§ 2. Проблема объективности моральных ценностей

Вопрос об объективности и абсолютности моральных ценностей является, как мы видели из анализа истории ценностного подхода, одним из наиболее дискуссионных и сложных^[25].

«Объективный» определяется в «Новом словаре русского языка» так: «1) существующий вне и независимо от человеческого сознания (противо­положное: субъективный); 2) присущий объекту или соответствующий ему; 3) лишённый предвзятости и субъективного отношения, беспри- страстный»^[27]. «Толковый словарь русского языка» Ожегова также приводит три значения слова «объективный»: «1) существующий вне нас как объект; 2) связанный с внешними условиями, не зависящий от чей-нибудь воли, возможностей; 3) непредвзятый, беспристрастный (М., 1989. С. 439)». В «Большом энциклопедическом словаре» «объективное» понимается как «то, что принадлежит объекту, существует вне сознания людей» (М., 2000. С. 829).

В философии понятие «объективное» интерпретируют также раз­личным образом. По мысли Н. О. Лосского, объективность ценностей означает их общезначимость, «т. е. значение её для всякого субъекта», в то время как субъективность характеризует значение ценности «только для определённого субъекта». «Объективность», по верному определению Н. Лосского, не следует понимать как то, что существует вне и абсолютно независимо от какого-либо субъекта. Как отмечено выше, у русского мыс­лителя было несколько понятий объективности. В современной философии понятие объективности также многозначно. «Объективное» можно пони­мать как принадлежащее к сфере внешнего мира для отдельного лица или всего человечества.

Философский анализ объективности показывает, что феномен может быть одновременно объективным в одном отношении и субъективным в другом. Так, существуют концепции, признающие объективные истины, но как характеристики содержания знания, не зависящие от желания, воли субъекта, хотя знание есть продукт деятельности субъекта, и по своей при­роде оно субъективно. Аналогичное можно утверждать и в отношении ценностей. Ценности по своей природе могут быть как объективными, так и субъективными, потому что они есть специфические свойства объектов и субъектов. Тем не менее по содержанию и характеру связи со своими пред­метными носителями, а эта связь предстаёт не причинно-следственной, а функциональной, те и другие ценности объективны в том отношении, что не зависят всецело от сознания субъектов.

Надо в то же время отметить специфическую детерминацию субъек­тивных ценностей. Дело в том, что некоторые субъективные ценности предполагают определённое состояние сознания, психики субъектов. Субъективные ценности - это комплексные, системные свойства, характе­ризующие многие черты субъекта. Так, например, ценность терпимости зависит от степени осознанности её субъектом, предполагает эту осознан­ность, и чем выше эта осознанность, тем значимее сама эта ценность. Тем

не менее связь этой субъективной ценности с сознанием субъекта остаётся объективной в том смысле, что она есть объективная функциональная ха­рактеристика данного состояния субъекта, в том числе и его сознания, и субъект не волен её отменить по собственному желанию.

Таким образом, можно выделить несколько важнейших значений понятия «объективное»:1) объективное - существующее вне субъекта, вне человека; 2) объективное - существующее вне субъекта и независимо от его сознания, в частности, вне человека и независимо от человеческого сознания; 3) объективное - не зависящее от воли, желаний субъекта. От­мечая объективность моральных ценностей, будем использовать понятие объективного в последнем значении.

При характеристике некоторых свойств ценностей мы используем именно понятие объективности, понимая всю относительность противопо­ставления объекта и субъекта, что хорошо выявлено философией XX века. Понятие объективности здесь очень существенно, ибо характеризует такое свойство ценностей, как их автономность, независимость и т. д. Признание объективности ценностей не позволяет свести их к субъективному значе­нию и т. п.

Есть смысл разделять понятия «объект» и «объективное». Если да­же разделение между объектом и субъектом относительно, то в объекте всегда есть и нечто не зависящее от сознания субъекта. Иначе само поня­тие объекта было бы синонимом понятию субъекта. Подобную независи­мость мы и обозначаем, следуя определённой философской традиции, как объективное. Именно подобную объективность моральных ценностей мы и отстаиваем в своей работе.

