Определение конкретного понятия

Диалектическая логика, в отличие от традиционной, исследует формы мышления в их имманентном содержа­нии и раскрывает их сущность. Она изучает истинность и гносеологическое значение логических форм, их законо­мерность, необходимость, противоречивость и определя­ет познавательное значение логических понятий в общей цепи поступательного развития человеческого познания.

Конкретное понятие, прежде всего, является содер­жательным, оно раскрывает содержание вещей и явлений в их сущности. Конкретное всеобщее не рассматривает­ся вне единичного и особенного, а берет их в диалекти­ческом единстве. Оно является таким понятием, которое внутри себя противоречиво. Диалектическое понятие не только противоречиво, но также является разрешением противоречия. Внутренним стержнем конкретного поня­тия является отрицание отрицания.

Одной из определенностей конкретного понятия яв­ляется его содержательность. Это не означает, что абс­трактно-общее понятие общей логики вообще лишено со­держания. Дело в том, что конкретно-всеобщее понятие в отличие от абстрактно-общего понятия традиционной логики раскрывает содержание объективной реальности не поверхностно, а сущностно.

Абстрактно-общие понятия, хотя они и не отражают сущность объективной реальности, вовсе не являются бес­содержательными. Известное положение Канта о бессо- 293

держательности понятий, логических категорий является ошибочным.

Кантовское положение о бессодержательности поня­тий, категорий было подвергнуто критике еще Гегелем. В данном утверждении, по мнению Гегеля, прояви­лась непоследовательность кантовской философии. Действительно, все категории кантовской философии, а их всего 12, отличаются друг от друга. Следовательно, они внутри себя являются определенными, каждая из них имеет свое собственное содержание, что, несомненно, уже противоречит первоначальному кантовскому утверж­дению об их бессодержательности.

Все понятия, поскольку они являются понятиями и отражают ту или иную сторону действительности, имеют свое содержание. Но содержательность конкретного по­нятия отличается от содержательности абстрактного по­нятия. Если абстрактно-общие понятия схватывают лишь общие свой-ства, поверхностные признаки предмета, то конкретные понятия отражают сущность и раскрывают его имманентную природу.

Так, например, в истории философии имело место определение человека как мыслящего существа. Данное определение является абстрактным, оно образовалось посредством указания ближайшего рода и видового отли­чия предмета исследования. При этом, разумеется, нельзя отрицать, что способность к мышлению, является сущест-

венным признаком человека. Но, тем не менее, несостоя­тельность данного определения с точки зрения современ­ной науки не подлежит сомнению. :

Представители традиционной логики недостаточ­ность данного определения обосновывают его неполно­той, тем, что в нем указаны не все существенные призна­ки.

Предмет конкретно познается в результате выделения из всех специфических особенностей такого признака, ко­торый бы являлся сущностью всех остальных признаков и дал бы основание для их имманентной связи. В таком случае предмет познается как единство многочисленных определенностей.. Диалектическая логика, в отличие от общей логики, стремится познать сущность предмета, и потому для нее не достаточен формальный принцип опре­деления через ближайший род и видовое отличие.

С точки зрения диалектической логики, предмет сле­дует подвергать научному анализу. Так, в нашем приме­ре, установление и простое перечисление отличительных признаков человека (способность к труду, абстрактное мышление, словесное общение, коммуникативность) не раскрывают подлинной сущности человека.

Понимание сущности достигается в результате тео­ретического рассмотрения вопроса, когда из всех опреде­ленностей человека мы выделяем такую его определен­ность, которая является сущностью, основой всех иных признаков человека. В качестве такой определенности необходимо выделить предметную деятельность, способ­ность человека производить орудия труда, так как именно труд создал человека -......................................... ₁..... .. . . ..

Предметная деятельность, способность к труду суть всеобщее, которое содержит в себе все богатство еди­ничного и особенного. Научное понятие человека обра­зовалось в результате открытия, выделения предметной, трудовой деятельности человека из всякой иной деятель­ности и в познании их внутренней связи. Все другие спо­собности человека, такие как способность к абстрактному мышлению, общению и т.п.

Отличие конкретного понятия от абстрактно-обще­го было показано В.И. Лениным в его известной критике народников. Понятие народников об обществе было абс­трактным и бессодержательным. Они рассуждали об об­ществе вообще, о его цели и сущности и т.д. Народники идеализировали человеческую природу и ставили задачу установления такого общественного строя, который бы адекватно соответствовал человеческой природе.

Народники не видели необходимости новых капита­листических общественных отношений, которые зарож­дались в России. В деятельности буржуазии того вре­мени они видели лишь злоупотребления ловких людей. Они имели добрые намерения, хотели улучшения жизни крестьянства, мечтали, чтобы крестьянство было обеспе­чено землей. Однако, всю послереформенную историю народники понимали абстрактно. По их мнению, во всем виноваты ловкие, жадные, злые люди, против которых и нужно вести борьбу. При этом они не имели ни малейше­го представления о сущности экономического положения кустаря и крестьянина.

Вместо научного анализа народники занимались опи­санием жалкого положения кустаря и его производства, жестокой эксплуатации его скупщиком, присваивавшего львиную долю произведенного продукта и оставлявше­го производителю гроши за 16-18 часовой рабочий день. В этом они видели и клеймили отрицательную сторону порядков, положительную же их сторону народники ус­мотрели в том, что,, по их мнении), ку.старь .недвляется

наемным рабочим. Отсюда решение проблемы народники свели к устранению дурной стороны при сохранении по­ложительной, которую они видели в устройстве кустар­ной артели.

В данном случае, народники проявили вопиющее не­понимание экономического положения кустаря и харак­тера кустарного производства вообще.

