Оптимистический и пессимистический детерминизм в философии техники XX в.
Технологизация и автоматизация экономических, политических, информационных процессов современного мира актуализирует потребность в философском анализе глубоких структурных изменений в развитии человеческой цивилизации.
Повсеместный рост формализации и алгоритмизации порождает вопрос о технологической сингулярности.Термин «сингулярность», введенный в употребление Дж. фон Нейманом для обозначения точки функции, значение в которой стремится к бесконечности, был заимствован из области астрофизики, где данная точка (с бесконечно большой массой и температурой и бесконечно малым объёмом) рассматривается в теориях возникновения Вселенной. В широком смысле сингулярность - это момент, при достижении которого предсказать поведение любой системы невозможно. Наука и техника приближают человечество к рубежу, за пределами которого прогнозирование его судьбы, в связи с возникновением «постчеловеческого» интеллекта, становится проблематичным.
Тема потенциальной возможности существования либо несуществования земной цивилизации по достижению кульминационного момента является дискуссионной для современных философов, теологов, деятелей искусства. В философии техники XX века данная тема приобретает статус основной в рамках технологического детерминизма, рассматривающего технику как объективную реальность, воздействующую не только на производственно-распределительные отношения, социальные отношения, но и саму природу человека.
Бинарная природа человеческого интеллекта создает два футурологических сценария - оптимистический и пессимистический. К таким сценариям можно отнести направления в философии техники XX века - оптимистический и пессимистический технологический детерминизм.
Представители оптимистического детерминизма (Э. Тоффлер, Д. Белл, С. Бжезинский) воспроизводят установку «на добро», рассматривая технику и технологии как всеобщее благо, основу прогресса, инструменты, помогающие человеку быстро просчитать последствия поливариантных решений.
Белл Д. отмечает, что современная технология открывает множество альтернативных путей для достижения уникальных и вместе с тем разнообразных результатов, при этом неимоверно возрастает производство материальных благ [1]. По Д. Беллу, человечество в своем развитии прошло следующие этапы: доиндустриальное общество, индустриальное общество и постиндустриальное (информационное) общество, где достижения НТП привели к интеллектуализации физического труда, изменили структуру рабочего класса, включив в ее состав людей умственного труда: программистов, операторов, технологов. Если в индустриальном обществе труд и капитал являются его базой, то в информационном обществе - информация и знания, что неизбежно ведет к появлению социально недифференцированных информационных сообществ.Это этап развития человеческого общества, на котором меняется сама природа информации. Об этом свидетельствует Э. Тоф- флер: «В дополнение к некодированным сообщениям, получаемым из окружающей среды, и кодированным, но «самодельным» сообщениям от окружающих, индивидуум получает всевозрастающее количество кодированных и предварительно спроектированных сообщений» [8]. Данные сообщения сжаты, жестко организованны и менее расплывчаты. Они содержат максимальное количество информации, т.е. являются информационно-обогащенными». Информация трансформируется в богатство в процессе продажи патента, авторского права, лицензии и т.д. Происходит это в период так называемой третьей волны развития науки и техники, во второй половине XX века, когда промышленное производство стало приобретать следующие отличительные черты: возросло разнообразие типов техники, видов товаров и услуг; специализация труда приобрела дробный характер; возникли новые организационные формы управления.
Центром внедрения технических достижений в современном мире, по мнению З. Бжезинского, является Америка, которая оказывает «уникальное культурное воздействие на мир»[2], представляя модель глобализации как возможный образец неизбежного будущего для всего мира.
Новый мировой порядок как вариант развития вернет миру устойчивое положение. Еще Я. Тинберген в своем докладе Римскому клубу «Перестройка международного порядка» [7] (1976) отмечает, что уже много лет мировой экономический порядок теряет свою былую устойчивость и стабильность, при безуспешных попытках развитых стран изменить положение в лучшую сторону и требованиях развивающихся стран полностью пересмотреть все правила международных отношений. Поэтому необходимо «перестроить» международный порядок, подогнав под западный образец все «незападные» цивилизации. В связи с этим, новый мировой порядок представляется как порядок однополярного мира западного образца, где будет существовать глобальная политика, экономика, культура и глобальный человек, смысл жизни которого будет определён только борьбой за выживание. «Порядок, где будет торжествовать «либеральная демократия», обеспечивающая миллиарду избранных, наиболее приспособленных к рыночному образу жизни, покой и достаток. Благополучные условия можно создать лишь для ограниченного количества людей, для «золотого миллиарда» [5]. Данная концепция - вариант «оптимизма» для «избранных» народов, способных следовать по пути научно-технического прогресса совместно с американским вариантом либеральной демократии.