Признание объективности моральных ценностей важно ещё и пото­му, что позволяет ограничить морально-ценностный релятивизм и ниги­лизм, поставить предел субъективному произволу в сфере морали. Нет другого понятия, которое в такой степени, как понятие объективности, от­ражало бы все перечисленные свойства ценностей.

Надо согласиться с замечанием Б. Рассела, сказанным об отношении человека к «нечеловеческой среде»: «Во всём этом я чувствую серьёзную опасность, опасность того, что можно назвать ’’космической непочтитель­ностью”». Понятие «истины» как чего-то зависящего от фактов, в значи­тельной степени не поддающихся человеческому контролю, было одним из способов, с помощью которых философия до сих пор внедряла необходи­мый элемент скромности.

всякая философия, даже ненамеренно поддерживающая его, увеличивает опасность громадных социальных катастроф»^[29].

Отметим, что в современных аксиологических исследованиях есть утверждения, решительно отрицающие объективность ценностей. Такой точки зрения придерживаются все субъективно идеалистические концеп­ции ценностей. Есть эта точка зрения и в российской науке. Например, С. Ф. Анисимов критикует объективизм в понимании ценностей. «Глав­ным недостатком всякого одностороннего объективизма в определении ценности, - пишет учёный, - является то, что он в той или иной мере игно­рирует роль субъекта ценностного отношения, т. е. роль человека, оцени­вающего как носителя сознания, его активности. Этот недостаток ’’натурализма” всегда критиковался представителями субъективного направления (Протагор, скептики, Беркли, Юм, Кант, ’философия жизни”, экзистенциализм и др.).

Действительно, если наделять свойством ценности самые предметы или населять мир некими ценностными ”сущностями”, ”идеями” и т. п. вне их соотнесения с человеком, то все такие ”ценности” оказываются чисты­ми абстракциями, о которых нечего сказать, кроме того, что они суще­ствуют. Просто в представлении мир удваивается, и для его упрощения требуется ’бритва Оккама”. Именно по этой линии идёт критика ”натурализма” в современной западной философии, начиная с конца XIX века (в феноменологии и неопозитивизме)»^[30]. С. Ф. Анисимов отмеча­ет и критику феноменологами теологических истолкований ценностей: «Считается, что вера в ”ценности святости” может поражать нас силой убеждения, строгой иерархией. Но ценности эти не могут служить объекта­ми для ”свободомыслящего” научного анализа (да и не претендуют на это).

На чём основано наше утверждение об объективности моральных ценностей? Отметим некоторые, наиболее значимые, с нашей точки зре­ния, аргументы. В защиту положения объективности ценностей свидетель­ствует уже факт определённого единства в наших нравственных оценках, теориях, дискуссиях^[32]. Оценки, идеи об одной и той же моральной ценно­сти, несомненно, субъективны, могут быть разными, но мы всегда знаем хо­

тя бы отчасти, что именно оценивается, что отражается в идеях, о чём идёт спор, и поэтому можем понимать друг друга. В пользу объективности и трансцендентности морали свидетельствует и наличие общечеловеческих моральных ценностей.

В современную эпоху постиндустриализма интенсивно развивается глобализация. На Земле в настоящее время насчитывается около 2000 этно­сов, более 5000 религий, более 1000 крупных религиозных церквей, дено­минаций, конфессий. В Организации Объединённых Наций зафиксировано свыше 190 государств с различными политическими и правовыми систе­мами. Человечество уже практически освоило земное пространство, так что невозможно решение социальных проблем через переселение народов, через жёсткое разделение «своих» и «чужих». Если всё же человечество не уничтожило себя до сих пор, несмотря на свои религиозные, правовые, по­литические, экономические различия, то потому, что существует объек­тивная основа сосуществования. Можно предположить, что одно из таких объективных всеобщих оснований сосуществования различных человече­ских субъектов, этносов, культур, цивилизаций и их взаимодействия, при­нимающего глобальный характер, - это объективные моральные ценности, язык добра. В этом смысле мораль обладает специфической автономией, в том числе по отношению к религии и к этносу.

