2.3. Авторитет власти и ее кризис

Термин «индустриальное общество» (другие термины-конкуренты: развитое общество, «эпоха фабричных труб», капиталистическое общество) впервые введен Анри Сен-Симоном в XIX веке [46, с.

В диссертационном исследовании под индустриальным обществом понимается специфический период человеческой истории от XVI - XVII вв. до середины XX в. С появлением индустриального общества была сформирована принципиально иная, чем в потестарном и традиционном обществах, структура власти. Ее появление было инициировано глубочайшими сдвигами в обществе, которые на феноменальном уровне произошли с образованием государства и созданием добывающей экономики, а на онтологическом - с существенным изменением ценностных ориентиров европейского общества. После тысячелетних экспериментов и напряженной работы лучших умов человечества была создана идеальная для новых условий система власти - авторитет власти. Поэтому первой задачей

этого подраздела является анализ оснований авторитета власти в ключевых сферах человеческой жизнедеятельности - политике, экономике, праве, культуре.

История кризиса власти авторитета подсказывает, что при кардинальном изменении базовых принципов человеческого бытия трансформации подвергается и власть.

При решении первой задачи используется традиционный, проверенный, набор общелогических приемов и методов: анализ и синтез, индукция и дедукция и др. При выполнении второй задачи используются возможности диалектического метода с ориентиром на то, что развитие объекта (в данном случае - власти) включает в себя ряд фаз: становление (власть авторитета), развитие (переходный период) и ставшее (авторитет власти). В рамках ставшего зреют силы, которые приводят к отчуждению формы ставшего и возвращаются к исходному этапу, но уже в новом качестве (новое качество власти авторитета). Однако данный принцип нуждается в дополнении. Метод синергетики, позволяет добавить, что в точках бифуркации конкретное изменение власти возможно в нескольких альтернативных вариантах. Альтернативой власти авторитета выступают трансформация и усиление авторитета власти. Необходимо определить базовые условия и действительные факторы, которые влияют на характер качественных изменений ныне существующего авторитета власти.

Возникновение авторитета власти было обусловлено ходом исторического преобразования основных измерений человеческого бытия - политики, экономики, права и социокультурного измерения, которые находят свое основание в ценностных ориентирах человека [309; 313; 314].

Авторитет власти стал формой примирения диаметрально противоположных принципов существования власти. Корни противостояния уходили в биологическое прошлое человека, когда их органическое сочетание помогало ископаемым гоминидам и первому человеческому коллективу выжить в агрессивной внешней среде.

структура с четко зафиксированной системой полномочий. Появившееся научное мировоззрение стало доминирующей формой общественного сознания. Оно смогло выработать оптимальную форму осуществления власти - демократию, с ее трехчленной системой сдержек и противовесов (исполнительная, законодательная и судебная власть). Рожденная система была плодом представлений элиты того времени о классической механике.

Произошла ситуация, когда изменяющиеся ценностные ориентиры стимулировали изменение системы власти а последняя стала оказывать активное воздействие на сами ценности. Ценности стали активно подменяться идеологическими клише и ложными нравственными ориентирами.

Таким образом, система власти обрела статус ставшего и, в результате искусственной корректировки ценностей, стала адекватно отражать реалии современного ей мира. Система оказалась настолько прочной, что был начат ее экспорт (начало XX века) в остальные страны мира, которые все больше входили в сферу влияния Запада. Однако еще в XVIII веке французские просветители, уловив искуственность государства и его противоречия с безусловными ценностными основаниями жизни человека, попытались продумать альтернативы государству в рамках идеи гражданского общества. Но успехов не достигли. Однако сама идея не угасла и получила дальнейшую разработку в трудах И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса. К настоящему времени идея гражданского общества является, пожалуй, наиболее дискуссионной в социальной философии. Споры начинаются уже вокруг самого концепта. Так, исследователи считают, что понятие «гражданское общество» впервые появилось в античности, где стало термином юриспруденции. В политической философии средневековья под гражданским обществом понималось различие между общественными и религиозными институтами; в

XVII в. - различие между человеческим и естественным состояниями. И только в XVIII в работах французских просветителей Руссо, Вольтера, Дидро понятие «начинает впитывать в себя отдельные, порой не самые существенные черты его современного содержания» [60, с. 52]. В XIX веке благодаря усилиям Г. Гегеля, К. Маркса понятие «гражданское общество» приобрело свои главные и окончательные черты» [60, с. 53]. Тем не менее при всем многообразии определений и различий понимания термина, выделяют следующие универсальные характеристики:

> гражданское общество - это часть общества, независимая от государства;

> гражданское общество обеспечивает права индивидов и, в том числе, право собственности;

> в гражданском обществе независимо от государства действуют множество автономных ассоциаций экономического, культурного и др.

