От абстрактного к конкретному как единству многообразного

«Конкретное потому конкретно,— писал К. Маркс,— что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного» ².

Чтобы достичь этого конкретного в мышлении, необхо­димо восхождение от абстрактного к конкретному, т.

¹Диалектика научного познания, с. 183.

³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 727.

те постепенного восхождения от абстрактного к конкретно­му формируются целостные абстракции как логические компоненты конкретного знания о целом.

Целое в его конкретности выступает, с одной стороны, как исходный пункт познания, непосредственного живого созерцания и представления, а с другой — как результат, конечный пункт многосложной и трудной познавательной работы мысли. Конкретное, писал К. Маркс, представляет­ся в мышлении как «процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действи­тельный исходный пункт и, вследствие этого, также ис­ходный пункт созерцания и представления» ¹.

Неоспоримый факт воспроизведения конкретного цело­го посредством мышления явился источником гегелевской иллюзии, согласно которой объективно существующее це­лое понимается как результат себя в себе синтезирующе­го, в себя углубляющегося и из самого себя развивающе­гося мышления.

Любая, самая простейшая абстракция не есть нечто са­модовлеющее, само по себе существующее и предшествую­щее объективной реальности. Она обязательно предпола­гает наличие определенных, вне человека существующих, объективных связей и отношений и «не может существо­вать иначе, как абстрактное, одностороннее отношение уже данного конкретного живого целого» ^[188][189].

К. Маркс, как мы уже говорили, различал живую, кон­кретную, объективно существующую целостность и столь же конкретную, но уже духовную, мысленную целостность как отражение объективной целостности. При этом мыс­ленное, логическое целое, являясь отражением объективно существующего целого, представляет собой не пассивный, не механический отпечаток этого последнего в голове че­ловека, а результат огромной познавательной работы разу­ма. Логическое целое выступает как отражение объек­тивного целого, преломленное через призму специфиче­ских законов мышления, таких, как анализ и синтез, ин­дукция и дедукция, абстрагирование и т. д.

Мысленное, логическое целое — это переработанные в понятие созерцание и представление, которые, в свою оче­редь, тоже обязательно предполагают наличие живой кон­кретности, объективной целостности. Это объективно су­ществующее целое («реальный субъект», как его именует К. Маркс) постоянно остается вне головы, вне сознания человека, однако оно постоянно витает в человеческих представлениях как необходимая предпосылка мысленной целостности. При этом мысленная конкретность, целост­ность, какой бы причудливо сложной опа ни казалась, представляет собой лишь приблизительно верное отраже­ние, копию объективно существующей целостности, кото­рая всегда несравненно богаче, сложнее, разностороннее ее мыслительного слепка.

Способ восхождения от абстрактного к конкретному, при условии, что это конкретное сначала предстало перед взором познающего субъекта как чувственно воспринимае­мое целое, есть способ научного, теоретического отражения в понятиях конкретной системной целостности. В конеч­ном счете этот способ направлен на изучение именно це­лостной системы, а не каких-то ее отдельных элементов, связей, функций. Тот факт, что при познании системы че­ловек вычленяет эти последние и отражает их в соответст­вующих абстракциях, не меняет сути дела. Ведь пройдя через призму абстрагирования, социальная система пред­стает во всем ее конкретном многообразии.

И при движении мысли от чувственно-конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному во всем его многообразии, к конкретности в мышлении объективно су­ществующая целостная система ни на мгновение не дол­жна исчезать из поля зрения познающего человека, даже тогда, когда система мысленно расчленяется на составляю­щие ее компоненты, связи, функции.

«Целое,— писал К. Маркс,— как оно представляется в голове в качестве мыслимого целого, есть продукт мысля­щей головы, которая осваивает мир исключительно ей при­сущим образом — образом, отличающимся от художествен­ного, религиозного, практически-духовного освоения этого мира. Реальный субъект остается, как и прежде, вне го­ловы, существуя как нечто самостоятельное, и именно до тех пор, пока голова относится к нему лишь умозрительно, лишь теоретически. Поэтому и при теоретическом методе

субъект, общество, должен постоянно витать в нашем представлении как предпосылка» ¹.

Реально существующая система, общество как предпо­сылка и объект познания всегда остается целостным. Од­нако в сознании человека на разных этапах познания це­лое выглядит по-разному. Сначала, отмечает Б. М. Кед­ров, об этом целом складывается хаотическое представле­ние.

Процесс познания целого, системы посредством сначала нисхождения от конкретного к абстрактному, а затем вос­хождения от абстрактного к конкретному представляет конкретное проявление в гносеологии диалектико-материа­листического закона отрицания отрицания. Конкретное, целостное в его чувственно воспринимаемой форме — те­зис; абстрактное знание о частях, компонентах системы — антитезис; конкретное во всем его многообразии, систем­ное, целостное знание о нем как единстве частичных опре­делений, теоретическое знание о системе — синтез. От чув­ственно-конкретного к абстрактному, а от пего к теоре- тически-коикретному — такова «триада», причем отнюдь не Гегеля, а К. Маркса, диалектико-материалистическая «триада».

Результат здесь совпадает с началом исследования, происходит как бы возврат к уже пройденному в позна­нии. Однако это совпадение не есть тождество. Результат выступает как отрицание, диалектическое «снятие» нача­ла, как синтез, снимающий анализ.