Научное рассмотрение вопроса показало, что подоб­ная организация производства есть товарное производс­тво, т.е. производство обособленных производителей, связанных между собой рынком. Для экономической на­уки эти отношения не являются случайными, порожден­ными капризом и жестокостью злых и ловких людей, а представляют собой закономерный продукт капиталисти­ческого устройства хозяйства.

Абстрактностью страдают и некоторые современные социальные теории, в их числе теория многофакторности общественного развития. С научной точки зрения, теория многофакторности является несостоятельной, поскольку она является эмпирической и описательной, в ней отсутс­твует закономерное понимание развития общества. На основе указанной теории невозможно объяснить прошлое состояние общественных явлений, предвидеть их буду­щее, поскольку теория многофакторности отрицает нали­чие объективных законов общественного развития.

Сущность общественного процесса не постигается посредством поверхностного описания различных фак­торов или посредством поиска сущности человеческой природы. Она постигается лишь тогда, кргда^из^всех от­

ношений действительности в результате анализа откры­вается такое отношение, которое на самом деле является узловым пунктом, подлинным ее основанием, из чего вытекают все другие связи.

Открыв всеобщий исторический закон, Маркс понял развитие общественно-экономических формаций как естес­твенноисторический процесс. «Он сделал это посредс­твом выделения из разных областей общественной жизни области экономической, посредством выделения из всех общественных отношений - отношений производствен­ных как основных, первоначальных, определяющих все остальные отношения»^[179].

При этом Маркс не ограничился объяснением обще­ственно-экономической формации «исключительно» про­изводственными отношениями, а постоянно прослеживал их связь с другими формами общественных отношений. «Поэтому-то «Капитал» и имел такой гигантский успех, что эта книга «немецкого экономиста» показала читате­лю всю капиталистическую общественную формацию как живую - с ее бытовыми сторонами, с фактическим социальным проявлением присущего производственным отношениям антагонизма классов, с буржуазной полити­ческой надстройкой, охраняющей господство класса ка­питалистов, с буржуазными идеями свободы, равенства и т.д., с буржуазными семейными отношениями»^[180].

В конкретном понятии общее и единичное находятся в диалектическом единстве. Абстрактно-общее традици­онной логики образуется посредством отбрасывания осо­бенного и единичного в предметах и явлениях. Поэтому в аристотелевской логике действует закон обратного от­ношения объема и содержания, имеет место абстрактное противопоставление общего особенному и единичному. Общее, особенное и единичное рассматриваются общей логикой как различные виды понятий. В отличие от абс­трактно-общего, конкретно-всеобщее не абстрактно про­

тивопоставляется единичному и особенному, а является сущностью последнего. Оно образуется не путем отбра­сывания единичного и особенного, а посредством рас­крытия их сущности.

Общее, особенное и единичное в диалектической ло­гике являются не разными видами понятий, а представля­ют собой одно и то же понятие. Как причинность и следс­твие не являются двумя разными понятиями, а выступают как моменты, аспекты одного и того же понятия, так и общее, особенное, единичное, не представляют собой раз­личные понятия, а суть моменты конкретно-всеобщего. Конкретное понятие не является просто общим, противо­стоящим особенному и единичному, голой абстрактной общностью, а является таким всеобщим, которое в самом себе, в своем развитии содержит свое другое, т.е. единич­ное и особенное.

В связи с этим, возникает вопрос, действительно ли «все» богатство единичного и особенного воплощается в конкретном понятии? Конкретное понятие постольку вы­ражает все богатство определений предмета, поскольку выражает сущность предмета и из этого понятия исклю­чаются несущественные признаки предмета.

Понимание различия общего и конкретно-всеобщего, истинно всеобщего Гегель находил еще в «общественном договоре» Руссо: «там говорится, что законы государства непременно должны иметь своим источником всеобщую волю (Volonte generate),они вовсе не обязательно должны быть волей всех (Volonte de tons)^[181].

Действительно, воля всех есть количественно общее, в котором еще отсутствует истинная всеобщность в смыс­ле закона. Всеобщая воля, истинно всеобщее не является количественно общим, а выражает закон единичностей, берет общее и единичное в диалектическом единстве.

В объективной действительности сущность, законо­мерность явлений реализуется в особенном и единичном, так, например, биологический вид как общность реали­

зуется в составляющих его индивидах, человеческое об­щество проявляется в образующих его людях. Общее проявляется в единичном и особенном, вне их оно не су­ществует. В свою очередь, особенное в совокупности и взаимосвязи образует реальную «истинную» общность, отличную от других.

Диалектическое всеобщее понятие является вос­произведением, логическим усвоением объективного всеобщего. Оно отражает сущность объективной дей­ствительности, являясь единством единичного и общего. «Конкретное потому конкретно, что оно есть сочетание многочисленных определений, являясь единством много­образного. В мышлении оно поэтому представляется как процесс соединения, как результат, а не исходный пункт, хотя оно представляет исходный пункт в действительнос­ти и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления. На первом пути полное представление испаряется до степени абстрактного определения, при втором же абстрактные определения ведут к воспроизве­дению конкретного путем мышления»^[182]. Например, та­кие категории политической экономии как «население», «государство», с которых всегда начинали свои иссле­дования экономисты XVII столетия, являются абстракт­ными, если оставить в стороне классы, из которых они состоят. Классы, в свою очередь, тоже пустой звук, если нам неизвестны элементы, на которых они покоятся, на­пример, наемный труд, капитал и т.п. Поэтому, для того чтобы познать целое, нам необходимо двигаться от кон­кретного, целого до его простейших элементов и оттуда совершать обратный процесс, т.е. приходить к категори­ям «население», «государство» и т.д., но уже не к хаоти­ческому представлению о целом, а к богатой совокупнос­ти с многочисленными определениями и отношениями. В таком случае, категории «население» и «государство» уже не будут простыми продуктами нашего мышления, мы только правильно воспроизведем их, будем иметь о них, цельное научное представление.