Эллюль Ж. и Медоуз Д. - представители пессимистического технологического детерминизма - рассматривают технику как силу зла. Техника как совокупность рациональных методов, обладающих эффективностью в любой сфере человеческой деятельности, превращается в среду в полном смысле этого слова. Технология как устойчивая сумма формализованных операций, нацеленных на достижение определенной цели, привносится в ранее не охваченные ею процессы. Эллюль Ж. подчеркивает: «Природа оказалась демонтирована, дезинтегрирована науками и техникой: техника составила целостную среду обитания, внутри которой человек живет, чувствует, мыслит, приобретает опыт. Все глубокие впечатления, получаемые им, приходят к нему от техники.
Решающим фактором является заполнение нашей мысли, как и нашей чувственности, механическими процессами. Именно техника есть теперь «данность» без всяких определений: тут нет надобности ни в смысле, ни в ценности, она навязывает себя просто тем, что существует» [12]. Неизбежная глобальная катастрофа ожидает человечество, которое не остановится в своем воздействии на природную среду. Физические пределы Земли рано или поздно остановят рост населения и материального капитала. Медоуз Д. приводит двенадцать сценариев пределов роста, фиксируя, как рост населения и потребления природных ресурсов соотносится с его пределами. Окончание роста может быть осуществлено и как плавный переход, при условии приведения воздействия человека на окружающую среду в соответствие с возможностями планеты, и как глобальная катастрофа, уничтожающая человечество как биологический вид.
Немецкий философ О. Шпенглер рассматривает технику как инструмент подавления человека государственной машиной. Он характеризует XX век как период рационализации деятельности человека, в результате которой оказывается разрушительное воздействие на окружающий мир. «Культура взошла на такой уровень деятельности, что под нею трясется Земля»[11]. По О. Шпенглеру, пока есть технические следопыты высокого уровня, цивилизация существует. Однако промышленность обречена на угасание, несмотря на сохраняющееся предпринимательство и рабочих.
В работе Ортеги-и-Гассета «Размышления о технике» представлена периодизация технической эволюции, исходным принципом которой служит само отношение между человеком и техникой. По его мнению, можно выделить три стадии в эволюции техники: техника случая, техника ремесла, техника человека-техника.
Техникой случая Ортега-и-Гассет обозначает первобытную технику доисторического человека, где в роли человека-техника выступает случайность, способствующая изобретению. Вторая стадия технической эволюции -техника Древней Греции, до императорского Рима и эпохи средневековья.
На этой стадии техника содержится в человеческой природе как отмеренное богатство, которое вовсе не предполагает возможных и сколько-нибудь существенных добавок. И подобно тому, как человек, живя, вписан в жесткую схему своих телесных движений, он же жестко прикреплен к постоянной системе искусств, которой народы на данной стадии технической эволюции называли разные техники ^chne по-древнегречески - «искусство»). На третьей стадии сама техника, являясь человеку, с одной стороны, в качестве некой, в принципе, безграничной способности, с другой - приводит к небывалому опустошению человеческой жизни, заставляя каждого жить исключительно верой в технику, и только в нее. Согласно убеждению Ортеги-и-Гассета «...быть техником, и только техником, - значит иметь возможность быть всем и, следовательно, ничем. Будучи безграничной в своих возможностях, техника представляет пустую, чистую форму (подобно самой формальной логике) и,стало быть, не способна определить содержание жизни. Вот почему наше время - как никогда техническое - оказалось на редкость бессодержательным и пустым»[6, с.189].
Ортега-и-Гассет Х. обращает внимание на опасность, исходившую от научно-технического прогресса: «...не будем говорить о технике как об уникальном, положительном явлении, как о единственной в своем роде, неизменной и устойчивой человеческой реальности. Это неумно; и чем сильнее будут ослеплены подобным представлением сами техники, тем вероятнее возможность полного упадка и гибели, которые ожидают современную технику» [6, с. 211].
Эта точка зрения в полной мере разделяется К. Ясперсом. По К. Ясперсу, технику характеризуют рассудок и власть. Назначение техники состоит в освобождении от власти природы. Однако эта тенденция, доведенная до крайности, может привести человека к отдалению его от природы.
В XX в. философская рефлексия над основаниями техники выразилась в антропологической концепции. Данная позиция рассматривает технику как продолжение органов человека, его способности рационального мышления (Эрнест Капп).
