Кризис власти авторитета в традиционном обществе

Если в предыдущей части исследования изучалось становление феномена власти авторитета, то во втором подразделе стоит задача подвергнуть анализу феномена перехода к новому качеству авторитета

власти.

> сосуществования религиозного и философского мировоззрений при сохранении сильных позиций мифологии;

> обретения высокой степени вариативности культуры одного и того же этноса;

> постоянной борьбы религиозного и политического фактора.

Переходный период очень своеобразен в гносеологическом плане. По определению, он проходит под знаком маргинальности, когда одновременно причудливо переплетаются основания традиционного общества и зарождающиеся условия и факторы индустриального общества. Решение заявленной задачи возможно с учетом применения метода единства исторического и логического. Ибо через реализацию его принципов можно оценить специфику переходного этапа для последующей истории развития власти. Возникает возможность выявить закономерности развития объекта не столько при помощи систематизации и обобщения эмпирического материала (как это было продемонстрировано в первом разделе), сколько через исследование основных фаз развития на сущностном уровне. Это дает возможность не увязнуть в массиве парадоксов, которыми изобилует исследуемый этап, и осуществить заявленные принципы диссертационного исследования. Метод единства исторического и логического позволит систематизировать наработанный опыт (от Платона до Данте) в пределах единой парадигмы. Последняя подразумевает ответ интеллектуального меньшинства на объективные исторические изменения.

В научной литературе нередко можно встретить мнение, что на смену устаревшей системе власти мгновенно (или через небольшой промежуток

времени) приходит новая, более совершенная модель [38; 80; 230]. Как правило, исследователи отмечают, что с появлением государства появилась исторически новая система власти [80, с. 16]. Однако за скобками остаются разные принципы построении власти - полисная тирания и эллинистическая монархия, прямая демократия и империя с ее мощным бюрократическим аппаратом, средневековые королевства и средневековые республики (Лангедок, Венеция, Швейцария, Генуя, Нидерланды и др.). Попытки привести их под общий знаменатель как некую единую систему власти, характерную для традиционного аграрного общества, выглядят неубедительно [38, 80]. Очевидно, что указанный этап существования власти, во-первых, отличается от предыдущего - потестарного общества и, во- вторых, от последующего - индустриального общества. Не подлежит сомнению, что, несмотря на частые разногласия исследователей, его нецелесообразно разбивать на несколько самостоятельных частей - с точки зрения кратической истории. Следовательно, это некий период времени, который послужил своеобразной базой для появления нового характера властных отношений в индустриальном обществе, при этом он отличен от потестарного общества и, наконец, в его рамках не была сформирована единая властная парадигма. Следует сделать вывод, что он является переходным этапом, полем для социальных экспериментов, временем выработки универсальной властной концепции, которая в настоящем исследовании обозначена как авторитет власти. Эти процессы укладываются в рамки традиционного общества. Синонимами этого термина часто служат понятия «аграрное, доиндустриальное, примитивное, феодальное общество». Исследователи связывают этот термин с различными хронологическими периодами: от неолита до XIX в. Сам термин возник при попытке определить социокультурную модель социального устройства, асимметричную современному обществу. Существует ряд попыток создать общую теорию традиционного общества [90; 180; 267], но ни одна из них общемирового признания не получила.

обществом понимается период от появления первых протогосударств до формирования развитых форм государственной и общественной жизни в эпоху Возрождения и Нового времени.