Таким образом, истинно-всеобщее понятие образует­ся в результате научного анализа объективной действи­тельности и в познании внутренних связей аналитически выделенных определенностей. Характерной особеннос­тью конкретного понятия является то, что оно не просто, не метафизически отрицает единичное и особенное. Оно отрицает, выделяет, отличает их от самого себя лишь для того, чтобы объединиться. Конкретное всеобщее являет­ся отрицанием отрицания. В форме отрицания отрицания разрешаются противоположности. Без разрешения про­тивоположностей нет диалектики в собственном смысле этого слова, а есть только голая антиномия рассудка.

Познание внешних противоречий доступно рассудку, но он не доходит до разрешения противоположностей, которое есть главное в диалектической логике. Эту суть также выражает закон отрицания отрицания.

Абстрактно-общее просто отрицает всякое особен­ное и тем самым само опускается до уровня особенного. Первое отрицание присуще и абстрактному понятию, так как оно образуется путем отбрасывания особенностей конкретного. Для иллюстрации отличия истинно-всеоб­щего от абстрактного понятия обратимся к понятию об основном звене в цепи развития общества. «Надо уметь найти в каждый момент то особое звено в цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену, при­чем порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так просты и не так глупы, как в обыкновенной кузнецом сделанной цепи»^[183].

Понятие основного звена в данном случае совпадает с понятием сущности всего процесса, оно зависит от харак­тера явления в целом. Общественное явление, как и вся­кое явление, не стоит на одном месте. Следовательно, из­меняется основное звено, ухватившись за которое можно вытащить всю цепь. Познание основного звена возможно

лишь в неразрывной цепи с явлением в целом, так как вне его оно не существует. Логическое содержание основного звена суть всеобщее, которое содержит в себе единичное и особенное. Основное звено является основным постоль­ку, поскольку оно связано со всеми другими и определяет все другие. Вне этой связи оно было бы простым звеном, которых много во всяком явлении.

Другим определением конкретного понятия являет­ся то, что оно внутри себя противоречиво, т.е. сущность вещей не является абстрактно-тождественной, она проти­воречива. Закон единства противоположностей выражает эту суть объективной реальности. Отсюда справедливо возникает вопрос - как отражается сущность реального мира в нашем мышлении? Научный ответ на этот вопрос дает диалектическая логика. Обычная логика не иссле­дует сущность, закономерные связи объективной дейс­твительности, а изучает формы мысли в отрыве от их со­держания, поэтому она и есть логика непротиворечивого мышления.

Традиционная логика изучает формы мышления в их застывшем и неподвижном виде, она не в состоянии рассматривать формы мышления, понятия в их органи­ческой связи, в их переходе из одной формы в другую, в диалектическом единстве противоположностей. Если об­щая логика есть логика непротиворечивого мышления, то диалектическая логика по праву считается логикой про­тиворечивого мышления. Иначе и не должно быть, ибо сущность действительности сама по себе противоречива, она и отражается в понятиях диалектической логики.

Все в мире находится в постоянном развитии. Развитие является по существу разрешением противоре­чия. В диалектике разрешение противоречия не является «ликвидацией» противоречий, а есть лишь разрешение данного противоречия. Например, буржуазная револю­ция не разрешает противоречия вообще, разрешает лишь противоречия, которые характерны для феодальной соци­ально-экономической системы.

Только Гегель мог полагать об окончательном разре­шении противоречия в лице абсолютной идеи, абсолют­ной в том смысле, что она вобрала в себя все богатство прежних ступеней развития идеи и разрешила их проти­воречия. Поэтому абсолютной идеей заканчивается вся­кое развитие, она может перейти лишь в свое инобытие, в природу, но не в состоянии развиваться дальше, если не желает снова повторить то, что уже пройдено.

Диалектическая логика исходит из реального сущест­вования объективного мира, который находится в посто­янном развитии. Противоречие, разрешение противоречия и одновременное порождение его есть сущность всякого развития и движения. Если мы признаем вечность движу­щейся материи, то необходимо признание также универ­сальности противоречия.

Закон единства противоположностей есть сущность действительности. Как отражается сущность реального мира в нашем сознании? Если действительность по своей сущности является противоречивой, то понятие, постига­ющее ее сущность, также должно быть противоречивым, иначе наша мысль не способна была бы отражать реаль­ную действительность. Понятие, способное отражать сущ­ность предметов и явлений, суть конкретное понятие.

Конкретное в действительности воспроизводится кон­кретным понятием. В конкретном понятии схвачено про­тиворечие, единство положительного и отрицательного. Без этого простое положительное не отражает сущность реального, ибо оно, как доказала диалектическая логика, неполно, безжизненно, мертво. Рассматривая отрицатель­ное, следует находить в нем и положительное. От утверж­дения к отрицанию и от него к отрицанию отрицания - такова диалектическая сущность понятия. Без этого мы имеем дело с голым отрицанием, где отрицание рассмат­ривается вне положительного, а положительное вне отри­цательного и наоборот. Такой способ рассмотрения толь­ко свидетельствует о недостатке абстрактного рассудка, который не в состоянии свести эти мысли воедино..

Например, абстрактные понятия бесконечного и ко­нечного основаны на законе формального тождества, в силу которого бесконечное мыслится как то, что исклю­чает из себя конечное. Но такие понятия бесконечного и конечного, хотя они и являются существенными определе­ниями познания, - не истинны, не содержат в себе понятия в более высоком смысле слова. Истинное понятие беско­нечного состоит в том, что «бесконечное включает в себя конечное и, стало быть, есть в себе единство самого себя и своего другого». Таким образом, конечное не отделено от бесконечного, а дано в бесконечном как его момент. Бесконечное как диалектическое единство бесконечного и конечного - есть конкретное понятие бесконечного.

