компонента общественной системы, капитализма. Это — диалектическое понятие, поскольку отражает диалектику развития системы капитализма и самого пролетариата как класса, отражает его прошлое, настоящее и будущее. Это понятие учитывает, точнее говоря, исходит из внутренне антагонистической, противоречивой природы капитализма, из того объективного факта, что пролетариат как класс противостоит господствующему при капитализме классу буржуазии, ведет с ним непримиримую борьбу, финалом которой является социалистическая революция.
Именно системный подход к пролетариату как классу, системный подход к капитализму как обществу, рассмотрение сложнейших, противоречивых отношений и взаимодействий в обществе, отношений рабочего класса к капиталистическому производству, к буржуазному государству и буржуазии, классу — антиподу пролетариата, к другим общественным классам и слоям этого общества позволили К. Марксу и Ф. Энгельсу выработать понятие пролетариата, в котором сфокусировано все многообразие отношений и взаимодействий в системе капитализма.
Марксово понятие отразило тот факт, что прежде всего усилиями рабочего класса была завоевана природа, вызваны к жизни могучие производительные силы, которые позволили создать невиданные доселе материальные и духовные ценности. Этим самым было подготовлено первое условие создания общества, целью и назначением которого является человек труда, рабочий. Но рабочий, писал К. Маркс, призван осуществить и второе условие освобождения человека и его труда: освободить труд, человека труда от тенет капиталистических отношений, отношений капиталистической собственности. «Рабочий класс завое
вал природу; теперь он должен завоевать человека» 1. Рабочий класс и есть та рожденная капитализмом социальная сила, которая призвана свершить социалистическую революцию и тем самым завоевать человека, освободить его от угнетения и эксплуатации. Освободить человека труда посредством социалистической революции, ликвидировать капитализм и утвердить подлинно человеческое общество — социализм — такова великая историческая миссия рабочего класса. «Главное в учении Маркса,— писал В. И. Лепин,— это — выяснение всемирно-исторической роли пролетариата как созидателя социалистического общества» [75][76]. Самой первой, самой основной задачей социалистической революции является свержение власти буржуазии, коренная ломка старой государственной машины и создание нового государства — государства диктатуры пролетариата.
Практика, революционно-преобразующая практика, в полной мере подтвердила истинность марксистского понятия пролетариата как важнейшего социально-политического звена системы капитализма, как социальной силы, призванной сокрушить самое эту систему и воздвигнуть на ее развалинах качественно новую, социалистическую общественную систему.
Еще по теме Понятие:
- 11. ЗАКОН ОБРАТНОГО ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СОДЕРЖАНИЕМ И ОБЪЕМОМ ПОНЯТИЯ. КЛАССИФИКАЦИЯ ПОНЯТИЙ ПО ОБЪЕМУ
- Понятие как форма мышления Общая характеристика понятия
- Понятие и виды гипотез. Версия Понятие гипотезы
- Виды понятий
- Обобщение и ограничение понятий
- Отношения между понятиями
- 10. СОДЕРЖАНИЕ И ОБЪЕМ ПОНЯТИЯ
- 13. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ПОНЯТИЯМИ
- 12. КЛАССИФИКАЦИЯ ПОНЯТИЙ ПО СОДЕРЖАНИЮ
- 16. ПРАВИЛА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЙ
- 14. ЛОГИЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ОБОБЩЕНИЯ И ОГРАНИЧЕНИЯ ПОНЯТИЙ
- 8. ПОНЯТИЕ КАК ФОРМА МЫШЛЕНИЯ
- § 1. Понятие ценности у Н. О. Лосского
- § 1. Понятия «ценности», «аксиологии» у неокантианцев
- Система понятий в философии Гизо
- 9. ЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ ПОНЯТИЙ
- § 1. Понятие фундаментальных моральных ценностей
- 5.1. Система понятий в философии Токвиля