Приведённые факты единства в многообразии нравственного созна­ния, а также существования общечеловеческих моральных ценностей мож­но объяснить, используя идею трансцендентальности важнейших мораль­ных форм, однако ничто логически не противоречит и тому, чтобы объяс­нить данные факты с позиции трансцендентности и объективности. Подоб­ную точку зрения, следуя давней философской традиции, можно определить как реалистическую. Кроме того, концепция трансцендентальности встре­чается со своими внутренними для себя теоретическими проблемами, в частности проблемой объяснения генезиса трансцендентальности.

Важный аргумент в пользу реализма в нравственно-аксиологических вопросах - признание моральной самоценности природы. При отрицании объективности моральных ценностей уже логически необходимо отрицать моральную самоценность явлений природы, которые существуют объек­тивно, или каким-то косвенным образом связывать это с человеком и об­ществом. Однако против подобного редукционизма восстает наше нрав­ственное чувство, интуиция, которые требуют признать моральную цен­ность и за «братьями нашими меньшими» как таковыми, и за природой «неживой», но доброй и прекрасной. Целые пласты бытия при отрицании объективных моральных ценностей оказываются обесцененными как яко­бы не имеющими какой-либо ценности. Думается, одна из причин, застав­ляющих учёных отказываться от понимания моральных ценностей как

объективных качеств, состоит в том, что мораль не распространяется ими на сферу природных явлений, а связывается только с человеком.

Об объективности моральных ценностей свидетельствует факт нрав­ственной самоценности всего существующего. Всё существующее облада­ет определённой самоценностью уже в силу самого факта бытия. Человеку органически свойственна точка зрения на бытие (в том числе и на бытие вещи и на высшие его виды - органическую жизнь природы, человеческую жизнь) как на проявление добра, блага. Всякое бытие, всякое существова­ние, всякая жизнь уже сами по себе оцениваются как самоценность, благо, добро. При этом чтобы познать объективную ценность, надо проделать, как отмечалось выше, определённую феноменологическую редукцию со своим сознанием: следует вынести за скобку существующее в нашем со­знании сформированное понятие ценности как значения объекта для субъ­екта. Иными словами, надо взглянуть на мир «чистыми» от традиционного опыта глазами, и тогда откроется самоценность вещей как таковых, а не только их значение для нас.

В пользу отстаиваемой здесь реалистической аксиологической пози­ции служит и религиозный опыт, в частности многие положения христиан­ского Церковного Писания и Предания. Для нерелигиозного подхода, свет­ской этики в целом этот опыт, конечно, не аргумент. В данной работе он не рассматривается как доказательство идеи объективности моральных цен­ностей. Автор лишь старается показать, что данная идея не противоречит христианскому мировоззрению.

Так нравственный реализм присутствует в знаменитых оценках при­роды апостола Павла, представляющих «широкое» понятие морали, не сво­димое только к человеку: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы»^[33]. «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободе славы сынов Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне»^[34].

В философии существует давняя традиция подходить к некоторым явлениям морали как к объективным феноменам и не замыкать их на чело­века или только на его сознание. Так воспринимал благо, справедливость Платон, связывая их не только с человеком, но и с обществом, космосом в целом. Мораль была свойством объективной субстанции для Спинозы, Лейбница. Лейбниц отмечал наличие трёх видов добра и зла: метафизиче­ского, физического и морального.

«Добро и зло метафизическое, - писал он, - состоят вообще в со­вершенстве или несовершенстве вещей, даже неразумных...

Под добром и злом физическим подразумеваются счастливые и не­счастливые события, происходящие с разумными существами. Сюда отно­сится зло наказания.

Под добром и злом моральным разумеются их добродетельные и по- 35

рочные поступки; сюда относится зло вины»^[35].