Или вот еще один пример. Рассудок выключает из общей цепи взаимодействующих причин и действий два явления и рассматривает одно из них только как причи­ну, а другое - только как действие. В действительности же, их роль не сводится к такой односторонней связи, и каждое из них немыслимо без своей противополож­ности. Причина есть действие и действие есть причина. Определение причины немыслимо без соотнесения ее с действием, а определение действия немыслимо без его соотношения с причиной. Эти два понятия соединяются, причина и действие суть не два разных понятия, а лишь моменты одного конкретного понятия.

Конкретное понятие, в форме которого отражается сущность предметов, является единством многочислен­ных определений. Только такое понятие способно отра­жать противоречивую сущность объективного конкрет­ного как единства многочисленных связей, определений.

Практическая логика не допускает противоре­чия, так как она видит в этом недостаток мышления. Представителей диалектической логики это не беспо­коит, так как противоречивость конкретного понятия, с точки зрения диалектического мышления, является от­ражением реальной противоречивости вещей и явлений. Противоречивое понятие незакономерно, но лишь с по­зиции абстрактного, формального подхода к явлениям 304

действительности. Если абстрактный подход противо­поставляет одно понятие другому, то диалектическое рассмотрение вопроса берет эти различности в единству. Рассудок доходит лишь до таких определенностей, как конечное есть конечное и оно противоположно бесконеч­ному. Диалектическое конкретное понятие не останавли­вается на этой абстрактной определенности, а берет их в диалектическом единстве. Абстрактное определение ко­нечности и бесконечности не выражает истину, поэтому в своей крайности переходит в свои противоположности. Истиной этих определений является их диалектическое единство, в котором крайности сняты, т.е. односторонние определения содержатся в качестве моментов.

Абстрактно-общее не в состоянии воспроизводить объективное конкретное как единство многообразия. Это рассудок не понимает и в том случае, когда оно выступает явно. Так, например, рассудок выпускает из виду приро­ду связки в суждении, которая указывает, что единичное есть столь же и не единичное, а всеобщее. В данном слу­чае, открыто выступает противоречивость конкретного понятия всеобщего. Конкретное понятие есть такое по­нятие, в котором тождественное отличается, выделяется из различного с тем, чтобы снять их в высшем синтезе, конкретное понятие есть синтетическое единство.

В данном случае следует отметить ограниченность выражения «единство», ибо создается впечатление, что оно выражает абстрактное тождество. В действительнос­ти, речь идет о конкретном тождестве, которое внутри себя противоречиво. Неверно, что конкретное понятие бесконечного нейтрализует бесконечное и конечное. Конкретное понятие бесконечного содержит внутри себя в качестве момента рассудочное определение конечного и бесконечного.

Субъективная диалектика конкретного понятия отра­жает объективную диалектику. Лишь метафизическое мышление рассматривает противоречивость понятия как нечто субъективное. Эта точка зрения дает о себе знать и в настоящее время. Главный предрассудок рассудочного

рассмотрения состоит в том, что в диалектике видят лишь отрицательный результат, потому изо всех сил избегают противоречивости мысли. На место конкретного понятия диалектической логики выдвигаются абстрактные, непод­вижные, непротиворечивые категории рассудка.

Правда, рассудочные законы и категории имеют свой объект применения. Они применимы к формам мысли, которые рассматриваются в отрыве от содержания, име­ют смысл для тех явлений, в которых отсутствует процесс развития и изменения. Но они недостаточны для отраже­ния сущности, поэтому полное диалектическое отображе­ние объективной картины вещей и явлений посредством неподвижных категорий общей логики невозможно.

Сущность объективной реальности постигается лишь категориями диалектической логики. В них преодолева­ется узкий горизонт рассудочных понятий. Там все абс­трактные противоположности, признаваемые за нечто прочное, например, причина и действие, добро и зло и т.д. суть противоречия не через какое-либо внешнее соедине­ние, а напротив, как показывает рассмотрение их приро­ды, они сами по себе есть переход одного в другое. Каждая категория переходит в свою противоположность постоль­ку, поскольку содержит ее в самой себе. Удержание поло­жительного в отрицательном, содержание предпосылки в ее результате - вот что важно, с точки зрения диалек­тической логики. Положительное и отрицательное суть стороны, ставшие самостоятельными. Каждое из них оно же само и свое другое. Истинное определение содержит противоположности в единстве.

С точки зрения диалектики, противоположности не абсолютны, они могут в процессе развития переходить одно в другое, могут меняться местами. То, что сейчас рассматривается как случайное, может выявить свою не­обходимую сторону и наоборот. В таком же отношении находятся категории разумного и неразумного. Все эти примеры являются доказательством того, что в объектив­ной реальности все переходит из одного состояния в дру­гое, очень часто, в прямо, противоположное.

Противоречивость диалектических категорий - явле­ние не внешнее. Каждое конкретное понятие в самом себе положительно и отрицательно. Положительное содержит в самом себе то соотношение с другим, которое состав­ляет определенность положительного; равным образом и отрицательное не есть отрицательное по отношению к не­которому другому, а также имеет в себе самом ту опреде­ленность, в силу которой оно отрицательно. Конкретное понятие есть синтез положительного и отрицательного. Только абстрактный рассудок рассматривает их вне свя­зи, поскольку он, когда говорит о положительном, абстра­гируется от отрицательного и, наоборот, когда рассматри­вает отрицательное, абстрагируется от положительного. Истинное определение положительного и отрицательного дается лишь в их диалектическом единстве. Это заметил Гегель, приведя очень интересный пример: «Если про­делан час пути на восток и точно такой же путь обратно на запад, то последний путь упраздняет первый; сколько есть долгов, на столько меньше имущества, и сколько есть имущества, столько вычеркивается долгов. Вместе с тем, ни час пути на восток не есть сам по себе положитель­ный путь, ни путь назад, на запад, не есть отрицательный путь, а эти направления безразличны к сказанной опре­деленности противоположности; лишь некоторое третье имеющее место вне их соображение делает одно из этих направлений положительным, а другое отрицательным. Равным образом, и долги не суть отрицательны сами по себе; они таковы лишь по отношению к должнику; для заимодавца они суть его положительное имущество; это некоторая сумма денег (или чего бы то ни было, облада­ющего известной ценностью), которая становится долгом или имуществом по соображениям, имеющим место вне ее»^[184].