Основная интрига переходного периода заключается в том, что заложенные в потестарном обществе противоречия между институтом вождества и общественным мнением с усложнением социума, изменением мировоззрения, сменой типов экономической деятельности выливаются в отчетливо фиксируемые конфликты. Складываются новые, радикальные формы власти - тирания и демократия. Рушатся нравственные устои общества (трагедия Гесиода), на смену естественному праву приходит закон (трагедия Сократа). В условиях разделения инстинкта и ценностей, биологического и культурного, старая система власти авторитета демонстрирует свое бессилие уже в рамках городов-государств, не говоря о великих многоэтничных и поликонфессиональных империях [5]. Появляется настоятельная необходимость поиска нового принципа властных отношений, который отвечал бы смутно осознаваемым новым ценностным ориентирам. Неслучайно Античность, Средневековье и Возрождение пестрят социальными утопиями и дарят миру великолепные примеры политических прожектов. На феноменальном уровне новые социо-культурные, экономические, политические и правовые реалии требуют адекватного отражения не просто в системе управления (ее можно выработать интуитивно), а в решении основного противоречия, возникшего еще в первобытные времена - между авторитетом общественного мнения и авторитетом должности (иерархией). Проблема усугублялась появлением новой мощной и динамически развивающейся структуры - государства, новых взаимоисключающих друг друга типов мировоззрения (религия и философия). Отсюда парадоксы политической истории данного периода: резкая смена, а порой и сосуществование тирании и монархии, демократии и олигархии, аристократии и отчасти анархии. Выработка конкретных управленческих решений, на основе которых формируется система

управления, нуждается в здравом смысле и ориентации в текущем социально-политическом моменте, а сиюминутная эффективность способов подчинения объекта власти не вызывала на протяжении столетий серьезных теоретических проблем.

Рассмотрим кризис потестарного общества, его духовной основы и власти авторитета в разных сферах человеческого общежития. Споры о подлинных причинах его кризиса до сих пор не утихают среди историков и философов. Достаточно вспомнить марксистскую версию о динамично развивающихся производительных силах и тормозящих эту динамику производственных отношениях [164]. Не менее популярной является версия М. Вебера о духовных источниках кризиса [39]. Особняком стоит теологическая версия [165; 230]. В данный момент рассмотрение этих версий привело бы к ненужному отступлению от главной линии диссертации, в рамках которой необходимо выяснить причины кризиса власти и выявить, явился ли он реакцией на кардинальную смену принципов общественного бытия или же сам инициировал эту смену.

Уничтожение парадигмы власти авторитета проявилось в исчезновении базовых условий ее существования, которые были рассмотренны в предыдущем подразделе. Причинами крушения власти авторитета явились:

> резкий рост численности человеческих коллективов на ограниченной территории;

> усложнение человеческого общежития - образование государства и классов;

> уменьшение роли биологического начала в общественной жизни;

>возникновение новых типов мировоззрения - философского и религиозного, а соответственно новых ценностных систем;

Численность человеческих коллективов возросла в результате смены форм экономической эксплуатации природы (от собирательства к земледелию). Наиболее обоснованной причиной этого явления следует считать смену экологического фактора [125, с.

Таким образом, кризис власти авторитета был следствием глобального кризиса в человеческом обществе, который затронул все общественные аспекты (от социокультурного до экономического) и инициировал новое измерение его жизни - политическое измерение (становление последнего происходило одновременно со становлением государства и авторитета власти [60, с. 19]).

Экономические предпосылки кризиса власти авторитета

С появлением института частной собственности уравнительные отношения потестарного общества постепенно деградируют, и, следовательно, власть авторитета с ее идеями координации и всеобщего благополучия теряет свою опору. Этот процесс прекрасно продемонстрировал Ф. Энгельс. Стихийно, без глубоких интеллектуальных усилий, на уровне очевидного управленческого решения предпочтение отдается субординации в вопросе распределения излишков производства. Прообразы иерархии и субординации в лице вождества теряют экономическую (уравнительные отношения, коллективная собственность) систему сдерживающих факторов. Таким образом, формируется

экономическая база для создания независимой от общественного мнения власти, которое позднее проявит себя в форме государства.

Социокультурные предпосылки кризиса власти авторитета

Мифологическое мировоззрение уступает место религиозному и философскому. Из коллективного «МЫ» выделяется индивидуальное «Я». Власть авторитета, эффективно функционирующая, когда индивидуальные интересы приносятся в жертву коллективным, начинает давать сбой.