Гегель подходил к морали и нравственности как к объективным формам бытия абсолютной идеи, связывая нравственность и с семьёй, и с гражданским обществом, и с государством. «В целом, - писал Гегель в «Философии права», - в нравственности есть как объективный, так и субъ­ективный момент, но оба они суть только её форма. Добро - здесь суб­станция, т. е. наполнение объективного субъективным. Если рассматривать нравственность с объективной точки зрения, то можно сказать, что нрав­ственный человек сам не осознаёт себя»^[36].

Альберт Швейцер считал, что «единственно возможный основной принцип нравственного означает не только упорядочение и углубление су­ществующих взглядов на добро и зло, но и их расширение (курсив наш. - М. П. Е.). Поистине нравственен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может по­мочь, и удерживается от того, чтобы причинить живому какой-либо вред. Он не спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, он не спрашивает также, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая. Он не сорвёт листочка с дерева, не 37

сломает ни одного цветка и не раздавит ни одного насекомого»^[37].

Идею об объективности ценностей отстаивали, как это видно выше, ранний М. Шелер и Н. Гартман. В известной мере авторы стараются про­должить традицию, заложенную в исследовании ценностей этими замеча­тельными немецкими учёными.

Когда Дж. Ролз как представитель этики второй половины ХХ века связывает справедливость прежде всего с объективными рациональными принципами, которые, в свою очередь, причастны базисной структуре об­щества, а не являются только принципами сознания, то он также следует определённой философской традиции.

О том, что такая традиция есть, свидетельствуют различные класси­фикации определений ценности, существующие в современной филосо­фии. Так в отмеченной выше классификации М. Вароша среди трёх типов дефиниций ценности выделены и объективистские определения. К этому же типу М. Варош отнёс определения, даваемые объективным идеализмом и диалектическим материализмом. В самом деле, если ценности понимать даже как значения объекта для субъекта, возникающие в субъект-

объектных отношениях, то данные значения по своему содержанию пред­стают для отдельного индивида как относительно объективные. Вспом­ним понятие объективной истины. Очевидно также, что социальные мо­ральные ценности, как и личностные, не могут сложиться помимо дея­тельности самого субъекта, поэтому по своему происхождению это субъ­ектно-объектные качества.

Из русских мыслителей Вл. С. Соловьёв, признав объективное абсо­лютное Добро, безусловный нравственный порядок, или Царство Божие, писал и о наличии объективного нравственного смысла за природными, социальными явлениями и видел «всеобщее оправдание добра» в «распро­странении его на все жизненные отношения»^[38]. «По самому понятию со­вершенного Добра всякая жизнь и всякое бытие с ним связаны и в этой связи имеют свой смысл. Разве нет смысла в животной жизни, в её пита­нии и размножении?»^[39]. И далее: «Совершенствуется человечество, орга­низуя добро в общих формах религиозной, политической и социально - экономической культуры, всё более и более соответствующих окончатель­ной цели - сделать человечество готовым к безусловному нравственному порядку, или Царству Божию»^[40].

Объективный подход к моральным явлениям обнаруживается у С. Н. Булгакова, Н. О. Лосского. Уже в работе «Философия хозяйства» С. Н. Булгаков различает «мёртвую материю» и «живое тело», «матери­альность» и «телесность», когда «живое тело», «телесность» формируются из косной материи. «Борьба за жизнь с враждебными силами природы в целях защиты, утверждения и расширения, в стремлении ими овладеть, приручить их, сделаться их хозяином и есть то, что - в самом широком и предварительном смысле слова - может быть названо хозяйством. Хозяй­ство в этом смысле свойственно всему живому, не только человечеству, но и животному миру»^[41].

