§ 2. Основные моральные ценности права

Ещё римские юристы советовали изучающему право обращать вни­мание прежде всего на этимологию самого слова «право». Как утверждал Ульпиан, «право» получило своё название от «правды», «справедливости».

Понятие права как правоты действий сохранится и в последующие века. И. Кант писал, что «прав любой поступок, который или согласно максиме которого свобода произвола каждого совместима со свободой каждого в соответствии с всеобщим законом»^[351].

Правовой подход к явлениям - это подход со стороны формы. Каза­лось бы, подобный формально-правовой аспект должен быть весьма «то­щим» по содержанию, объёму. Однако действительное право свидетель­ствует, что это сложная, открытая, динамически развивающаяся и авто­номная система. Нравственный подход к явлениям, в том числе явлениям права, есть подход со стороны их качеств, а именно качеств добрых или противоположных добру. Право формально, и это одновременно слабая и сильная его черта. Слабость права в том, что в силу своего формального характера оно не учитывает содержательное своеобразие субъектов право­вых действий, их внутреннюю мотивацию, возможную трагическую анти- номичность мотивов. Сильная же сторона формального права заключается в его инструментализме. Как писал Ф. Хайек: «Формальные правила име­ют, таким образом, чисто инструментальный характер в том смысле, что

их могут применять совершенно разные люди для совершенно различных целей и в обстоятельствах, которые нельзя заранее предусмотреть»^[352].

Моральная ценность права, как отмечено выше, признана многими этиками и юристами. Однако в вопросе о конкретных моральных ценностях права нет общезначимого ответа. Так, немало юристов считают важнейшей моральной ценностью права справедливость. «Право призвано воплотить, актуализировать, сделать реальной одну из высших моральных ценностей, имеющую общецивилизационное значение - справедливость»^[353]. И. А. Иль­ин связывал с правом прежде всего ценность достоинства, которое харак­теризует естественное право человека.

Системные моральные ценности права - легальность, достоинство и равенство. Учёные, реализующие ценностный поход к праву, среди соб­ственно правовых ценностей выделяют в качестве основных равенство, свободу и справедливость. «В этом триединстве (и сущностном тожде­стве) свободы, равенства и справедливости и состоит ценность права как всеобщей, необходимой и единственной формы их взаимосвязанного и согласованного бытия и выражения в общественной жизни людей»^[354]. К числу важнейших собственно правовых ценностей относят также государ­ственность, федерализм, самоуправление^[355].

Легальность обычно рассматривают как юридическую законность. В Большом энциклопедическом словаре (БЭС) легальность определяют как «разрешение деятельности какой-либо организации, её узаконение, прида­ние юридической силы какому-либо акту, действию»^[356].

Надо при этом различать правовую, или юридическую, легальность и легальность как моральную ценность. Определение правовой легальности как формальной законности мы привели выше. Легальность как моральная ценность права есть специфическое качество фактов, соответствующих за­конам, которые в свою очередь соответствуют добру. Или, другими слова­ми, легальность как моральная ценность есть качество законности, со­ответствующей ценностям добра. Легальность как положительная мо­ральная ценность есть самодостаточность права и закона, основанная на их самоценности. Она означает достоинство права и закона как таковых, их легитимность и определяет уважительное отношение к праву и закону со стороны человека и общества, характеризует их - человека и общества - правовую и нравственную культуру.

Юридическая же легальность предстаёт формальной, она присутствует всюду, где есть соответствие действий законам, где нет проступков или пра­вонарушений.

Легальность очень тесно связана с легитимностью. Легитимность традиционно определяют как «признание или подтверждение законности государственной власти, какого-либо социального института, статуса, пол­номочий, опирающееся на принятые в данном обществе ценности»^[357]. Несомненно, следует разделять легальность и легитимность, которые, ес­ли иметь в виду право, различаются как законность и правомочность. По­добное разделение имеет основание и настолько, насколько право отделе­но от закона. Особенно явно отделяется законность от правомочности при признании естественного права как объективной идеальной основы права. Подобной точки зрения придерживаемся и мы. Тогда не всякое юридиче­ское решение, соответствующее букве и даже духу положительного права, будет соответствовать естественному праву. Подобные решения следует оценивать как юридически легальные, но юридически нелегитимные, и мо­рально нелегальные.