высоких цивилизациях институт семьи планомерно уничтожается [170, с. 320]. Возможно, кризис семьи в поздней античности и дисгармоничные формы брака во время Средневековья явились косвенными свидетельствами отсутствия компромисса между властью авторитета и авторитетом власти.

Нормативные предпосылки кризиса власти авторитета

В первобытном обществе право воспринимается уже как система прав и обязанностей [60]. Но только с появлением традиционного общества происходит инверсия права в форму закона. Для последнего неприемлемы понятия справедливости и морали. Закон опирается не на силу общественного мнения, а на авторитет власти - государства и его структур. Закон обеспечивается не нравственностью, а карательными санкциями государства. В этом отношении был прав В. И. Ленин, говоря, что государство - это аппарат подавления [153. с. 376-379]. Однако в правовом измерении сохраняются, вплоть до Нового времени, рудименты потестарного общества, когда субъектом правовых норм остается семья, а не конкретный индивид. Долгое время продолжают существовать установки табу и талиона, традиции кровной мести, правила коллективной ответственности общины, семьи, клана за проступки индивида. Такое положение дел характерно в целом для переходного периода от власти авторитета до авторитета власти.

Политические предпосылки кризиса власти авторитета

Потестарное общество не нуждалось при решении властных вопросов в посредниках - в слое профессиональных чиновников или политиков. Однако с усложнением социально-политической и экономической ситуаций появилась потребность в формировании новых институтов человеческого общежития. Первоначально они выполняли административно-военную функцию, сохраняя целостность территории и порядок внутри общества. Лишь позднее, по мере своего усложнения и развития, в эпоху первоначального накопления капитала, государственные структуры заявят о себе как инструмент политики. К этому времени стоит отнести появление политического сознания как мощной силы, подчинившей себе конкретный

институт государства. Имеется в виду ситуация, когда люди с помощью своего политического сознания воспринимают свою государственность. У них формируется убеждение, что только в государстве они могут реализовать свои цели [60, с. 21]. Государство, являясь выражением авторитета власти, стремилось и стремится отождествить себя с властью вообще. Однако такой реликт, как общественное мнение, постоянно напоминал о себе. Это отчетливо заметно в правовой и социокультурной сферах. Этот фактор постоянно присутствовал в экономическом измерении (ограничение экономической деятельности некоторых классов в условиях средневековья, постоянное попирание прав частной собственности в Античности и др.). Противоречия между властью авторитета и авторитетом власти привели к многочисленным попыткам (на теоретическом уровне - социальные утопии, на практическом - богатый спектр государственных экспериментов) их примирения [15, с. 27]^[****]. Следует остановиться на этом подробней, ибо необходимо учитывать исторический опыт переходного периода при оценке кризиса индустриального общества и определении благоприятных форм и способов его преодоления.

Труды Платона и Аристотеля, социальная утопия первого и трезвый анализ текущей ситуации второго, представляют собой прекрасные образцы инициирования долгого поиска выхода из развивающегося кризиса власти авторитета. И тот, и другой работали в сложное время, когда кризис власти еще не был осознан, когда зарождающийся институт государства только заявлял о своих возможностях, когда индивид еще не был отчужден от власти. Однако и Аристотель и Платон сумели зафиксировать наиболее существенные черты кризиса - в области экономики, нравственности и структуре общества. Созданные ими типологии и оценки политических режимов блестяще демонстрируют проблемы становления принципов государственного строительства. Именно Платон в своих «Государстве»,

«Законах» и диалоге «Политик» предложил упорядоченную и логическую схему взаимоотношения власти авторитета и авторитета власти. Правда, вариант решения был представлен не с учетом тенденций, а исходя из ностальгических воспоминаний прошлого. Появился гибрид государства, построенного по принципам авторитета власти (жесткая стратификация общества, вертикальная иерархия государственной структур) при способах управления, характерного для власти авторитета (доминирование координации над субординацией, идея осознанного подчинения существующим правилам, преобладание интересов коллектива над индивидами, отсутствие чиновников и политиков). Попытки претворить в жизнь этот замысел оказались неудачными.

