Целостное рассмотрение предмета как момент конкретного познания

Для конкретного, диалектического познания действи­тельности недостаточны примеры, перечисление призна­ков, необходимо целостное рассмотрение предмета, вы­явление его сущности и тенденции.

Диалектико-логический принцип целостного рассмот­рения явлений в теории имеет великое значение в поз­нании. В нем отражаются внутренние связи объективной конкретной системы. Если целостная система содержит в себе всю свою историю в свернутом виде, то логический анализ этого конкретного и выявление его исходной и за­родышевой формы, в целом, совпадает с генезисом исто­рически развивающейся конкретной реальности. То, что является первым в истории, служит первым также в логи­ке, в силу диалектического совпадения истории и логики.

В исследовании сложных социальных явлений требу­ется, в первую голову, и больше, чем где бы то ни было, изображение процесса в целом, учет всех тенденций и определение их равнодействующей, или их суммы, их результата. «В области явлений общественных нет при­ема более распространенного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры. Подобрать примеры вообще - не стоит никакого труда, но и значения это не имеет никакого, или чисто отрицатель­ное, ибо все дело в исторической конкретной обстановке отдельных случаев. Факты, если взять их в их целом, в их

связи, не только «упрямая», но и безусловно доказатель­ная вещь»^[231].

В конкретном анализе предмета целостное рассмот­рение объекта — не искусственный прием, а универсаль­ный теоретико-логический принцип, выработанный в ре­зультате сложного развития истории философии и науч­ного познания. Продуктивность целостного рассмотрения предмета связана с тем, что вещь, явление выражают свою сущность, действительное содержание только в их вклю­ченности в целое, как момент развивающегося целого.

В диалектико-материалистической логике целост­ность рассматривается не как мысль, а как объективно­всеобщее, закономерное отношение и связи индивидов, единичностей. Поэтому целостное, всеобщее не сущес­твует отдельно от единичностей, индивидуальностей. В свою очередь, единичное неинтересно для научного поз­нания в его абсолютной неповторимости, вне его связи с целым. В объективной действительности целостность, закономерность явлений реализуется в особенном и еди­ничном. Так, например, биологический вид как общность проявляется в составляющих его индивидах, человечес­кое общество - в единичном и особенном, а вне их не су­ществует. ^;

В объективном мире, таким образом, мы имеем внут­ренне связанную, внутренне расчлененную систему взаи- мозависимостей и отношений. При этом, каждая система связей образует определенное целое, в котором есть осо­бенное, выполняющее в этой системе функцию всеобщего отношения. В свою очередь, особенное и единичное в их совокупности и взаимозависимости образуют «истинную общность», отличную от других общих. Таким образом, каждое явление имеет свое значение не в его обособлен­ности, а как часть некоторого целого. Ни один элемент не следует произвольно вырывать из конкретного целого

и рассматривать изолированно. Аристотель справедливо отмечал, что рука, оторванная от туловища, уже не явля­ется рукой.

Но диалектико-логический подход не просто конста­тирует разнообразие явлений, не пассивно обобщает этот факт, а схватывает их целостно и выявляет основные тен­денции, которые определяют природу тех или иных реа­лий.

Диалектико-логический анализ проблемы свидетель­ствует о том, что, хотя, с первого взгляда, простая кон­статация и описание явлений, ссылка на разнообразие их кажутся чем-то глубокомысленным и многосторонним, однако, подлинное содержание процесса постигается только тогда, когда предмет рассматривается конкретно и целостно.

Целостное рассмотрение объекта имеет принципи­альное преимущество по сравнению с эмпирическим, плюралистическим подходом, так как оно с самого нача­ла выступает аспектом, моментом конкретного, теорети­ческого познания действительности. При этом, целостное рассмотрение - не внешний, а имманентный предмету метод познания, воспроизведения объективной реальнос­ти. Например, каждый предмет имеет свое действитель­ное содержание не сам по себе, не в изолированности, а как момент конкретного целого. Поэтому-то целостный подход к действительности дает возможность напасть на след закономерности исследуемого предмета, способ­ствует выявлению сущности, внутренней связи предме­тов и явлений.

Методологическое преимущество данного метода сос­тоит далее в том, что без целостного подхода принципи­ально невозможно выявить и раскрыть такие важнейшие аспекты в построении научной теории, как начало, сущ­ность, коренные движущие силы исследуемой области. Однако, такую теоретико-познавательную концепцию неспособны понять многие современные исследователи. Отсутствие целостного подхода ведет их к растерянности,

к пессимистической логико-эпистемологической картине. В этом отношении характерна концепция К. Поппера, раз­рабатываемая им в «Критической эпистемологии обыкно­венного знания». Он решительно отрицает познаватель­ное и продуктивное значение понятия начала. «Выбор на­чала исследования несущественен, - пишет он, - так как оно, подобно всему остальному, может быть критически пересмотрено и исправлено»^[232].

