ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

C удовольствием откликаясь на просьбу дирекции института фи­лософии РАН предоставить рукопись кандидатской диссертации мое­го ближайшего друга А.А.Зиновьева '«Диалектика абстрактного и кон­кретною в «Капитале» К.Маркса» для публикации к 80-летнсму юби­лею автора, я хотел бы сказать несколько слов об атмосфере, в которой происходило написание и зашита этой работы.

В понимании познания советские философы в те годы руковод­ствовались ленинской формулой: от живого созерцания к абстрактно­му мышлению и от него к практике. В этой формулировке, которая кажется очень прозрачной, ясной, четкой, в действительности скры­вается. затушевывается, замазывается, заговаривается суть процесса мышления. На самом деле процесс мышления идет нс так. Он может идти от живого созерцания, а может идти от опыта, который есть итог, совокупность всего тобою наблюденного в жизни. Из этого Ofiwта чер­паются, собственно говоря, и интеллектуальные задачи, и никакою конкретного здесь неї, здесь есть, наоборот, некий навал явлений, фактов, переплетений, сумятица, в которой еще трудно разобраться. И все это становится достоянием твоих чувств, твоего воображения. В канонизированных в те годы текстах классиков была и работа Мар­кса «К критике пол из экономии», где во введении говорится о восхож­дении от абстрактного к конкретному, конкретное понимается как конкретное в мышлении, синтез многих абстрактных определений. Думающие люди, в частности мы, студенты, терялись: «Как же так? Нас учили по Ленину, от живого созерцания, то есть от чего-то конк­ретного я иду к абстрактному мышлению, а йогом возвращаюсь к прак­тике не для того, чтобы смотреть, а для того, чтобы уже действовать.

В ленинской схеме пропускался важнейший этап мысли тельной работы человека, а именно, усвоение конкретної о в мышлении. Кон крегное есть в двух вилах или существует в двух вилах, конкретное вне тебя, и причем то конкретное, которое не обязательно ты должен рас­

кусить познать — а вот оно есть. Этих конкретностей чрезвычайно много. А есть некое конкретное, которое обретает определенность, когда человек ставит перед собой какую-то определенную интеллектуальную задачу. И тогда все переворачивается, и исходным материалом стано­вится не то единичное конкретное, с которым ты сталкиваешься, а тысячи или более чем тысячи реальных наблюдений, твоих прошлых знаний, знаний, накопленных до тебя и зафиксированных в литерату­ре и гак далее. И это все разбросанный, несобранный материал. И мне кажется, что начинается все с того, что человек, перед которым стоят познавательные задачи, сначала неким образом группирует элементы реальности, которые он наблюдал, о которых он іитал, слышал, думал и так далее. И вот в ходе обработки этого невероятно огромного жиз­ненного материала, который может накапливаться в течение десятков лет, он вытаскивает некоторые определения, которые являются совер­шенно абстрактными. Это — всегда целый набор абстракций, которые вычленяются человеком из предстоящего опыта, с помощью фанта­зий, чувства, воображения и т.д., и благодаря которым опыт как бы поднимается на более высокий уровень сознания, лучше даже сказать, на уровень «второго» сознания, сознания о сознании, потому что ма­териал первичного опыта - это тоже материал сознания. На этом вто­ром уровне только и начинается истинно человеческое мышление. И это первая операция, которую человек осуществляет. На втором этапе по­знания он сталкивается с массой осуществленных им абстракций, абстрагировании, определений, дефиниций, каждый из которых выч­леняет какую-то одну сторону, одно свойство какого-то объекта, не обязательно конкретного, живого. Но как соединить эти абстракции, чтобы потом в результате, полу іить то, что мы ищем. Здесь, на мой взгляд, опять-таки вмешивается снова опыт, я в данном слу