§ 4. Честь как нравственная ценность гражданского общества

Следующей основной системной моральной ценностью гражданско­го общества предстаёт честь. Ценность чести характеризует личность в качестве субъекта определённой социальной общности.

Честь может быть разных видов: родовая, фамильная, сословная, классовая, гражданская, профессиональная и т. д.

В настоящее время ценность чести не в чести, мало обращают на неё внимание. Честь рассматривается как сословный пережиток. Действитель­но, честь была весьма значима для дворянского сословия. Но «умерла» ли ценность чести с переходом общества от феодально-сословной организа­ции к классовой, демократической? Нет, ибо человек всегда будет принад­лежать к определённой социальной общности, группе. Сословие может отмереть, как и та или иная профессия, но честь человека данного сосло­вия, профессии не отмирает - в том смысле, что остаётся нравственным качеством ушедших в небытие страт. Однако то, что честь не престижна в настоящее время, свидетельствует о многом. Прежде всего это характери­зует современного человека как субъективного одиночку, не чувствующего своей социальной природы, принадлежности к какому-либо сообществу.

Ценность чести стоит не ниже рангом ценности достоинства, что получило отражение даже в справочной литературе (см. словарь по этике), а выше. Какие есть этому доказательства? Ценность достоинства возникает исторически позднее чести как конкретизация, развитие института чести. Но в мире ценностей действует принцип обратной перспективы, согласно которому то, что возникает позже, не выше рангом, а ниже. Достоинство, в частности, заключается в сохранении чести. Ценность чести интенцио­нально связана с социальным статусом личности. Честь в таком качестве характеризует и личность, но именно со стороны её той или иной социаль­ной функции.

Почему в сознании современных людей функционирует статус как определённая социальная ценность и не функционирует ценность чести? Не потому, что современный человек бесчестен, что он всецело стал Смердяковым, стыдящимся своего рода, родины, родных, часто убогих, мест, не признающим родовой чести, хотя это и характерно для обществ, в которых сильны маргинальные процессы. По большей части потому, что ценность чести связана со статикой общества, а статус- с его динами­кой. Современное же общество расширило возможности социальной мо­бильности, динамики в целом, что и отражается в понятии статуса, ценно­сти стремлений и реальных достижений людей в повышении своего статуса.

Какое же отношение между ценностью чести и престижем (стату­сом)? Думается, что в основе престижа - определённая честь как объек­тивная ценность, что и привлекает людей, часто не осознающих основ своего влечения, причин своего нравственного уважения к престижу. В самом деле, престиж есть социальная оценка статуса, которая в то же вре­мя относительно не зависима от социальных условий.

Это значит также, что честь интенционально связана не только со статикой социальной структуры, но и с её динамикой. Раньше мобильность была слабее, изменение положения не зависело от человека и потому не характеризовало его свойств. Но это означает, что надо обращать внима­ние и на статику, чего не делает современный человек. Следует формиро­вать понятие чести на основе объективной ценности чести, связанной с со­циальным положением и его динамикой.

Понятие, чувство чести присутствуют не только у людей дворянско­го сословия и профессиональных военных, но и у представителей любых сословий и профессий, осознающих значимость своих положения и дея­тельности. В очерке советского журналиста Евгения Богата «Ваше вели­чество честь» приведены примеры должной оценки чести со стороны как русских дворян, так и русских рабочих-мастеров, «рабочих королей».

В том же очерке приведён рассказ о королях-токарях, к которым приходили директора заводов, а не к которым ходили короли-рабочие. Эти рабочие были эталоном рабочего мастерства, «вершинами» в своей про­фессии, а «во все времена нужны вершины». Честь, как правильно замеча­ет Е. Богат, есть «восхождение, восхождение в работе»^[595].

В настоящее время утверждения новой экономики в России, когда она вступила на мировой рынок товаров, идей, нужен профессионализм в любой сфере деятельности, который обеспечивает конкурентоспособность продуктов труда. Мастерство же с нравственно-аксиологической точки зрения органически связано с ценностью чести. Настоящий мастер не мо­жет состояться без понятия чести своей профессии и своего социального статуса. Честь профессии требует от человека его подлинного мастерства, и осознаётся как личный долг, с которым связано его личное достоинство. Честь - вечно актуальная ценность, «столп» и «утверждение» гражданско­го порядка. Особенно актуальна честь в переходное, флуктуационное ис­торическое время.

Честь взаимосвязана с достоинством. Можно говорить содержа­тельно о чести достоинства и достоинстве чести. Какая же из этих ценно­стей более высока по рангу, т. е. что более оправдано: пренебрежение че­стью ради достоинства или же забвение достоинства ради чести? При нашем реалистическом понятии ценностей и по нашей их классификации честь как ценность выше по рангу.

ла не приписывали никакой чести, чего нельзя сказать о самих крестьянах. Об этом говорит само слово «крестьянин», происходящее от слова «хри­стианин», как последователя и хранителя христианских ценностей. По свидетельству А. И. Титаренко: «Феодальная честь выступала как мораль­ная ценность, как важнейшее правило иерархических личных зависимо­стей и взаимоотношений. Класс феодалов стремился приписать эту добро­детель только своему сословию, связывая её с обязанностью охраны «бла­городного происхождения» и отвергая наличие чести и «подлого» просто- народья»^[597].