Аристотель подошел к проблеме более рационально. Его политика - это результат скрупулезной оценки текущего момента (проведенной в афинской политике) [10], предельно внимательное изучение принципов функционирования государства (в правовом, экономическом, нравственном, управленческом измерениях) [11]. Он не предлагает утопий, а лишь трезво оценивает оптимальный уровень соотношений координации и субординации, общественного мнения и государственного управления. Однако недостатком этого анализа является тот факт, что теоретическая модель Аристотеля могла работать лишь в античном обществе классического типа.

Шире смотрели на проблему младшие современники Аристотеля - Ксенофонт и Исократ. Они предложили первый в истории универсальный способ построения многонационального государства без ущемления национальных или конфессиональных прав его подданных. Они наметили переход от самого понятия «гражданин» ко всеохватывающему - «подданный». И раб, и господин, и царедворец, и крестьянин перед лицом государства едины. Таким образом, они теоретически предвосхитили практическое решение этой проблемы в эллинистических империях востока и вершину развития античного государства - образование Римской империи.

Последняя явилась итогом многолетних поисков идеальной формы соотношения общества и государства. В рамках империи предельно обостряется противоречие между гражданином и подданным. Эта трагедия отчетливо заметна в судьбе мыслителя Марка Аврелия. Как гражданин, он желает остаться философом и любящим семьянином. Но, как подданный, он обязан стать императором. Как частный результат этого противоречия на свет появилась его замечательная книга «Наедине с собой». Марк Аврелий находит компромиссный вариант решения указанной дилеммы. Во внешнем мире он блестящий император, удачливый воин и блестящий администратор, а на листах своего дневника он нежный отец, любящий муж и тонкий мыслитель. Однако этот путь лишь для избранных [2]. На феноменальном уровне поиск осуществлялся через определение наиболее универсальной формы проявления и формы осуществления власти. В качестве первой выступали выборные должности и бюрократия, как формы осуществления конкурировали тирания, монархия, демократия, олигархия, империя. В результате была найдена универсальная форма осуществления власти - бюрократия. С крушением империи слой профессиональных чиновников не исчез. На некоторое время его вытеснила система вассалитета. Но система вассальных обязаностей была хороша лишь для узкого диапазона условий, ее закат начался уже в XIII веке [293, с. 71], а с появлением Генеральных штатов, парламента, первых средневековых республик и национальных государств она, как оптимальная форма регламента общежития людей, окончательно уходит в небытие [297, с. 22-24].

Средневековье с повсеместным развитием христианства значительно трансформировала нормы мифологического мировоззрения в религиозное и очистило право от коллективной ответственности. Оно сделало индивидуума единственным ответчиком за свои грехи. Сакрализируя государство, оно закрепило претензии государства на олицетворение власти и ее

доминирование над общественным мнением. Роль должности возросла неизмеримо, человек на этой должности перестал быть значимым^*.

Эпоха первоначального накопления капитала знаменовала собой поворотный этап. Началось теоретическое обоснование начавшегося процесса. Первым, кто обосновал новую парадигму власти, был Н. Макиавелли. В своей работе «Государь» он «сводит счеты» с властью авторитета, отрицая такие ее основополагающие черты, как равенство и справедливость. Перед князем или чиновником, заявляет Н. Макиавелли не должны стоять вопросы нравственного выбора, все его поступки должны быть подчинены эффективности функционирования государственной машины [161, с. 76-83, 120-126]. Ж. Боден развивает ряд мыслей Н. Макиавелли. Однако если его предшественник много внимания уделял анализу практических поступков князей, то Ж. Боден сосредотачивает свое внимание на теории государства вообще. В своем главном труде «Шесть книг о государстве» он выводит квинтэссенцию принципа власти авторитета, считая, что власть государства - это «абсолютная, не связанная никакими законами власть над гражданами и подданными» [27].