Легитимность также следует различать как ценность и как оценку. Легитимность как оценка есть субъективное признание какого-либо явле­ния как обоснованного, законного. Легитимность как ценность есть объек­тивная обоснованность, законность какого-либо явления. Как оценка леги­тимность предстаёт процедурой определения законности и правомочия дей­ствий и поэтому, как любое реальное явление, связана с разными ценностя­ми и может быть разной валентности. Легитимность может быть также раз­ных видов - правовой, нравственной, политической, религиозной.

Почему системной нравственной ценностью права мы называем ле­гальность, а не легитимность? Аргументом в пользу признания именно ле­гальности системной нравственной ценностью права предстаёт принцип ценностной иерархии, согласно которому ценности нижнего ранга могут проявляться и на уровне, где существуют ценности высшего ранга. Высшие же ценности не могут стоять ниже определённого уровня, и для того уровня, где впервые появляются, они и предстают системными ценностями.

Если с учётом этого обратиться к легальности и легитимности, то обнаруживаем, что легитимность характерна и для политики, где нет ле­гальности. Легальность как таковая проявляется впервые как особая цен­ность лишь в праве. Более высокий ценностный ранг правовой легально­сти, нежели политической легитимности, означает, что в реальных собы­тиях, связанных с ценностями разных рангов, политическая точка зрения не может превалировать над правовой.

Существуют классические исследования М. Вебера о легитимности. Обычно обращают внимание на три чистых типа легитимности, выделен­ных М. Вебером, а именно традиционную, харизматическую и легальную. Однако данная типология по М. Веберу характерна только для политиче­ской легитимности. Сам Вебер подходил к проблеме легитимности с бо­лее общей точки зрения и связывал её не только с политикой, но с «по­рядком» социальных отношений вообще. «Содержание социальных от­ношений мы будем называть ”порядком” только в тех случаях, когда по­ведение (в среднем и приближённо) ориентируется на отчётливо опреде­ляемые максимы»^[358]. Легитимность же порядка может быть внутренне га­рантирована, по М. Веберу, следующим образом: 1) чисто аффективно; 2) ценностно-рационально; 3) религиозной верой в зависимость спасения и блага в сохранении порядка; 4) ожиданием внешних последствий и, следо­вательно, интересом^[359].

Политическая легитимность есть лишь частный вид легитимности порядка. Правовая легальность, отмеченная здесь, является примером цен­ностно-рациональной легитимности по М. Веберу. М. Вебер рассматривал легальность как вид легитимности. Легальность как ценность - это конкре­тизация ценности легитимности и, как это проявляется в мире ценностей, предстаёт самостоятельной, автономной ценностью, сосуществующей с ценностью легитимности.

Всякое нарушение закона, даже неверного по содержанию, нелеги­тимного, есть зло. Но не всякое нарушение закона есть грех, а только нарушение нравственно легальной законности. Человек может и должен не подчиниться закону, направленному против добра, хотя данный закон мо­жет быть юридически легальным.

Следующая системная нравственная ценность права - это достоин­ство. Достоинство есть, по определению В. И. Даля, «добротность, ... от­личное качество или превосходство; социальный чин» (В. И. Даль. Толко­вый словарь живого великорусского языка). Современная этика обращает внимание на достоинство как «в общем смысле слова» характеристику «человека с точки зрения внутренней ценности, соответствия собственно­му предназначению»^[360].

В этике достаточно высоко котируется ценность достоинства. Суще­ствует даже мнение, «что, возможно, наиболее важным первичным благом

является чувство собственного достоинства»^[361]. По Дж. Ролзу, это даже «третье главное понятие этики»^[362], к которым, по его мнению, относятся также понятия справедливости и блага. На самом деле нет оснований для особого выделения ценности достоинства, но она включена в число основ­ных системных нравственных ценностей личности.

Ценность достоинства задает значимость, чин человека как личности, его ответственность перед собой как личностью. Наше достоинство, действи­тельно, определяется уже тем, что мы все - личности, и это позволяет и обя­зывает нас вести себя с достоинством. И. А. Ильин писал: «Ценность, лежа­щая в основании естественного права, есть достойная, внутренне­самостоятельная и внешне-свободная жизнь всего множества индивиду­альных духов, составляющих человечество»^[363].