В диссертационном исследовании учитывается определение понятия, сформулированное в коллективной монографии «Гражданское общество» [60], согласно которому гражданское общество - это «свободное сообщество равных людей, способных к творческому созиданию своего общежития и осуществлению своих потребностей как на уровне частной, так и публичной жизни» [60, с. 27].

Идея гражданского общества выступает как диалог между государством и обществом в условиях доминирования принципов горизонтали власти. Именно этот аспект гражданского общества пережил своих создателей и активно эксплуатируется в научных и философских исследованиях. Но практическая реализация идеи гражданского общества не могла быть осуществлена в условиях доминанты авторитета власти. Поэтому возникает закономерный вопрос: каковы же пределы функционирования авторитета власти? Очевидно, сколь бы ни была совершенна и гибка система, наступает время, когда она не в силах трансформироваться в новое качество,

адекватное изменениям социума, и обрекает себя на уничтожение через кризис.

Э. Тоффлер в своей монографии «Метаморфозы власти» провел анализ теоретических возможностей принципов вертикальной субординации в экономической и социальной сфере.

Во-первых, там, где требуются творческие усилия большого коллектива людей, эффективными оказываются принципы координации. Авторитет власти эффективен лишь при относительно монотонных, не требующих быстрого реагирования процессах (будь то в экономике или в политике).

Во-вторых, авторитет должности неуместен там, где речь идет о группе индивидуалов, автономных в своей деятельности. В индустриальном обществе этого не требовалось (исключение - художники и артисты).

В-третьих, авторитет власти бессилен решать глобальные проблемы, требующие перестройки всего государственного организма, идеологии и мировоззрения.

В-четвертых, авторитет власти немыслим, когда существуют высокие информационные запросы общества, ведущие к осознанию обществом своих сил и возможностей (французские революции, появление Веймарской республики, эволюция Британской монархии).

Авторитет власти в условиях нестандартных проблем ХХ века демонстрирует свое бессилие и облекается в форму прямого насилия, чтобы восстановить прежний статус quo. Ограничения, авторитета власти во многом характерны для современного общества, которое, по мысли ряда авторов, пришло (или приходит) на смену индустриальному обществу. Терминов для обозначения современной социальной реальности много: информационное, постиндустриальное, посткапиталистическое общество, общество постмодерна. Сама идея ухода в небытие индустриального общества введена в 1962 г. Ф. Машлупом в работе «Производство и распространение знания в Соединенных Штатах». Широкое развитие термин получил благодаря стараниям Е. Масуде («Информационное общество как

постиндустриальное общество» (1983)) и Э. Тоффлера («Третья волна», «Метаморфозы власти»). Термин был введен с целью осмысления тех глобальных изменений в социуме и экономике, которые принесли быстрое развитие коммуникации, превращение информации в самый популярный и быстрореализуемый товар. Основная идея - это интеграция существующей системы с новейшими коммуникационными системами. Последствия этого очевидного факта оцениваются по-разному. Пессимисты полагают, что произойдет установление тотального контроля за обществом со стороны государства и появление новой формы тоталитарного государства. Оптимисты видят в этом процессе основы для дальнейшего развития демократии в новом качестве, либерализацию властных структур и образование новой властной парадигмы [266; 267].

Однако сразу же появилось мощное течение противников данного направления. Наиболее фундаментальным критиком идеи информационного общества можно считать К. Мея. В соей монографии «Информационное общество» британский исследователь последовательно доказывает, что в конце ХХ века ни один из параметров информационного общества ни в экономике, ни в политике не существует. Более того, считает К. Мей, информационное общество - это миф, удобный для биржевых спекулянтов и политических агитаций [168, с. 8]. Не учитывать приведенные К. Меем факты нельзя. Действительно, мировая экономика все еще индустриальна, в ней основным источником дохода и регулятором биржевых колебаний служит цена на сырьевые источники, и прежде всего на нефть и газ. Но информационные технологии и влияние информации как специфического товара с каждым годом расширяют свой сектор экономики. Сейчас уже никого не удивишь, что возможна покупка и продажа денег как некого идеального объекта за которыми не стоят реальные, опредмеченные товары, а между тем совсем недавно это вызывало бурные дискуссии в экономической науке. Трудно не согласиться с К. Меем и в том, что ныне нет речи об отмирании государственных институтов. Об этом свидетельствует и

претензии на диктат государства США в адрес той доли американского общества, которое выступает против войны с Ираком, столкновение государства Франции и солидной части французского общества по поводу договора «О первом найме». Показательны сами эти столкновения, но и показательна возможность уступок государства - обществу.