Но почему возможно очеловечить природу, почему возможна хозяй­ственная деятельность человека на земле? В частности, потому (и это не­обходимое условие) что «вся земля есть потенциальное тело, из состояния ’’невидимого и пустого” она непрестанно облекается во славу шести дней творения: всё исходит из земли и возвращается в землю. Земля в этом смысле есть ’Божья нива’, кладбище, сохраняющее тело для воскресения, и об этой земле сказание: ’земля еси и в землю отыдяши’ . Между телес­ностью и материальностью устанавливается антагонизм, который религи­озно-практическое выражение находит в аскетизме. На почве этого анта­

гонизма и возникает ложное противопоставление духа и плоти, которое выражается в односторонностях спиритуализма и материализма»^[42].

Н. Лосский, как видно, занимал активную позицию в отстаивании идеи объективности и абсолютности такого элемента морали как ценности.

Стихийный реализм в представлении о моральных ценностях прием­лем и для здравого смысла, что получает отражение в обыденном языке. В «Толковом словаре живого великорусского языка» Вл. И. Даля добро определяется и как вещественное, т. е. «имущество, или достаток, стяжа­ние», и как духовное - «благо, что честно и полезно, всё чего требует от нас долг человека, гражданина, семьянина». Многозначность слова «доб­ро» отражается в живом языке в различных пословицах и поговорках, ко­торые также приводит Даль: «За хлебом всё добро»; «Кто живёт в добре, тот ходит в серебре»; «Много пить, добру не быть»; «Худо тому, кто добра не делает никому»; Слово «добро» - корневое для многих производных от него слов: добрый, доброта, добродетельство, доброжелательность, доброкачественность, доброконность, добролюбие, добротворитель- ность и т. п. Вл. И. Даль приводит около 180 однокорневых с «добром» слов, означающих различные «добрые» качества человека, животных, со­циальных и природных явлений (Вл. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1989 - 1991).

Таким образом, утверждаемая мысль об объективном и всеобщем характере моральных ценностей имеет свою традицию, которой неосо­знанно или сознательно следовали многие. Под эту идею, которая для не­которого числа людей была интуитивно истинной, можно подвести опре­делённое теоретическое основание.

Идея об объективности ценностей стала в определённых формах утверждаться и среди современных российских философов, занимающихся аксиологическими проблемами, о чём мы писали выше. Объективность моральных ценностей нельзя, конечно, понимать в духе платоновского объективизма идей. Моральные ценности не существуют самостоятельно вне объектов и субъектов. Они есть определённые свойства этих объектов и субъектов и предстают объективными постольку, поскольку не зависят от интересов, желаний людей.

Из признания объективности моральных ценностей следуют опреде­лённые теоретические, методологические и практические выводы. Приве­дём один пример. Когда мы говорим, что моральные ценности - это опре­делённые объективные свойства объектов и субъектов, то это означает, что они не могут быть как таковые качествами иллюзий или виртуальной ре­альности. Скажем, нет моральных ценностей у космополитизма, ибо сам космополитизм есть химера, хотя действия космополитов могут иметь

определённые моральные ценности, как и сама их идея. Также нет ценно­стей единой мировой религии, ибо таковой физически не существует. Здесь можно говорить лишь о квазиценностях, или ценностных симулякрах.

Противореча крупнейшему современному социологу Э. Гидденсу, можно сказать, что не глобальный космополитизм будет рождать новые моральные ценности, а само объединяющееся в глобальном масштабе че­ловечество, сохраняющее и развивающее свои локальные культуры.

Несомненно, что моральные ценности можно объяснить и с иных по­зиций, также логически непротиворечивых, в частности, с позиций субъек­тивизма, отождествляя их со значением. Возможность существования про­тиворечащих концепций о природе ценностей - объективной и субъектив­ной, которые являются логически непротиворечивыми, свидетельствует об антиномичности этой проблемы. Пока невозможно дать какое-то рацио­нальное доказательство истинности только одной концепции. Однако для субъективных концепций моральных ценностей остаётся до конца нераз­решимой проблема всеобщности и независимости морали, включая и про­блему «моральности природы». В таком случае, по критерию правдоподо­бия, или практической и теоретической эффективности, нужно отдать предпочтение теории, которая объясняет более широкий круг явлений, и которая также непротиворечива^[43]. По этому критерию учение о моральных ценностях как объективных феноменах, являющихся одним из основных системных элементов морали, имеет преимущество. Это, очевидно, не означает какой-то исключительности или абсолютности подобной концеп­ции. Это лишь одна из возможных рациональных теорий о морали, кото­рая, как и все иные, имеет право на существование.