По мнению Э. Каппа, человек воспроизводит себя в орудиях труда (проекция технического взгляда на другие сферы знания).Если технологический детерминизм исходит из признания техники как объективной реальности, то М. Хайдеггер обращает внимание на онтологическую природу техники. «Сущность техники расположена в области, где имеют место открытие и его непотаенность, где сбывается истина» [9]. Мартин Хайдеггер отмечает изменение ценностных ориентаций в культуре под влиянием техники. Современное мышление человека как мышление калькулирующее не достигает уровня понимания основ Бытия. В сознании сконцентрированы основные проблемы технического мира. По Хайдеггеру, техника есть первооснова, способ самореализации человечества.
В русской религиозной философии В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева господствует идея укоренения в культуре ценностей творчества, свободы, ответственности перед лицом техники. Идея всеединства В.С. Соловьева в гносеологическом аспекте реализуется через концепцию цельного знания, которое есть синтез мистического (созерцательно-религиозного), рационального (философского) и эмпирического (научного) знания. Человек может объединить эмпирическое знание, раскрывающее внешнюю сторону явлений, и рацио
нальное. Однако истина постигается через непосредственное созерцание, интуицию.
Н.А. Бердяев рассматривает технику как разрушительную силу космического порядка: «... власть техники есть последняя метаморфоза царства Кесаря» [3, с. 224]. Человек в XX веке превращается в функцию производственного процесса. Техника есть разрыв плоти и духа, техника создает тела организованные, она порождает проблемы в социальной жизни, диктует человеку свои законы, «.техника хочет овладеть духом и рационализировать его, превратить в автомат, поработить его. И это есть титаническая борьба человека и технизируемой им природы. Сначала человек зависел от природы, и зависимость эта была растительно-животной. Но вот начинается новая зависимость человека от природы, от новой природы, технически-машинная зависимость»[3, с. 184]. В этой ситуации нужно не отрицать технику, а подчинить ее творческому духу человека. В данном контексте творчество выступает как акт свободы, как то, что идет изнутри, а не из мировой необходимости.
Бердяев Н.А. акцентирует внимание на то, что духовная культура есть более высокая ценность, чем политика и экономика. Через творчество человек получает выход за пределы бытия, и с помощью небытия он способен сделать существующий мир ещё прекраснее. Творить может свободная личность, самобытная субстанция. В момент творческого вдохновения человек поглощен предметом создаваемого произведения, поэтому он преодолевает свой эгоизм. «И всякий творческий акт по существу своему есть творчество из ничего, т.е. создание новой силы, а не изменение и перераспределение старой»[4].
В философии русского космизма (В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский, Н. Федоров) формируется представление о перспективах научно-технического развития человечества в условиях активного освоения космоса.
Идея К.Э. Циолковского о самопитании человечества послужила основанием для прогнозирования результатов научнотехнического развития, которые позволят человечеству выйти за пределы атмосферы, освоить околосолнечное пространство. «Техника будущего даст возможность одолеть земную тяжесть и путешествовать по всей Солнечной системе» [10]. Этот выход рассматривается как необходимость, как возможность спасения человека как биологического вида в случае земных катаклизмов. Вне развития техники осуществить этот переход на новый космический уровень существования землян невозможно.
Таким образом, техника является неотъемлемой стороной современной цивилизации. Изучение техники способствует выработке таких концепций, с помощью которых человек и общество могли бы обеспечить свое безопасное существование.
Современная философская мысль в лице ярких представителей технологического детерминизма XX в., чьи идеи противоречивы и неоднозначны, демонстрирует стремление обозначить круг проблем, задач, связанных с развитием науки и техники, наметить варианты их решения, предостеречь человечество от «доведения до абсурда» тенденций научно-технического прогресса, призванных изначально способствовать выживанию человека как биологического вида, меняя среду его обитания.
Еще по теме Оптимистический и пессимистический детерминизм в философии техники XX в.:
- Глава 1. ОПТИМИЗМ И ПЕССИМИЗМ В ФИЛОСОФИИ ТЕХНИКИ
- Лекция вторая Что такое философия. Философия и религия. Философия и наука. Философия в современном мире
- Власть техники и общество знаний
- Гуманизация техники: реальность или перспектива?
- Амбивалентная природа техники на современном этапе техногенной цивилизации
- Техника и технологии - предмет этики
- Противоречия социальной функции техники
- ПРОЦЕДУРА И ТЕХНИКА ИССЛЕДОВАНИЯ
- Техника и технологии в постиндустриальном обществе: тенденции и вызовы развития: моногр. / Л.Г. Бабахова, Т.А. Бондаренко, Н.И. Колоскова и др. - Ростов н/Д: Издательский центр ДГТУ,2016. - 132 с., 2016
- Общество потребления, или зачем нужна техника?
- Философия как ценность
- Философия как любовь к мудрости
- § 1. Социальная философия до XIX века:
- Проблема свободы в истории философии