Скорее всего, речь должна идти о начале трансформации старого индустриального общества в некое иное качество. Само по себе понятие трансформация вполне допускает подобного рода трактовку. А. А. Мусиедзов выделяет ряд характеристик, связанных с трансформационными процессами в обществе. Он выделяет:

> изменчивость;

> установление, а не наличие порядка. Эта ситуация в авторской терминологии обозначена как «стихийное переупорядочивание». [181, с. 52].

Этот список дополняет В. И. Подшивалкина, указывая на:

> многовекторность разрешения кризиса;

> появление новых, непонятных, быстроисчезающих феноменов;

> противоречивость и парадоксальность протекающих процессов. [208, с. 16 - 17]

Не так уж и важно, как будет обозначено общество, приходящие на смену индустриальному. Имеют значение лишь безусловно фиксируемые изменения в разных измерениях человеческого общества, которые влияют на характер власти. В данном аспекте и будет рассмотрен кризис авторитета власти в современных нам трансформационных условиях.

Экономические предпосылки авторитета власти и ее кризиса

Появление частной собственности и собственности на средства производства предварило завершение истории власти авторитета. Его механизмы не смогли эффективно контролировать распределение продуктов труда. С развитием капиталистического способа производства в рамках известной формулы «товар - деньги - товар» появился прочный базис для

функционирования уже указанных принципов авторитета власти. Основой для капитализма стали формально свободный рынок, неприкосновенность частной собственности и промышленное производство. Последнее явилось той реальностью, которую исключительно удачно отразили принципы иерархии господствования и подчинения при жестко централизованной системе с вертикальной субординацией и доминированием идеологических клише вместо реальных ценностей. Олицетворением этой системы стали корпорации Ф. Моргана и Г. Форда. Однако с началом изменения качества товара (с промышленного, физического объекта на информацию, знание и услуги) происходит кардинальная смена схем принятия управленческого решения. Формула «товар - деньги - товар» остается прежней, но эффективность оборота капитала при новом качестве товара сильно задерживается старой командной системой. Так работники интеллектуального труда стали обладать собственностью на свои уникальные способности. При этом такая собственность не отчуждаема и не может быть присвоена в объективированной форме [91, с. 11]. Это происходит на фоне усиления факторов самоорганизации и саморазвития общественных структур как особенности современного общественного устройства [32, с. 5; 305, с. 207]. Производство знания и информации требуют не приказов, а рекомендаций. В этой сфере востребовано не управление, а координация. Наиболее эффективной становится система, в которой каждое звено обладает автономией и возможностью обширной горизонтальной коммуникации. Этот процесс начала кризиса авторитета власти отметил в своих работах Э. Тоффлер. Как показывает эмпирический опыт, старая парадигма власти, неспособная на изменения, сохраняется, но сиюминутные управленческие решения предвосхищают ее смену. Так, структура корпораций еще отражает старую систему авторитета власти (директорат, подкомиссии и подотделы), но при решении конкретных проблем уставы фирмы нарушаются в пользу принципов власти авторитета.

Политические предпосылки авторитета власти и ее кризиса

В рамках индустриального общества особую роль играют политическое сознание, политическая идеология и государство. С развитием индустриального общества государство берет на себя обязанности не просто поддержания порядка и внешних границ, но и заявляет о претензии на регламент внутренних устоев общества. В этом случае человеку отводится роль подданного. Но, несмотря на доминирование государства, роль общества, в котором человек ощущает себя гражданином, возрастает. Старое противоречие обретает в индустриальном обществе новое качество и проявляется как противостояние государства (в форме бюрократии) и свободной ассоциации людей (в форме гражданского общества) [60, с. 27]. Ранее антиподом государства выступала семья. В индустриальном обществе роль альтернативы стали играть общественные организации. В отношениях «подданный - государство» человек отчуждается от власти, которая является прерогативой бюрократии. В отношениях «гражданин - гражданское общество» он расширяет свои властные полномочия. При существовании устойчивой системы авторитета власти государство имело возможности уменьшить эти противоречия. Но из-за классического правила, согласно которому любая система обеспечения стремится превратиться в систему самообеспечения, произошла инверсия бюрократии в бюрократизм (М. Вебер), а из демократии, как способа осуществления власти, выхолащивается ее содержание, заложенное еще в XVIII веке. Взрывное изменение экономических устоев общества привело к его существенной трансформации. Необычайно стремительное развитие средств коммуникации (телефон, радио, телевидение, Интернет) предоставило обществу огромные возможности для создания структур, альтернативных государству. Бюрократия становится лишней. Появились технические возможности решать политические проблемы напрямую, без посредников [305, с. 207]. Реальностью стала система принятия решений через референдумы в Ирландии и Швейцарии, в некоторых штатах США. А это резко уменьшает