Теоретическая позиция К. Поппера с диалектико­логической точки зрения является несостоятельной. Внимательное изучение процесса формирования научно­теоретического знания свидетельствует, что выявление начала, всеобщего существенно важно, оно имеет огром­ное познавательное значение.

Подобное же происходит при выяснении сущности объекта исследования, что, собственно, и является целью научного познания. Действительно, сущность предмета, то, что делает данный предмет данным предметом, прин­ципиально непостижима, если мы пытаемся выявить ее посредством абстрактного отвлеченного рассмотрения, когда познание объекта исчерпывается эмпирическим анализом.

В своей работе «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии» В.И. Ленин, критикуя аме­риканскую статистику 1910 года, ясно показывает прин­ципиальное отличие конкретного, диалектического по­нимания предмета от его абстрактного, отвлеченного понимания. Согласно этой статистике, в качестве основы для группировки земельного хозяйства берется такой абс­трактно-общий признак, как величина участка того или иного фермера.

Теоретическая непригодность такого основания (раз­мер площади земли) состоит в том, что оно не может дать

реального критерия для отличия действительно крупно­го предприятия, не обязательно владеющего большими участками, от мелкого земледельческого хозяйства. С возникновением капитализма характер хозяйства оп­ределяют такие факторы, как интенсификация земледе­лия, рост затрат капитала на единицу земельной площади в виде скота, машин, улучшения семян, улучшения при­емов культуры земледелия. Это означает «технические изменения в земледелии, интенсификацию его, переход к высшим системам полеводства, усиленное употребление искусственных удобрений, улучшение орудий и машин, рост употребления их, рост употребления наемного труда и т.д. Одним учетом количества земли всех этих сложных и разнообразных процессов нельзя выразить, а именно из этих процессов и складывается общий процесс развития капитализма в земледелии»^[233].

В результате подобного абстрактного и отвлеченного рассмотрения (поскольку не учитываются сложные про­цессы развития капитализма в земледелии) создается, не­сомненно, искаженная картина действительности. Такой исследователь, констатирующий лишь факты, остается на поверхности явлений, воспроизводит предрассудки. Неудивительно, что в одну группу у него попадают как крупные, так и мелкие хозяйства. Выводы экономистов были соответствующими: в Соединенных Штатах гро­мадное большинство ферм суть трудовые хозяйства и, следовательно, в более развитых районах земледельчес­кий капитализм разлагается.

Интересно именно то, что такие выводы делают, опи­раясь на «точные» и фактические данные статистики. В этой связи, очень важно не преувеличивать значение фак­тов, ибо отдельными фактами можно подтвердить все, что угодно. С диалектико-логической позиции необхо­димо рассматривать факты в их целостности. «Примеры негодны потому, что в области таких сложных, разнооб­разных, переплетенных и противоречивых тенденций, как

экономика современного земледелия, можно всегда найти примеры для подтверждения противоположных взглядов. Здесь требуется, в первую голову, и больше, чем где бы то ни было, изображение процесса в целом, учет всех тен­денций и определение их равнодействующей или их сум­мы, их результата»^[234].

Факты формируются их внутренним содержанием, которое и дает им реальный, конкретный смысл. Поэтому при абстрактном, отвлеченном рассмотрении даже бога­тейшие материалы как бы теряют свою истинную цен­ность.

Сущностью земледельческого хозяйства является не количество используемой земли, а общая стоимость про­дуктов фермы. «Неправилен тот вывод, который получа­ется при сравнении разных групп хозяйств по количест­ву земли и который гласит, что с увеличением хозяйства уменьшается интенсивность земледелия. Единственно правильным, наоборот, является тот вывод, который по­лучается при сравнении разных хозяйств по величине стоимости продуктов и который гласит, что с увеличени­ем размеров хозяйства увеличивается интенсивность зем­леделия»^[235].

Как видно из изложенного, именно конкретный под­ход избавляет нас от путаницы и дает возможность вклю­чить в одну группу только одно-порядковые хозяйства (мелкие или крупные). «Группировка по величине стоимости продуктов фермы соединяет вместе хозяйства, - писал В.И. Ленин, - действительно отличающиеся одинаковым размером производства, независимо от количества земли в них. Высокоинтенсивное хозяйство на мелком участке земли попадает, при этом, в одну группу с сравнительно экстенсивным хозяйством на большой площади земли; и оба хозяйства будут действительно крупными по разме­рам производства и по степени употребления наемного труда.

Наоборот, группировка по площади земли соединяет вместе крупные и мелкие хозяйства, раз они похожи по размерам землевладения, соединяет вместе хозяйства с совершенно различными размерами производства»^[236].