С позиции внешнего рассмотрения, положительное и отрицательное - одно и то же, поскольку производится только сравнение этих двух определений. Для научного понимания природы категорий недостаточно внешнее

сравнение, необходимо рассматривать их внутреннюю природу. Каждое из них есть выявление себя в другом и даже полагание себя как другое. Даже поверхностно­го рассмотрения вполне достаточно, чтобы увидеть, что если нечто было определено как положительное, то когда идут от этой основы дальше, то положительное превраща­ется в отрицательное и, наоборот, определенное как отри­цательное превращается в положительное. Рассудочное мышление запутывается в этих определениях и становит­ся самопротиворечивым. Тот, кто не знаком с природой диалектического мышления, склонен думать, что это не­допустимо, что это есть правомерная путаница, несовмес­тимая с «правильным» мышлением, и приписывает про­тиворечие субъективной погрешности. Эту точку зрения разделяли все метафизические противники Гегеля.

Этот переход, и в самом деле, останется голой пута­ницей, если нет сознания необходимости этого превраще­ния. Конкретное понятие, в форме которого отражается противоречие самой действительности, не имеет ниче­го общего с понятиями, которые возникли в результате субъективной погрешности.

Все в действительности внутри себя содержит проти­воречие. Движется не то, что в данное время находится здесь, а в другое там, а действительно движется то, что лишь поскольку оно в одно и то же время находится здесь и не здесь, постольку оно в этом здесь одновременно на­ходится и не находится. Зенон был абсолютно прав, когда заметил противоречие в движении, но из этого не следует вывод об отсутствии движения, напротив, движение есть само существующее противоречие.

Сущность диалектического самодвижения заключа­ется в том, что в одном и том же отношении существует нечто в самом себе и его отрицание, поскольку каждое внутри себя имеет свое отрицание, поскольку оно выхо­дит вне себя и начинает изменяться. Но если нечто су­ществующее не способно в своем положительном Опре­делении удержать одно в другом, если оно не способно

иметь в самом себе противоречие, то оно не способно к движению, развитию. •

Согласно данным современной науки, в мире ничто не стоит на одном месте, все находится в процессе изме­нения и развития. Сущность диалектического мышления заключается в раздвоении единого и познании противо­речивых частей. Если противоречие скрыто от представ­ления и рассудочной мысли, то оно раскрывается в форме диалектических понятий.

Даже самые простые определенности, например, верх и низ, правое и левое, содержат в себе противоречие. «Верх есть то, что не есть низ; верх определен лишь так, чтобы не быть низом, и есть лишь постольку, поскольку есть низ, и наоборот; в одном определении заключаются его противоположности.

Конкретное понятие содержит в себе противоречие в одном и том же отношении, а именно: противоположнос­ти исключают друг друга, и, поскольку исключают, они содержат друг друга. Противоречия, содержащиеся в раз­ных отношениях, не являются диалектическими проти­воречиями. С позиции диалектики, абстрактное противо­поставление тождества различию, положительного - от­рицательному несостоятельно. Важно не только положи­тельное, но и отрицательное, так как они не существуют отдельно. Раскрытие противоречия и пути его разрешения являются главными в диалектической логике. Она ведет в этом вопросе борьбу на два фронта: с одной стороны, против тех, кто отрицает противоречия в действительнос­ти; с другой, против тех, кто отрицает противоречивость мысли, отражающей реальные противоречия, ссылаясь на то, что наша мысль есть мысль о противоречии, потому она не должна быть противоречивой. Первая мысль вы­двигается всеми метафизическими противниками диалек­тики, вторая Высказана с некоторыми разновидностями Шаффом, Рольбецким, Бакрадзе.

Подобные точки зрения представителям диалекти­ческой логики опровергнуть не трудно, так как теория конкретного понятия подтверждается историей познания 309

и развитием современной науки. Бурное развитие совре­менного естествознания представляет все больше и боль­ше фактов, доказывающих истинность категорий диалек­тической логики. Законы общей логики, как то: тождес­тва, противоречия и т.п. - не являются универсальными, они имеют смысл лишь как моменты закона единства противоположностей. Противоречие в мысли является отражением объективного противоречия, а не есть произ­вол субъекта. При таком рассмотрении понятий, отрица­ние противоречивости мысли имеет подчиненное значе­ние. Если противоречие в мысли, отражает объективное противоречие, то оно - не ошибка мысли, а соответствие наших понятий реальной действительности.

Кто отрицает противоречие, тот отрицает принцип самодвижения. Противоречие в мысли существует в виде отрицания. Логическое отрицание имеет смысл лишь тог­да, когда оно отражает противоречие в действительнос­ти. Противоречивость является сущностью объективного мира и мысли. Следовательно, исследование противоре­чивости понятия является одним из главных вопросов диалектической логики.

Рассудочные категории, в силу своей формальности, бессодержательности не способны отражать объектив­ные, реальные противоречия. Метафизик, мыслящий пос­редством неподвижных рассудочных категорий, не спо­собен уловить тождество противоположностей, понять диалектику вещей и процессов. Для него покой и движе­ние - абсолютные противоположности, поэтому он не в состоянии перейти от идеи покоя к идее движения, так как ему преграждает путь указанное выше противоречие.