роль профессиональных политиков. Однако вопрос, какую форму обретет трансформация политического сознания, остается открытым. Очевидно, оно воплотит в себе многие идеи гражданского общества (одной из альтернатив гражданскому обществу является идея «ноократического общества» [200]).

Социокультурные предпосылки авторитета власти и ее кризиса

Системный характер перемен не мог не затронуть социокультурное измерение человеческого бытия. Если потеря мифологическим мировоззрением доминирующих ролей лишила власть авторитета нравственного и нормативного основания, то религиозный и, особенно, научный типы мировоззрения освятили и обосновали авторитет власти. Научное обоснование осуществления власти в форме бюрократии закрепили за новой парадигмой власти ее доминирующий статус [39, 56]. Мифологическое мировоззрение, на первый взгляд, было полностью раздавлено и уничтожено. Однако современность преподносит нам проявление мифологического мировоззрения уже в новом качестве: спиритизм и астрология, шаманство и фетишизм, а также политические мифологемы. Особенно широкое распространение мифологическое мировоззрение получает в среде молодежи. Это еще один тревожный сигнал, который свидетельствует о том, что онтологические основания старой парадигмы власти дали трещину. Для нового поколения научное и религиозное обоснования авторитета власти уже не имеют значения. Их идеалом становится система власти авторитета, которая до сих пор успешно сохранилась в среде профессионального преступного мира и получила второе дыхание в неформальных молодежных организациях. Эти факты являются следствием кризиса идентичности. Как считает В. М. Межуев, переход к новому миру, имеющему много названий, «сопровождается кризисом всех форм идентичности, известных до сих пор» [167, с. 13]

На ценностном уровне противоречия между властью авторитета и авторитетом власти вылились в парадоксальное сосуществование свободы и

принуждения, которые затрагивают проблемы справедливости, разума, диалога и согласия [103].

Особо следует остановиться на роли семьи. Современность показывает, что семья в ее классическом понимании теряет свои позиции. Фактически доминирование мужчины в семье сменяется доминированием женщины (влияние этого процесса на психологические основания власти см. [20]). Мощнейшие феминистские движения, успехи женщин в бизнесе и политике - яркие тому подтверждения. Семья получает иное, отличное от традиционного общества, качество. В этом отношении напрашиваются параллели с функционированием власти авторитета, который господствует при матриархате. Таким образом, и в социокультурном измерении уже произошли необратимые изменения, которые демонстрируют бессилие старой парадигмы власти контролировать их.

Изменение авторитета власти фиксируются на феноменальном уровне. Согласно известным аксиомам, их должно предварять изменение ценностных ориентиров. Противостояние системы координат власти и ценностей послужило источником взрыва противоречий в рамках индустриального общества. Так, отторжение от идеологических клише, приведших к ужасам двух мировых войн, вызвало распространение движения хиппи,..., и прочих неформальных организаций. Искусственное навязывание нравственных приоритетов с жесткими моделями поведения повлекло лозунг: «назад к природе». Новое прочтение получили такие фундаментальные ценности, как жизнь, собода, воля, собственность. Вновь актуализировалась проблема равенства и справедливости. Эти процессы нашли свое отражение в уже названных измерениях человеческого бытия. Как и в рамках традиционного общества, предпринимаются попытки расщепить сопряженные понятия вертикали и горизонтали власти, определить нравственность этих категорий (горизонталь хорошо, а вертикаль плохо). Кризис идеологических клише, попытки элиты восстановить статус фундаментальных ценностей человеческого общежития при разбалансированности системы властных

принципов на сущностном уровне роднит специфику трансформационных процессов в традиционном и современном обществе. Судя по анализу эмперического опыта, новоевропейская цивилизация находится лишь в начале долгого процесса трансформации общества, власти и человека.