Содержание ценности достоинства человека в современном её пони­мании включает в себя два фактора: объективный, представляющий собой «социальный чин», статус, социальную значимость человека как личности, и субъективный, в котором выражается самооценка человека.

Внутренний, субъективный фактор ценности достоинства связан с чувством самоуважения, которое является нравственно легитимным лишь при определённых объективных основаниях, т. е. данная субъектив­ность покоится на определённой объективности. В частности, по Дж. Ролзу чувство собственного достоинства включает в себя два аспекта: ощущение человеком своей собственной значимости и «уверенность в собственных способностях, поскольку во власти человека выполнить собственные намерения»^[364].

Считаем, что со многими положениями Дж. Ролза о содержании до­стоинства следует согласиться, но они требуют своего дополнения. Так, очевидно, что не у каждого человека есть тот рациональный жизненный план, о котором говорит Дж. Ролз, - это характерно в большей степени для западного рационального человека, и в меньшей - для, например, русско­го. Также не все следуют в своей жизни принципу Аристотеля, хотя это и очень важный принцип поведения. Однако всё это не отнимает объектив­ной ценности достоинства у человека. То содержание достоинства, о кото­

ром говорит Дж. Ролз, возможно для всякого человека, и уже в этом их до­стоинство.

Ценность достоинства человека, правильно понятая, не выделяет его из сообщества, а напротив, связывает его с другими людьми и социальными организациями. Но уже поэтому достоинство не замещает иные ценности, связанные с ассоциациями, в частности ценности чести. Более того, цен­ность чести, которая связана больше всего с гражданским обществом, стоит рангом выше. Примечательно, что Дж. Ролз вполне в духе либерализма ни­чего не говорит о чести как ценности и о её влиянии на достоинство.

Итак, достоинство есть моральная ценность, характеризующая зна­чимость любого человека как личности. Данная ценность реализуется в си­стеме прав и свобод, которые оформляются юридически через конститу­ции и своды законов. В преамбуле Всеобщей декларации прав человека 1948 года сказано, «что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира». Через право выражается и гарантируется реальное, отмеченное выше содержание достоинства, что питает и чувство собственного достоинства. «Основанием чувства соб­ственного достоинства в справедливом обществе является тогда не доля в доходе, но публично утверждаемое распределение фундаментальных прав и свобод»^[366].

Другая важнейшая функция права - то, что оно призвано к защите достоинства человека, которое воплощено в его правах и свободах. Соб­ственно, право через систему конкретных законов, принципов обеспечива­ет достоинство человека. Оно само, с ценностной точки зрения, есть во­площение достоинства личности. Или, другими словами, нравственная ценность достоинства интенционально связана с правом. Достоинство че­ловека состоит, в частности, в том, что чтят его права, что с ним не посту­пают незаконно. В свою очередь, своё достоинство человек проявляет и в том, что он также чтит право, видит свои обязанности, следует закону.

Третьей системной нравственной ценностью права, с нашей точки зрения, предстаёт равенство. Равенство толкуется у В. И. Даля как «со­стояние, свойство равного; одинаковость, полное сходство по количеству, или величине, или по качеству» (В. И. Даль. Толковый словарь живого ве­ликорусского языка). В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова приводятся три важнейших значения слова «равенство»: 1) полное сход­ство, подобие; 2) положение людей в обществе, которое обеспечивает их одинаковое отношение к закону, одинаковые политические и гражданские права, равноправие; 3) математическое соотношение между величинами как равными. В современном Энциклопедическом словаре по этике даётся

следующее определение равенства: «Равенство - принцип, предполагаю­щий и требующий одинакового отношения к подобным ситуациям, утвер­ждающий тождество индивидов как нравственных существ»^[367].

А. В. Прокофьев в цитируемой статье выделяет несколько типов ра­венства. Так существует формальное равенство. «Признание нейтрального формального равенства в качестве этически значимого принципа является обязательной предпосылкой для любого нормативного мышления»^[368]. Формальное равенство нашло воплощение в талионе. Другим типом ра­венства, более высоким, предстаёт «фундаментальное этическое равен­ство» как «признание равного достоинства личностей - представителей человеческого рода»^[369]. Наиболее адекватное выражение этического равен­ства - золотое правило морали, «иудео-христианская монотеистическая концепция равенства людей как творений единого создателя»^[370], формы категорического императива Канта. Следующим типом равенства называ­ется здесь общественное (социальное) равенство «как попытка распростра­нить абстрактный идеал равного достоинства, глубоко укоренённый фак­тически во всех современных духовных традициях, на различные сферы общественной жизни»^[371].