Таким образом, целостное рассмотрение является важнейшим моментом конкретного теоретического поз­нания действительности. Когда игнорируется такой спо­соб, абстрактно-общее обычно смешивается с содержа­тельно-общим существенный признак предмета - с сущ­ностью. При этом, у исследователя, который знает только абстрактно-общее возникает иллюзия, будто он познал содержательно-общее, сущность предметов и явлений.

Следует подчеркнуть, что смешение содержательно­общего с формально-общим, сущности с существенным признаком - вовсе не безобидное явление. Познание от­личительной особенности предмета кажется познанием сущности.

Выработка общего представления порождает иллю­зию понимания. Люди, выяснившие только особенность, получившие лишь представление о предмете, вообра­жают, что имеют понятие, теоретическое знание о нем. Такое смешение недопустимо, оно порождает серьезные отрицательные последствия и, прежде всего, проявляет­ся в том, что на пути научно-теоретической деятельности возникают неразрешимые трудности. Дальнейшее развер­тывание познания, в результате которого воспроизводит­ся целостный и конкретный объект, прекращается.

В научно-теоретической деятельности еще одним заблуждением является то, что констатацию, выявление многих сторон, факторов исследуемого предмета выда­ют за конкретное рассмотрение. В действительности, нет ничего более несостоятельного, неистинного, чем такое убеждение. Сущность предмета не совпадает с простой совокупностью признаков, суммой факторов, а есть свое­образное сочетание этих определенностей. Поэтому под­линная сущность предмета доступна пониманию только

тогда, когда охватывается, улавливается именно своеоб­разное сочетание, своеобразное проявление этого много­образного.

Преимущества и значение диалектического способа рассмотрения общественного развития особенно ярко проявляется, когда мы сравниваем его с новейшими соци­ологическими теориями.

К осмыслению многих коренных проблем современ­ности (образ жизни, наука и мораль) многие представите­ли современных социологических направлений подходят абстрактно и отвлеченно. Это выражается в том, что они, по существу, подменяют субстанциальные причины, оп­ределяющие истинную природу данного явления, теми факторами, которые вовсе не выполняют такой функции в системе исследуемых общественных отношений. Изучая современный капитализм, отношение человека к окружа­ющей среде, взаимообусловленность науки и нравствен­ности, социологи, зачастую, акцентируют внимание, глав­ным образом, на тех социальных факторах и процессах, которые не имеют решающего значения, а имеют только частное, побочное значение.

С этой точки зрения, весьма характерны теорети­ческие позиции таких социологов и психологов, как Э. Фромм, А. Турен, О. Тоффлер, Ж. Фурастье и др. Обсуждая процессы, протекающие в развитых капита­листических странах, образ жизни в них, они выявляют и ярко описывают множество отрицательных социальных, психологических и т.д. явлений, характерных для данных типов общества. Э. Фромм, например, подчеркивает, что человек в «постиндустриальном обществе» является, по существу, придатком системы бюрократически управляе­мого индустриализма. Он, как болезнью, поражен безду­ховностью, надрывом, дисгармонией ума и сердца, чувс­тва и мысли, охвачен культом потребления - проявляет себя в потреблении, свободен в потреблении. По мнению Э. Фромма, такое общество движется к новому типу чело­веческойжизни, задатки которого уже видны и который

очень быстро прогрессирует: это общество типа «мегама­шины», т.е. в высшей степени организованная и гомоген­ная социальная структура, функционирующая по принци­пу машины, где люди играют роль «винтиков»^[237].

Не менее ярко пустоту, однообразие образа жизни в среде, создаваемой капитализмом, раскрывает и дру­гой социолог - О. Тоффлер, который отмечает, что даже сам образ жизни стал моментом, аспектом потребления. «Массовый» индивид, считает он, начинает потреблять «стили жизни» точь-в-точь так же, как люди прежней, ме­нее перегруженной выборами эпохи потребляли обычные продукты»^[238].

Однако, абстрактность, отвлеченность исследований этих ученых состоит в том, что они не идут дальше кон­статации, описания недостатков и пороков, они не рас­крывают социально-экономических причин, являющихся реальным основанием образа жизни «общества потребле­ния», находят корень зла в последствиях научно-техни­ческой революции, культе потребления.

Чтобы преодолеть пороки общества потребления, не­обходимо решительно изменить те всеобщие основания - антагонистические производственные отношения, кото­рые обусловливают и постоянно формируют такой образ жизни в этих странах. Частичные и абстрактные програм­мы «добрых» социологов не могут привести ни к каким результатам по той простой причине, что они не затра­гивают коренных движущих сил, которые непрерывно и постоянно порождают культ потребления, явления одно­образия и убогой духовной жизни индивида в условиях капитализма.

2.