Противоречивость - всеобщая природа действитель­ности. Если противоречие имеет место в механическом движении, оно тем более должно существовать в высших формах движения материи. «И жизнь, прежде всего, сос­тоит именно в том, что живое существо в каждый момент является тем самым и все-таки иным. Следовательно, жизнь есть такое существующее в самих вещах и процес­сах, беспристрастно само себя порождающее и разрешаю-

щее противоречие, и как только это противоречие прекра­щается, прекращается и жизнь, наступает смерть. Точно так же мы видели, что и в сфере мышления мы не можем избегнуть противоречий и что, например, противоречие между внутренне неограниченной человеческой способ­ностью познания и ее действительным осуществлением только в отдельных, внешне ограниченных и ограниченно познающих людях, - что это противоречие разрешается в бесконечном - по крайней мере, практически для нас - ряда последовательных поколений, разрешается в бес­конечном поступательном движении»^[185].

Действие закона единства противоположностей мож­но видеть во всех науках. Познание единства противопо­ложностей вещей и процессов есть познание сущностей объективной действительности. Отрицание противоречия в дейст-вительности и мысли не соответствует истине. Кто отрицает противоречие в действительности, тот вообще отрицает движение; тот же, кто отрицает противоречие в мысли, по существу, отрицает связь мысли с действи­тельностью, отрицает то, что мысль человека способна отражать сущность предметов. Любое понятие отражает существенную сторону, внутренние связи действитель­ности лишь тогда, когда оно внутри себя противоречиво.

Диалектика вещей создает диалектику понятий. Диалектика вещей первична по отношению к диалекти­ке субъективной, диалектике понятий - в этом главное отличие материализма от идеалистического понимания. Диалектика мысли есть только отражение объективной диалектики, причем она отражает ее не фотографически, не «мертво», а специфично: «Отражение природы в мыс­ли человека надо понимать не «мертво», не «абстрактно», не без движения, не без противоречий, а в вечном процес­се движения, возникновения противоречий и разрешения их»^[186].

Лишь такое противоречие мысли, в форме которого отражается объективно реальное противоречие самих ве-

щей, имеет значение. Противоречия, сконструированные умом, не имеют никакого значения, они справедливо от­вергаются наукой и историческим развитием как произ­вольные творения ума.

С образованием диалектических понятий переста­ет действовать закон невозможности противоречия. Впрочем, закон невозможности противоречия исходит из молчаливого признания противоречий. Если бы не было противоречив, то, очевидно, не было бы нужды в законе о его невозможности. Только лишь признавая реальное существование противоречия, можно говорить о законе невозможности противоречия; если бы реально не существовал закон тождества противоположностей, то борьба против несуществующего была бы лишена всякого смысла.

Истина и ошибка имеют значение лишь в их единс­тве. Тот, кто только лишь признает противоречие, еще не является настоящим диалектиком. Диалектиком являет­ся тот, кто, признавая наличие противоречия, признает и разрешение противоречий, т.е. переход из одного со­стояния в другое. В действительности, противоречие не только существует, но и находит свое разрешение: «При этом методе мы исходим из первого и наиболее простого отношения, которое исторически, фактически находит­ся перед нами, следовательно, первого экономическо­го отношения, которое мы находим. Это отношение мы анализируем. Уже самый факт, что это есть отношение, означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу. Каждую из этих сторон мы рассматриваем саму по себе; из этого вытекает характер их отношения друг к другу, их взаимодействие. При этом обнаружива­ются противоречия, которые требуют решения. Но так как мы здесь рассматриваем не абстрактный процесс мыс­ли, который происходит только в наших головах, а дейст-ви- тельный процесс, когда-либо совершившийся или все еще совершающийся, то и противоречия эти развиваются на практике и, вероятно, нашли свое решение. Мы просле­дим, каким образом они разрешились и найдем, что это

было достигнуто установлением нового отношения, и что теперь нам надо развивать две противоположные стороны этого нового отношения и т.д.»^[187].

Выпячивание противоречий, непонимание их разре­шения не есть диалектика в собственном смысле слова. До понятия противоречия дошла элеатская школа, в осо­бенности Зенон. До признания антиномических противо­речий дошел Кант. Но это не было еще подлинной диалек­тикой, так как противоречия здесь еще не были доведены до их разрешения в единстве противоположностей.

Разница между настоящей диалектикой и словесной формальной диалектикой особенно разительна, когда мы сравниваем гегелевский и марксовский подходы с ме­тодами некоторых современных философов. В этом от­ношении показательна работа французского философа Мерло-Понти «Приключения диалектики», в которой ав­тор отрицает диалектическое учение об отрицании отри­цания. Страдают недостатками и неогегельянские теории противоречия, сводящие диалектические противоречия к антагонизму, противопоставлению разнонаправленных и несводимых воедино сил. Гегель же, напротив, говорил о неполноте диалектики, не доходящей до разрешения про­тиворечия, отрицания старого диалектического единства противоположностей и перехода к новому единству про­тивоположностей. Именно учение о разрешении противо­речия является, по Гегелю, выражением диалектического закона единства и борьбы противоположностей.

Известно, что любое диалектическое противоречие предполагает наличие двух тенденций, двух сторон: 1) положительной и 2) отрицательной. Взаимопроникнове­ние и борьба противоположностей есть взаимодействие этих двух сторон диалектического противоречия. За ними следует 3) отрицание отрицания, которое есть синтез по­ложительного содержания предыдущих ступеней, их сня­тие, превращение их в моменты, истинное диалектичес­кое разрешение противоречия.