Теоретические концепции социального равенства очень многообраз­ны и противоречивы. История их начинается в европейских культурах во времена античности, они получили новый импульс в эпоху христианского средневековья, были подхвачены реформаторами, просветителями. Боль­шое влияние приобрела либеральная концепция равенства, созданная в Но­вое время и пытающаяся совместить равенство и свободу.

А. В. Прокофьев правильно отмечает, что, однако, и формальное, и этическое, и социальное равенство сталкиваются с рядом проблем, прини­мающих даже парадоксальный характер. Так, уже Кант при анализе этиче­ского равенства достоинства личностей, отметил, что достоинство «не до­пускает никакого эквивалента» - оно несоизмеримо. С другой стороны, как совместить идею равенства с идеей единственности, неповторимости каж­дого человека, да и каждой ценности? Можно ли вообще применять равен­ство к оценке ценностей, каждая из которых по определению неповторима, самоценна? С равенством связаны и другие проблемы, о некоторых из них речь пойдёт ниже. По поводу же парадокса равенства «несоизмеримых» ценностей достоинства личностей отметим, что верное решение этого пара­докса привёл А. А. Гусейнов в том же Энциклопедическом словаре по эти­ке: «Нравственная (этическая) справедливость есть равенство бесконечно­

стей, люди здесь равны друг другу постольку, поскольку каждый из них яв­ляется единственным, незаменимым»^[372].

Для разрешения многих, особенно парадоксальных проблем, связан­ных с равенством, надо, как и при анализе иных ценностей, различать со­циальные феномены и одноимённые им ценности, а также следует учиты­вать различие между злом и грехом, грехом и адиафорой. Так следует раз­делять равенство как тип отношений и равенство как моральную ценность. Равенство как тип отношений может быть сопричастно и добру, и злу, примером чего может служить талион, согласно которому требуется рав­ное воздаяние и зла на зло. Равенство же как моральная ценность положи­тельно, оно одновалентно по своей значимости и не может быть со- 375

причастно злу^[373].

Равенство можно определить как нравственную ценность, характе­ризующую одинаковые права и обязанности людей как личностей. Дан­ная ценность служит конкретизацией ценностей справедливости, соли­дарности. Она предстаёт важнейшей моральной ценностью права, харак­теризует само право с точки зрения воплощённого в нём добра. Право обеспечивает равенство, защищает его и в то же время само предстаёт во­площением принципов равенства. Нравственное совершенство права определяется, в частности, тем, насколько оно соответствует требованиям ценности равенства.

С содержательной стороны ценность равенства связана с равенством прав и обязанностей человека, равенством его достоинства достоинству других лиц, невзирая на их биологические, социальные, духовные особен­ности. Вл. С. Соловьёв, анализируя альтруизм, верно заметил, что матери­ального или качественного равенства всех субъектов «не существует в природе, и требовать его было бы бессмысленно. Дело идёт не о равенстве, а лишь о равном праве на существование и развитие своих положительных сил»^[374]. Моральная ценность равенства и характеризует подобное «равное право», но не только это. Моральная ценность равенства характеризует и равенство людей в их основных обязанностях, их человеческом достоин­стве. И. А. Ильин писал, что «если люди различны по своим реальным свойствам, то они равны по своему человеческому достоинству. Поэтому справедливое право не поддерживает естественного неравенства людей, если от этого может пострадать их духовное равенство»^[375].

В современных юридических работах подчёркивается связь права и ра­венства. Так, В. С. Нерсесянц пишет: «Согласно либертарно-юридическому правопониманию, право - это форма отношений равенства, свободы и спра­ведливости, определяемая принципом формального равенства участников данной формы отношений. Везде, где есть (действует) принцип формального равенства (и конкретизирующие его нормы), есть (действует) право, правовая форма отношений. Формальное равенство как принцип права и есть правовое начало, отличительное свойство и специфический признак права. В праве нет ничего, кроме принципа формального равенства (и конкретизации этого принципа). Всё выходящее за рамки этого принципа и противоречащее ему является неправовым или антиправовым»^[376].