Излишне восторженная оценка государства итальянскими мыслителями сменилась попыткой найти примирение между обществом и активно развивающимся государством. Коллизии политики Карла I в Англии (с его претензией на абсолютную власть), известная политика его французского коллеги Луи XIV - «короля - Солнце» с заявкой «Государство - это Я» показали, к каким уродливым формам может привести ничем не ограниченный авторитет власти. В Англии и Франции интеллектуальное меньшинство задалось целью найти приемлемые формы сосуществования государства и общества, гражданина и подданного. В Англии эту традицию представляют Т. Гоббс и Дж. Локк. Среди французских мыслителей особенно выделяются Ж. Ж. Руссо и Ф. А. Вольтер. Их - работы это образец построения идеально сбалансированного механизма сдерживания амбиций

государства силой общественных институтов. Результатом их усилий явился проект «гражданское общество», который дал начало целому направлению в философско-политической мысли Европы. Однако, несмотря на всю его привлекательность, в жизни он не был реализован. Из богатого наследия современная действительность востребовала лишь концептуально оформленную идею государства с его сбалансированной системой распределения власти. Имеется в виду знаменитая трехчленная система государственной власти: власть судебная, исполнительная и государственная. Поднимаемая мыслителями проблема сосуществования общества и государства была заброшена на полтора столетия и стала актуальной лишь в первой половине ХХ века в связи с банкротством идеи доминирования авторитета власти вообще и государства над обществом в частности.

Таким образом, усилиями Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Ж. Бодена, Д. Локка, Ф. А. Вольтера, Ж. Ж. Руссо, Ш. Л. Монтескье идея государства обрела завершенную форму. Средневековая модель государства с опорой на нравственность (теократия) была заменена более гибкой - республикой, в основу которой практика политической жизни положила наживу и лицемерие. Преимущество авторитета власти над властью авторитета, со снятием нравственных и юридических ограничений, при закреплении этой идеи спецификой экономического развития, обрело свое выражение в появлении современного типа власти. Оформление политического сознания окончательно сформировало новую властную парадигму в образе авторитета власти.

В условиях трансформационных процессов линия противостояния власть - ценности значительно усилилась[††††]. Во многом заявленные казусы и парадоксы исследованного этапа становления власти объясняются отчужденностью ценностных ориентиров человека и власти. Противостояние сменилось подменой коренных ценностей человеческого общества

заменителем - идеологией. Развитие культуры, ослабление биологического наследства человека привело к возможности создания лжеценностей, лженравственности. В силу этих обстоятельств, в рамках индустриального общества противоречие «власть - цености» было на время снято. При этом инстинкт власти и обладания нашел свое конкретное выражение в идее частной собственности, в феномене «успешного человека».

В рамках указанного противоречия развивалось противостояние и двух диаметрально противоположных принципов власти: вертикали и горизонтали. Анализ эмпирического опыта показал, что в разных условиях предпочтение отдавалось либо исключительно вертикали, либо горизонтали власти. Методологическое и практическое их сопряжение произошло лишь на завершающем этапе трансформационных процессов. Была концептуально оформлена ситуация доминирования вертикали власти при сохранении, хотя и уменьшении роли горизонтали. На практике это нашло свою форму в утверждении авторитета власти с его конкретным содержанием и явленными социальными институтами.

Выводы:

1. В рамках традиционного общества происходили напряженные поиски принципов власти, адекватно отражающих реальность общественного бытия и могущих найти формы снятия напряжения «власть - ценности».

2. В результате поисков напряжение противоречия «власть- ценности» было снято, через подмену последних идеологическими клише.

3. Логика изменения онтологических условий существования власти предопределила выбор в пользу республики, бюрократии и демократии.

4. Доминирующим оказался принцип авторитета власти при незначительной роли власти авторитета, который принял латентную форму в рамках института нуклеанарной семьи.