Например, первоначально, количество выступает в логике как отрицание качества. Дальнейшее развитие определений категории «количество» раскрывает качес­твенную природу количества. Качество отрицает коли­чество. Гегель это выражает иначе: качество обнаружива­ет себя переходящим в количество, и обратно: количество в своей истине явило себя качеством, перешло обратно в качество. Что же достигается этой диалектикой двух кате­горий качества и количества, их взаимными переходами? Достигается, отвечает на этот вопрос Гегель, истинное и полное раскрытие содержания этих двух категорий, а вместе с тем и правильное научное понимание соотноше­ния качественной и количественной определенности, их взаимосвязи в самой объективности в природе, в вещах объективного мира^[188].

Рассудок, который противопоставляет качественную и количественную определенность вещи, не дает истин­ного понимания качества и количества, их связи, не дает целокупности понятия. Рассудок констатирует «две тен­денции», констатирует противоречие и на этом заканчи­вает. Рассудок не доходит, в частности, до понимания того, что вещь есть, как выражается Гегель, «качественно определенное количество». Рассудок не доходит до поня­тия «меры», в которой воплощается единство качества и количества. Так вот, например, Кант не дошел до форму­лирования категории «меры», не дошел до «целокупнос­ти понятия», - отмечает Гегель^[189]. Для того, чтобы была положена целокупность как таковая, требуется двойной переход одной определенности.

Маркс подвергал анализу экономические категории, являющиеся внутри себя противоречивыми. Например, раскрывая сущность категории капитала, Маркс писал: «Капитал рождается в процессе обращения и вне про­цесса обращения». В данном случае, два взаимоисклю­чающих друг друга суждения отражают противоречивую сущность реального капитала. Это явление непостижи-

мо для рассудочного мышления, которое не в состоянии схватить противоположности в единстве. Для рассудка, капитал рождается или в производстве, или в обращении. Лишь Марксу удалось раскрыть тайну капитала и капи­тализма на основе диалектического анализа. Он с убеди­тельностью доказал то, что рассудочное мышление с его неподвижными категориями и законами невозможности противоречия не в состоянии раскрыть сущность объек­тивного процесса. «Если Маркс не оставил «Логики» (с большой буквы), то он оставил логику «Капитала», и это следовало бы сугубо использовать по данному вопросу. В «Капитале» применимы к одной науке логика, диалектика и теория познания материализма (не надо 3-х слов: это одно и то же)»^[190].

Законы мысли, поскольку они являются отражением объективной действительности, не зависят от произвола людей.

Объективны не только закон единства противопо­ложностей, но также закон невозможности противоре­чия. Если закон единства противоположностей отражает сущность вещей и процессов объективного мира, то закон невозможности противоречия охватывает только стороны действительности; следовательно, имеет значение только в ограниченном смысле. Когда его хотят применять вне определенных границ, как универсальный закон мысли, то закон невозможности противоречия теряет всякий смысл.

Говорят, что закон тождества является законом оп­ределенности мышления. Правда, в этом есть серьезный смысл.

Однако абстрактное тождество с другим не способно дать подлинную определенность вещей и процессов, пос­ледняя достигается только посредством законов диалек­тической логики.

Марксовский анализ производства и потребления су­щественно отличается от метафизического противопос­тавления их друг другу, характерного для экономистов,

представляющих производство исходным пунктом, потребление - конечным пунктом, а распределение и обмен, соответственно, - серединой процесса. Отмечая это обстоятельство, Маркс писал: «Это, конечно, (своего рода) связь, но поверхностная»^[191]. В противоположность поверхностной, рассудочной связи старых экономистов К. Маркс раскрывает сущность, диалектику производс­тва и потребления. Диалектический анализ производства и потребления не ограничивается абстрактным противо­поставлением производства потреблению: производство есть производство, потребление есть потребление, произ­водство не есть потребление, производство есть исходный пункт, а потребление - заключительный результат и т.п.

С позиции диалектической логики производство есть производство и в то же время есть потребление и, на­оборот. Потребление есть потребление, оно также есть и производство, подобно тому, как в природе потребление элементов и химических веществ есть производство рас­тения. Производство и потребление диалектически взаи­мосвязаны, без производства нет потребления, без потреб­ления нет производства. Производство делает возможным потребление, для которого оно создает материал, без чего у потребления отсутствовал бы объект. Однако потреб­ление делает возможным производство, ибо только оно создает для продуктов субъекта, для которого они явля­ются продуктами. Дом, в котором не живут, фактически не является домом. «Итак, производство есть непосредс­твенное потребление, потребление - непосредственное производство. Каждое является своей противоположнос­тью»^[192].

В дальнейшем Маркс анализирует соотношение, диа­лектическую связь производства и потребления более де­тально. Потребление создает производство в смысле: а) только в потреблении продукт становится действительно продуктом; б) потребление создает потребность в новом производстве, оно есть идеальное начало, предпосылка

производства; потребление полагает предмет производс­тва идеально как внутренний образ, как потребность, как побуждение и как цель. В свою очередь, производство дает предмет потребления, без предмета потребления вообще нет потребления. Производство не только дает предмет потребления, но определяет также способ, ха­рактер потребления. Производство создает потребителя, производство производит не только предмет потребле­ния, но и субъекта для предмета. Итак, производство не есть только производство, но оно также есть-и потребле­ние; без потребления нет производства. Потребление есть потребление, но оно также есть производство; без произ­водства нет потребления. В основе этих диалектических определений лежит закон единства противоположностей. Каждое из них оно само и в то же время свое другое. Это конкретное понятие производства и потребления не сов­местимо с точкой зрения формальной логики, формально­логические законы не применимы по отношению к ним. На основе законов формальной логики можно сказать только следующее: производство есть производство, поэ­тому оно не есть - потребление и, наоборот. И, соответст­венно, невозможно высказать положение: производство есть производство, оно же есть потребление.

Сущность, диалектическая природа производства и потребления раскрываются только в диалектической ло­гике на основе всеобщего закона природы, общества и мысли - закона единства противоположностей.