Как видим, В. С. Нерсесянц связывает право и равенство, при этом особо выделяет связь права и формального равенства. Данное положение требует критической оценки. Дело не в том, что одного права, с формаль­ной точки зрения даже идеально разработанного, недостаточно для спасе­ния человечества и человека. Уже история исчезнувшей империи Рима, имевшего в своё время самое развитое право, достаточно убедительно на практике свидетельствует об этом^[377]. Речь идёт о другом, о том, достаточно ли для самого права одного формального равенства. Согласно теореме Гё­деля в любой формализованной теории всегда найдутся положения, кото­рые кажутся интуитивно верными или ложными, но не доказуемы в рамках исходных аксиом этой теории. Данная теорема применима к математиче­ским, естественно-научным теориям. Но сфера её приложения, собственно, этими науками не ограничена. В гуманитарных науках, предмет которых менее формализован и ограничен, теорема Гёделя воспринимается даже интуитивно ещё более правдоподобною. Строгость формальная, несо­мненно, чрезвычайно важна для права. Но формально правильной может быть и ложная по содержанию правовая норма. Содержание всех правовых норм не следует только из их форм.

Можно ли всю систему права построить на одном формальном ра­венстве? И как ещё понимать формальное равенство? Несомненно, что формальное равенство - необходимый элемент права, но является ли оно достаточным? В этике И. Кант, также в своё время отстаивавший автоно­мию и специфику морали в качестве её важнейшего и отличительного при­знака, признал категорический императив и связанный с ним долг основ­ным, абсолютным нравственным принципом. Однако вскоре открылась практическая и теоретическая ограниченность этики Канта, что не отрица­

ет огромной исторической его заслуги в развитии теории морали. В самом праве традиционно разделяются такие его феномены, как «буква права» и «дух права». Смертный приговор Сократу или Христу не нарушил буквы законы, но выявил содержательную ограниченность закона. Б. П. Выше­славцев писал: «Трагедия ”закона” в том, что он хочет и не может, требу­ет и не выполняет, обещает и не даёт»^[378].

По своему содержанию право, с нравственной точки зрения, может быть разной степени совершенства. Здесь имеет большое значение то, как в нём реализуются моральные ценности, в частности ценности легально­сти, достоинства, равенства. «Справедливое право есть право, которое верно разрешает столкновение между естественным неравенством и ду­ховным равенством людей, учитывая первое, но отправляясь всегда от по- следнего»^[379].

В современных правовых системах, ценность равенства реализуется через свод прав, свобод и обязанностей, гарантируемых и контролируемых государством. Само государство должно формироваться под модусом ра­венства. Так, в преамбуле «Всеобщей декларации прав человека» отмече­но, что «признание достоинства, присущего всем членам человеческой се­мьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, спра­ведливости и всеобщего мира». Равенство людей утверждается в ряде ста­тей Декларации. Так, в статье 1 читаем: «Все люди рождаются свободными и равными в своём достоинстве и правах». В статье 7: «Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту за­кона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации». О равенстве говорит­ся также в статьях 10, 20, 21 и др.

В статьях 57, 58, 59 Конституции Российской Федерации говорится об основных обязанностях гражданина России. Но обращает на себя вни­мание тот факт, что в Российской Конституции, как и во Всеобщей декла­рации прав человека, основное внимание уделено правам и свободам и значительно меньше - обязанностям человека. Это свидетельствует о спе­цифическом понимании ценности равенства, которое в сознании общества и человека XX века связывалось прежде всего с равенством прав и свобод. Но это уже неравенство в понимании равенства! Подобное неравное отно­шение к правам и обязанностям рождает серьёзные социальные проблемы в человеческих действиях, отношениях.

Сторонники естественного права оценивают право равенства как од­но из естественных прав. Так понимали равенство Гоббс и Локк. Мораль­

ная ценность равенства есть определенное нравственно-положительное ка­чество данного естественного права и конкретных публичных прав. Одна­ко моральное равенство людей ещё исторически долго не осознавалось и продолжает не осознаваться в адекватной себе форме. Несомненно, что все люди различны по своим способностям, социальным ролям и прочим каче­ствам, но они равны в своих отношениях как личности. Данное моральное равенство реализуется, в частности, в равенстве их основных прав, свобод и обязанностей.