Еще одним косвенным подтверждением этого тезиса является мощный взлет интереса к футурологическим и, в особенности, к эсхатологическим сюжетам в рамках новоевропейской цивилизации. Для примера достаточно привести такие исследования, как Ф. Фукуямы «Конец истории и конец человечества», П. Дж. Бьюнкена «Смерть Запада», С. Хантигтона «Столкновение цивилизаций» [288; 37; 291]. Особым интересом вновь стал пользоваться жанр социальных утопий, рядящийся ныне в одежды социальной фантастики и псевдоисторических романов. Среди таких авторов можно выделить Д. Брина, А. Конде, Ф. Херберта, У. Эко и др. [34; 117; 295; 321; 322].

Однако на пути трансформации, исходя из синергетической парадигмы, общество ожидает как минимум два варианта развития ситуации. Первый прорисован достаточно четко, это переход к власти авторитета. Но нельзя исключать возможности иного варианта развития событий. Так, предыдущий период трансформации власти продемонстрировал, что она способна значительно корректировать основополагающие ценности общественного бытия. В современных условиях, с развитием информационных технологий, наряду с их позитивным значением для формирования власти авторитета, имеются предпосылки для формирования «одномерного человека» нового, отличного от индустриальной парадигмы качества [104]. И нет никаких гарантий, что в уже начавшемся открытом противостоянии «власть - ценности» последние не будут вновь заменены определенной идеологией. Для 18 века такой результат был закономерен. Он обеспечил развитие общества. Ныне он будет бесперспективным, тупиковым. Развитие общества может быть блокировано всемирным аппаратом информационных технологий. В этом заключается специфика современного этапа

трансформационных процессов власти. Поэтому на данном этапе изменения власти ответственность политических элит за будущее общества велика как никогда.

Конкретные прогнозы развития ситуации в рамках всего человеческого общества делать бесперспективно [130]. Слишком велика специфика региональных факторов, реально воздействующих на очерченные глобальные условия трансформационных процессов. Выявлению региональной специфики осуществления власти в современном украинском обществе будет посвящен третий раздел диссертации. В нем предполагается исследовать конкретные формы и процессы трансформации украинского общества, его перспективы через призму осуществления власти.

Выводы по разделу:

1. Власть авторитета изначально укоренена не в социальном, а в биологическом бытии прачеловеческих обществ.

2. С появлением протообщественных структур власть авторитета находит свое основание в материнском роде, а позднее - в патриархальной семье.

3. Существование власти авторитета возможно лишь в рамках добывающей экономики, первобытной нравственности и при отсутствии посредников в принятии властных решений.

4. В пределах власти авторитета формируются противоречия между иерархией и влиянием, господствованием и подчинением. Благодаря специфическим условиям потестарного общества (слитности власти, инстинктов и ценностей в единое целое) эти противоречия являются источником благополучия человеческой общности.

5. В условиях отчуждения человека от культуры, экономики и власти складывается противоречие «власть - ценности». Решение этого противоречия в разных измерениях человеческого бытия определяет характер власти, ее форму и содержание.

6. В рамках традиционного общества происходили напряженные поиски принципов власти, адекватно отражающих реальность общественного бытия и могущих найти формы разрешения противоречия «власть - ценности» [309].

7. В результате этих поисков напряжение «власть - ценности» было снято через подмену последнего идеологическими клише.

8. Логика изменения онтологических условий осуществления власти предопределила выбор в пользу республики, бюрократии и демократии, доминирующим оказался принцип авторитета власти при незначительной роли власти авторитета, который принял латентную форму в рамках института нуклеанарной семьи.

9. В рамках индустриального общества авторитет власти достиг высшей степени своего развития. Глобальные изменения в обществе, переход от индустриального типа экономики к информационному, кризис идентичности во всех сферах продемонстрировали бессилие авторитета власти решить глобальные проблемы существования человеческого общества. В политической и правовой сферах, с ростом коммуникационных технологий, бюрократия и представительная демократия становятся малоэффективными. В этих условиях идеальными принципами отношения были бы влияние, управление и согласие. Они допускают существование авторитета власти как конституирующего фактора социальной реальности.

10. Но тот же технологический рост может привести и к усилению худших черт авторитета власти через осуществление модели «одномерного человека». Поэтому специфические условия и факторы, присущие конкретному региону, играют главную роль (степень развитости технологий, исторические традиции, ценностные ориентиры). Их значение усиливается, если общество находится в условиях трансформационных процессов [313].