Мы не можем непосредственно наблюдать моральные ценности, воспринимать их по аналогии с иными объективными феноменами, как, например, физическими свойствами. Кроме того, один и тот же предмет можно оценивать нравственно по-разному, проявлять различную мораль­ную значимость, превращаясь из Золушки в принцессу и, напротив, из ан­гела жизни в демона смерти. Подобное различие в ценностях, казалось бы, одного и того же предмета не опровергает объективности ценностей, ибо на самом деле в каждом из таких случаев мы имеем дело не с тождествен­ными предметами, а лишь с аналогичными. Любой предмет всегда нахо­дится в той или иной конкретной системе и в том или ином качестве, но уже потому и ценности этого, казалось бы, идентичного предмета разные. Для рыб продолжительное пребывание на воздухе смертельно, а для мле­копитающих живительно. Используемый в разных системах, организмах один и тот же по своему химическому и физическому составу воздух про­

являет себя в разных качествах и потому являет собой разную ценность^[44]. Кроме того, одна и та же вещь в реальности может быть носителем множе­ства разнообразных моральных ценностей.

Следует также осознавать, что одна и та же ценность может быть по- разному оценена, и палитра оценок многообразна, воистину субъективна. Более того, плюрализм оценок - это норма существования общественной нравственности. На практике же и в теории очень часто совершается не­произвольная, неосознаваемая подмена в сознании понятия ценности на понятие оценки. Подобную подмену тезисов можно обозначить как «ак­сиологическую ошибку». В большинстве случаев, когда рассуждают о цен­ностях, имеют в виду одноимённые оценки. Однако если оценки могут быть соотносительными, когда, например, добро оценивают через соотно­шение со злом, тепло - с холодом и тому подобное, то ценности обладают чертами безотносительности, абсолютности, субстанциональности. Добро как ценность не зависит от зла, оно в этом смысле автономно.

Объективность ценностей означает также, что относительна всякая «переоценка ценностей». Собственно, эта знаменитая программа Ф. Ниц­ше имеет смысл лишь в том случае, когда она связывается именно с пере­оценкой, ибо можно действительно по-разному оценивать одну и ту же ценность. Ценности же, как и объективные качества, законы, порушить не­возможно, можно лишь изменить их, преобразуя сами предметные носите­ли этих ценностей. Точно так, как невозможно нарушить объективные естественные законы, нельзя нарушить и объективные моральные законы добра. Казалось бы, что проще, чем совершить зло? Мы постоянно гре­шим, нарушая моральные нормы и принципы. Но во-первых, моральные нормы и принципы есть субъективные формы осознания объективных мо­ральных ценностей и связанных с ними моральных законов, а потому и мо­гут нарушаться субъектами. Во-вторых, мы не можем, нарушая нормы добра, оставаться в то же время в рамках самого добра. Моральные импе­ративы столь же категоричны, безусловны, как и объективные законы при­роды или логики.

Отличительная черта моральной ценности как объективного каче­ства - также то, что предстаёт по своей природе особым качеством. Мо­ральная ценность непосредственно не проявляется в физическом про­странстве и времени, она не есть первичное качество и не ощущается от­дельными органами чувств. Её отражение сознанием носит более сложный характер и осуществляется через восприятие, интуицию, умозрение. Здесь проявляется то, что М. Шелер определил как «эмоциональный интуити­визм», или «непосредственную данность транссубъективных ценностей в

чувстве субъекта». Можно сказать, что моральные ценности являются в определённом смысле сверхчувственными, интеллигибельными качествами, которые мы рационально предполагаем за имеющейся у нас определённой чувственной, интуитивной информацией. Моральные ценности предстают как идеальные качества в платоновском понятии идеального за тем лишь исключением, что они не существуют независимо от их предметных носи­телей следовательно, они более подобны формам Аристотеля. Неслучайно в современной философии ценностей существует предложение вернуться к учению Аристотеля и рассматривать ценность вещи как меру её совершен­ства, т. е. соответствия вещи своей сущности^[45].