В то же время реальные отношения равенства, как и свободы, пара­доксальны, о чём уже писалось выше. Существует парадокс равенства, ко­торый состоит в том, что равенства для своих прав может потребовать и сторонник привилегий. Это означает, что абсолютного равенства в отно­шениях в сфере морали и права не существует. Добро и зло не равноправ­ны в бытии, и уже потому, что зло отрицает бытие. Равенства прав бытия и небытия в бытии нет и не может быть по определению, по сущности бытия - это просто бессмысленное, самоотрицающее суждение. Принцип равен­ства прав и свобод, проведённый в чистом, формальном виде в действи­тельность, ведёт к самоотрицанию права, поскольку подобная система прав не просто плюралистична и противоречива, что нормально, но анти­номична, что ненормально. Поэтому принцип абсолютного равенства прав предосудителен и с правовой точки зрения, и с нравственной, признающей нравственную ценность права.

С именем Локка связано гениально простое и эффективное решение па­радокса свободы в политике - это институт разделения властей. Аналогичное следует предложить в праве для решения проблемы равенства, являющегося нравственно легитимным. В самом деле, нужно противопоставить нечто леги­тимное с нравственной и правовой точек зрения притязаниям на свои есте­ственные права, включая и права равенства, представителям различного рода противоестественных аномалий, фашистских объединений, сатанинских и прочих тоталитарных сект и подобных организаций, которых можно объеди­нить как сторонников «прав меньшинств». Иначе культура, возводящая в аб­солют ценность равенства, загоняет сама себя в угол.

Во-первых, нужно говорить о равенстве не только прав и свобод, но и обязанностей. Во-вторых, равенство нужно брать в единстве с другими ценностями, в частности ценностями достоинства, легальности. Ценность равенства, далее, должна подчиняться ценностям более высокого ранга, в частности ценностям любви, содружества. Элементарная ошибка в рас­суждениях римских юристов состояла в редукции равенства к справедли­вости. Ошибка «адептов равенства» в абсолютизации равенства, в забве­нии того факта, что высшие ценности не отменяют низших. Равенство нас как личностей требует равного от всех нас служения всем ценностям добра, в том числе, солидарности. Ошибка сторонников «прав мень­

шинств» состоит в отождествлении равенства только с равенством прав и забвении того факта, что равенство интенционально связано не только с правами, но и обязанностями. При этом существует иерархия обязанно­стей, и общечеловеческие, или естественные, обязанности являются опре­деляющими, поскольку в основе их лежат фундаментальные и базисные моральные ценности.

Платон, как и другие его современники, не осуждал гомосексуализм, любовь к мальчикам. Не нашлось у Платона аргументов против подобного зла. В Библии гомосексуализм жёстко осуждается как содомский грех. Со­временная сексуальная революция сняла и практически, и теоретически эти древние «обветшавшие» покрывала человеческих половых отношений, признав их нравственно и юридически не легитимными. Однако действи­тельно ли запреты на противоестественные с общечеловеческой точки зре­ния действия противоречат принципу равенства прав?

Равенство включает в себя два принципа, которые надо принять при свободном и разумном их рассмотрении:

1. Все люди равны в своих правах.

2. Все люди равны в своих общечеловеческих обязанностях.

(Общечеловеческие, т. е. естественные, обязанности, как отмечалось выше, регулируются нормами-обязанностями).

При этом данные принципы должны не противоречить друг другу, а дополнять. Если же для субъекта они предстают как противоречащие, то нормы, связанные с правами-свободами, должны подчиняться нормам, свя­занными с общечеловеческими обязанностями, т. е. второй принцип явля­ется определяющим. Подобное понятие равенства ставит предел для разно­го рода экстремизма, аморализма. Собственно, сами явления экстремизма и аморализма не предстают исходными для добра, не определяют что есть добро, а, напротив, интенционально связаны со злом. Наши же понятия и оценки экстремизма и аморализма тем более предстают вторичными.

Вопросы для самопроверки

1. Как исторически понималось соотношение права и морали?

2. Что такое «естественное право» и как оно связано с моралью?

3. Каковы важнейшие моральные ценности права?

4. Что такое легальность как моральная ценность права?

5. Каково соотношение легальности и легитимности?

6. Что такое достоинство как моральная ценность?

7. В чем состоит человеческое достоинство?

8. Что такое равенство как моральная ценность?

9. Равны ли все люди как личности?

10. Какие принципы включает в себя равенство как моральная ценность?