Существенным моментом, гранью метода восхождения от абстрактного к конкретному является использование в исследовании исторического и логического в их диалекти­ческом единстве, совпадение исторического и логического. И это естественно, ведь в восхождении от абстрактного к конкретному мысль совершает экскурс в историю изучае­

мой системы, прослеживает основные этапы ее развития и фиксирует результаты этого экскурса в логических кате­гориях. «В этом смысле,— писал К. Маркс,— ход абстракт­ного мышления, восходящего от простейшего к сложному, соответствует действительному историческому процессу» ¹.

Каждая конкретная система, как известно, возникает, развивается и в конечном счете уступает свое место каче­ственно новой системе. Иначе говоря,’конкретная система имеет свою историю. Человечество прошло длительный ис­торический путь — от первобытного до социалистического строя. История человечества — это прежде всего история смены одной общественно-экономической системы — фор­мации другой, более прогрессивной. Но эта, так сказать, общественная история складывается из истории отдельных континентов, групп стран, отдельных стран и народов.

История — причудливое переплетение огромной массы событий, общих и единичных, необходимых и случайных, главных и второстепенных, и т. д. Она изучается различ­ными способами, под различным углом зрения. Один из них предполагает изучение истории во всех ее подробно­стях, во всем многообразии событий. Это и есть собствен­но исторический способ исследования. Этим способом нель­зя получить конкретное знание о системе, знание как един­ство множества определений. Он, этот способ, дает абст­рактное, одностороннее знание, хотя и отражает единичные конкретные явления и процессы. Другой предполагает изучение общего, повторяющегося в историческом процес­се. Это — уже логический способ, и только он дает кон­кретное, системное знание. Логическое (конкретное, си­стемное) есть по сути своей обобщение, систематизация исторического. Оно — то же историческое, но очищенное от массы эмпирических конкретностей, подробностей, случай­ностей.

Исторический и логический способы исследования, ис­пользуемые в движении мысли от абстрактного к конкрет­ному, едины, поскольку с их помощью исследуется та же самая система в ее становлении и в ее существовании как системы ставшей, сформировавшейся. Забвение одного из них π абсолютизация другого приводит к серьезным ошиб­кам в теории и на практике. Игнорирование исторического способа ведет к субъективизму, беспредметному теорети­зированию, логическим построениям, не увязанным с ре­альным историческим процессом.

го — к представлениям об этом процессе как нагроможде­нии эмпирических фактов, лишенных общности, внутрен­ней связи, системности. Будучи логикой научного позна­ния, марксистская диалектика рассматривает предметы и явления в их системности, во взаимосвязи с другими, но в то же время в единстве с конкретным опытом ис­тории.

Весьма интересно, что логический метод исследования К. Марксом экономической системы капитализма совпада­ет с историей не только реального капитализма, но и зна­ния о нем, историей экономической науки.

Экономисты XVII века всегда начинали с живого це­лого — с населения, нации, государства, нескольких госу­дарств и т. д., но они столь же всегда заканчивали тем, что путем анализа выделяли некоторые абстрактные всеобщие отношения, такие, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д. Как только эти отдельные моменты были более или менее зафиксированы и абстрагированы, стали возникать экономические системы, восходившие от простейшего (труд, разделение труда, потребность, меновая стоимость и т. д.) к государству, международному обмену и мировому рынку.

Способ нисхождения (от чувственно-конкретного цело­го к абстрактному, частичному) и восхождения от абст­рактного, частичного к конкретному во всей его полноте, многообразии, целостности был, таким образом, «нащупан» еще буржуазными экономистами. Тем не менее сам по себе этот верный способ не привел их к научно обоснованным выводам.

Буржуазные экономисты правильно начинали с чувст­венно-конкретного целого. Однако не с нужного, необхо­димого целого. Они начинали с населения, являющегося, как известно, основой и субъектом общественного произ­водства. Но эта абстракция оказалась чрезвычайно «то­щей», поскольку оставила в стороне классы, из которых на­селение состоит. Эти классы опять-таки пустой звук, если они взяты вне зависимости от основ, на которых покоят­ся,— наемного труда, капитала и т. д. В свою очередь эти последние предполагают обмен, разделение труда, цены и т. д. Капитал же — ничто без наемного труда, стоимости, денег, цены и т. д. «Таким образом,— писал К. Маркс,— если бы я начал с населения, то это было бы хаотическое представление о целом...» ¹

К. Маркс пошел по другому пути. Во-первых, он подо­шел к капиталистическому производству как к целостной системе компонентов, черт, особенностей, связанных нели­нейной причинной зависимостью, при которой всякое по­ложенное есть и предпосылка. Во-вторых, из множества компонентов системы в качестве исходного для исследо­вания он взял, как мы уже говорили, товар — ее (системы) «клеточку».

Товар представляет собой не только исходную элемен­тарную, самую массовидную форму капитала, но и истори­ческую его предпосылку, его исторически первую форму.

Показав всеобщий характер товарного производства при капитализме, показав, что и рабочая сила при капи­тализме является товаром, К. Маркс вскрыл самую сущ­ность системы капитализма, ее тайное тайных, святое свя­тых — природу капиталистической эксплуатации. Отсюда антагонизм рабочего класса и буржуазии, борьба между ними, высшей формой которой является социалистическая революция.

Правильный, глубоко научный анализ системы капи­тализма позволил К. Марксу раскрыть и историю, и логи­ку, и исторически преходящий ее характер.

«...Современные условия производства,— писал К. Маркс,— выступают как устраняющие самих себя, а по­тому — как такие условия производства, которые полага­ют исторические предпосылки для нового общественного строя» ¹.

Итак, от конкретного, целого в его непосредственной чувственности к абстрактному, части, а от нее — снова к конкретному, целому во всем его многообразии и сложно­сти — таков диалектический путь познания целого.

13 В. Г. Афанасьев