С утверждением буржуазных отношений ценность чести утрачивает свой особо высокий престиж и из сословной, корпоративной становится национальной. Данный исторический факт отметил ещё в XIX веке А. То­квиль на примере США. Там, где отсутствуют сословные разграничения, утверждал А. Токвиль, отсутствуют и основания для корпоративной чести, и если бы и народы не имели существенных различий в своих интересах, то и «условных законов чести» не существовало бы, и восстановилась бы «воистину общечеловеческая мораль, с едиными повсюду понятиями о добре и зле»^[598].

Можно согласиться здесь с А. Токвилем только по поводу того, что ликвидация сословной иерархии уничтожила и «корпоративную честь», которая, по нашей оценке, есть лишь один из исторических симулякров ценности чести. Ценность чести характеризует социальную иерархию, но интенционально она связана с самоценностью каждой страты, её статуса. Вместо корпоративной должна была утвердиться «социально-групповая честь», которая в свою очередь подразделяется на честь гражданскую, кол­лективную, профессиональную и др. В действительности же вместо чести стали утверждаться как приоритетные иные ценности, в частности ценно­сти достоинства, честности, долга^[599].

О переоценке ценности чести писал и Гегель. Как уже отмечалось, Гегель очень высоко ставил честь, признавая её первостепенную роль для функционирования гражданского общества. Гегель считал, что человек должен быть членом определённого сословия: «человек вне сословия - просто частное лицо и не пребывает в действительной всеобщности»^[600]. Нравственной же настроенностью этого, по выражению Гегеля, и являются «добропорядочность и сословная честь». Член корпорации именно в своём сословии обретает свою честь. «Святость брака и честь в корпорации - те

два момента, вокруг которых вращается дезорганизация гражданского об- щества»^[601]. Когда же рушатся корпорации, тогда человек лишается своей сословной чести, «он будет стремиться достигнуть признания внешними доказательствами своего успеха»^[602]. Люди без чести образуют, по Гегелю, чернь. Не бедность формирует чернь, а лишь связанное с бедностью умо­настроение. Существенное свойство подобного умонастроения - отсут­ствие чести. «Тем самым в черни возникает зло, которое состоит в том, что у неё отсутствует честь, заставляющая человека обеспечивать своё суще­ствование собственным трудом, и она, тем не менее, претендует на обеспе­чение своего существование как на своё право»^[603].

В гражданском обществе как сфере собственно социальных отноше­ний особый драматизм приобрела проблема переоценки соотношения цен­ностей чести и достоинства. Данный процесс отражён в классических про­изведениях художественной литературы. Классики искусства своевремен­но отреагировали на болезненные темы своего времени. Так, в замечатель­ном, хотя и несколько сентиментальном романе Ж.-Ж. Руссо «Юлия, или Новая Элоиза» описано, как юная аристократка Юлия влюбилась в своего домашнего учителя Сен-Пре, выходца из низшего крестьянского сословия, и, отстаивая своё достоинство, заключающееся в праве на свободный вы­бор, вступает до свадьбы в связь со своим возлюбленным. Отец Юлии, старый дворянин, человек чести, не может допустить мезальянса для своей дочери. Он устраивает брак дочери со своим старым другом аристократом Вольтаром. Выйдя замуж против воли, Юлия уже не изменяет своему му­жу с Сен-Пре, которого по-прежнему любит. Честь замужней женщины, честь мужа, честь отца её детей она ставит выше своего достоинства быть свободной, любимой, любящей. «Утрата чести страшнее, чем смерть!», - утверждает героиня Руссо. Сам автор делает заключение, которое ему до­рого стоило, ибо оно вызвало ненависть могущественной фаворитки коро­ля Людовика XVI: «Лучше погрешить против знатности, нежели против добродетели, - жена угольщика более достойна уважения, нежели любов­ница принца».

Прав был Ж.-Ж. Руссо. Его младшие соотечественники, великие пи­сатели Бальзак, Стендаль, Мериме, Мопассан, выступят, однако, в защиту достоинства, её приоритета для личности и, в частности, свободной любви. Они заразят целые поколения нравственной ложью, которую со всей силой своего огромного таланта сделают привлекательной и романтичной. Будет

сказываться их влияние и на нравственное сознание граждан России. Про­тив ложной «переоценки ценностей», в защиту чести выступят русские классики литературы. Первым здесь надо назвать светлого гения русской культуры А. С. Пушкина. Ловелас в жизни, он в то же время тонко пони­мал ценность чести. Его любимая героиня Татьяна Ларина скажет горькие, но абсолютно верные слова: «Но я другому отдана, и буду век ему верна». Также поведёт себя и другая героиня Пушкина - Маша Троекурова.

Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой будут разделять этот же взгляд на статус чести как более высокий, нежели статус достоинства. Они правиль­но будут понимать их соотношение, видя достоинство личности в сохра­нении чести, а честь связывая с достоинством личности. Они же показали глубочайшую трагическую диалектику человеческих переживаний колли­зии чести и достоинства, которые смертельно опасны для личности. Не может простить себе Настасья Филипповна, героиня романа «Идиот», свой проступок с Тоцким, своим покровителем, и не оправдать его никакими об­стоятельствами. Грозно звучит эпиграф в романе Л. Н. Толстого «Анна Ка­ренина»: «Мне отмщение, и аз воздам». Объективный нравственный миро­порядок, выражающийся и в иерархии ценностей, безнаказанно нельзя нарушить никому. Соня Мармеладова, торгующая собою ради жизни своих младших братьев и сестёр, обращается с горячей слезной молитвой к Богу, чтобы простил он её зло, и не оправдания для себя она ждёт, а прощения.