Реальные вещи природы и общества, естественные и созданные че­ловеком, как и сам человек, обладают множеством свойств, в том числе ценностных, и, в частности, моральных. Они, по большей части, одновре­менно сопричастны и добру, и злу, разным ценностям добра и зла как раз­ным их формам. При этом наблюдается языковая омонимия, когда одним и тем же словом часто обозначают как материальные феномены, так и их ценности. Очень часто ценности и их предметные носители отождествля­ются, что предстаёт «натуралистической ошибкой».

Следующая важная особенность моральных ценностей состоит в том, что они могут быть положительными или отрицательными, но не сопричастными тому и другому одновременно, т. е. они не могут характе­ризоваться двумя противоположными качествами, что характерно для ре­альных отдельных объектов и субъектов (субстанций в аристотелевском понимании). Другими словами, моральные ценности не содержат в себе противоположных качеств, т. е. качеств добра и зла одновременно и пред­стают «одновалентными». О подобном свойстве ценностей, как мы виде­ли, писал в своё время М. Шелер^[46].

Вне себя моральные ценности могут иметь противоположные себе ценности. В реальности определённым ценностям противостоят противо­положные по качеству (валентности) ценности: положительным ценностям добра противостоят отрицательные ценности зла, справедливости проти­востоит несправедливость и т. д. В себе же моральные ценности не содер­жат противоположных качеств.

Отмеченные свойства моральных ценностей позволяют отделить ре­альный социальный, естественный феномен и его одноимённую ценность. Рассмотрим, например, высказывания: «Этот человек является противоре­чивой личностью» и «Этот человек - личность». Личность как реальная неповторимая индивидуальность содержит в себе разные, в том числе от­рицательные черты, поэтому высказывания «Эта личность противоречи­

вая» или «Этот человек является противоречивой личностью» вполне со­держательны. Но когда мы говорим «Этот человек - личность» или «Этот человек - Личность с большой буквы», мы даём аксиологическую оценку этому человеку как субстанциональному феномену. Здесь личность высту­пает как качество, предикат и предстаёт одновалентной ценностью. Лич­ность как ценность есть особое положительное нравственное качество лю­дей: она присуща не в полной мере людям, в наибольшей степени - от­дельным выдающимся индивидам.

Таким образом, важнейшим критерием восприятия моральных цен­ностей служит то, что они могут быть только положительными или отри­цательными, а реальные, не являющиеся ценностями, феномены способны иметь и положительную, и отрицательную ценности одновременно. Мож­но обозначить этот критерий выделения ценностей как «критерий однова­лентности ценностей». Конкретные же предметы сопричастны с полива­лентными ценностями, т. е. с добром и злом в различных их конкретных формах.

Итак, с одной стороны, ценность нельзя отождествлять с оценкой, в том числе одноимённой, ибо если ценность объективна, то оценка субъективна. С другой стороны, ценность нельзя отождествлять с кон­кретным предметом, хотя здесь также наблюдается омонимия. Во- первых, конкретный предмет есть явление особенное, а ценность - это универсалия, хотя и единственная в своём роде. Во-вторых, с любым конкретным явлением связано много других общих, особенных и единич­ных свойств, в том числе противоположных. В-третьих, отождествлять натуральные, социальные и интеллигибельные свойства - значит совер­шать натуралистическую ошибку. Конкретную вещь можно увидеть или услышать т. е. непосредственно ощутить. Ценность же как идеальное свойство не отражается непосредственно нашими ощущениями.