В работе «К критике политической экономии» Маркс следующим образом описывает природу производства и потребления: «каждое из них не только не есть непос­редственно другое и не только опосредует другое, но каж­дое из них, совершаясь, создает другое, создает себя как другое. Потребление, прежде всего, завершает акт про­изводства, придавая продукту законченность в качестве продукта, уничтожая его, потребляя его самостоятельно­вещную форму; с другой стороны, производство создает потребление, создавая определенный способ потребления

317

и, далее, создавая притягательную силу потребления, спо­собность потребления как потребность»^[193].

Когда подчеркивается идея неразрывной связи про­изводства и потребления, то это не означает, что произ­водство и потребление просто тождественны. Подобным образом может подходить к вопросу только абстрактный рассудок. Так поступал, например, экономист Сэй, кото­рый понимал это следующим образом: если брать народ или человечество, то его производство будет потреблени­ем. В данном случае Сэй упускал из виду то важное об­стоятельство, доказанное наукой, что народ не употреб­ляет свой продукт целиком, он создает также средства производства, основной капитал и т.д. Отсюда, когда мы говорим, что производство есть потребление, то это не означает абстрактную тождественность производства и потребления, в данном определении выражено единство противоположностей. Производство есть потребление, в то же время есть производство; производство есть единс­тво производства и потребления. В этом отношении пот­ребление выступает как момент производства.

Диалектика, конкретность пронизывают внутреннюю логику универсальных категорий философии. Так, диа­лектическое понятие о законе отличается от абстрактного понятия закона. Рассудочное понятие закона является од­носторонним, так как оно абстрактно противопоставляет закон явлению, необходимость случайности. Как было отмечено, рассудочная логика не может рассматривать противоположности в единстве. Только диалектическая логика способна рассматривать противоположности в единстве. Если закон отождествляет закон и закономер­ности, диалектическая логика вскрывает единство и раз­личие этих категорий. Закон выражает сущность явлений, он в своем действии проявляется через совокупность яв­лений. Отдельные явления ведут себя не так, как это тре­бует закон. В природе и обществе нет такого закона, ко­торый бы в своем действии не имел исключения. Явления не совпадают непосредственно с законом.

В диалектической логике правильно подчеркивается, что явление богаче, а закон глубже. Если отдельные явле­ния отклоняются от действия закона, то в совокупности и целостности они совпадают с действием закона. Всякое явление в природе и обществе, ведущее себя в отдельнос­ти разрозненно, в совокупности проявляет регулярность и постоянство. Регулярность и повторяемость явлений является их объективной и общей характеристикой. Сама эта закономерность, регулярность и повторяемость явле­ний выступает как выражение закона, который лежит в их основе и определяет это общее. Итак, закономерность есть общее в явлениях, она является выражением закона.

Сущность конкретного понятия закона в современ­ной физике выявляется в связи с вопросом о соотноше­нии статистических и динамических закономерностей. Представления о динамических и статистических законо­мерностях возникли в физике задолго до квантовой меха­ники, они возникли в классической физике. Классическое понимание закона было материалистично, поскольку оно исходило из объективной закономерности мира, оно же было метафизичным и абстрактным.

Отправным пунктом классического понимания зако­на была идея об абсолютной детерминированности всех явлений природы. Она же определила классическое по­нимание динамических закономерностей как выражение однозначной непосредственной причинной зависимости явлений. Более определенно сущность классических ди­намических законов состоит в том, что, зная начальное условие движения какой-либо системы, точки и т.д., мож­но определить ее место пребывания и скорость движения в каждый момент. Посредством динамического объясне­ния мира классическая физика достигла серьезных успе­хов в области производства и техники.

Астрономия в своей практике доказала справедли­вость динамических законов. Все эти достижения класси­ческой физики явились основой уверенности представи­телей естествознания, в особенности физиков, в абсолют­ной справедливости динамических законов.,Выражением ?¹⁹

этого является широко известное стремление французс­кого астронома Лапласа создать абсолютную динамичес­кую картину мира.

Первым ударом по абсолютному динамическому за­кону стало объяснение явлений термодинамических процессов. С первого взгляда, воздух в закрытом поме­щении кажется нам находящимся в состоянии совершен­ного покоя, в действительности же его частицы находят­ся в непрерывном движении. Оно тем интенсивнее, чем выше температура воздуха. В данном случае мы имеем дело с тепловой формой движения материи, основным свойством которой является относительная случайность в движении молекул.

Наглядно это проявляется на примере броуновского движения. Например, табачный дым, рассматриваемый в микроскоп при соответствующем освещении, оказыва­ется состоящим из частиц, взвешенных в воздухе. Даже если воздух совершенно спокоен, частицы находятся в непрерывном движении. Опыт показывает, что чем мень­ше частицы, тем интенсивнее их движение. Иначе говоря, чем меньше объем выделенного воздуха (в данном случае объем, занимаемый одной частицей), тем сильнее в нем флуктуация плотности воздуха. Рассмотренный пример с достаточной определенностью показывает, что в тер­модинамических явлениях классическое понимание ди­намического закона несостоятельно. Оно не в состоянии объяснить процесс, происходящий в области тепловых яв­лений, в результате физики были вынуждены прибегнуть к статистическим закономерностям, в которых серьезное место принадлежит понятию случайного и вероятного.

Вековая привычка мышления рассматривать явления посредством абстрактных динамических законов долго не могла согласиться со статистическим характером термо­динамических закономерностей. Серьезные физики смот­рели на статистические закономерности с подозрением. В физике не признавалось объективное значение статисти­ческих закономерностей, их стремились объяснить след­ствием субъективного незнания.

Однако надежды представителей механического де­терминизма не оправдались. Дальнейшее стремительное развитие физики приносило все более печальные вести сторонникам абстрактной, абсолютной динамичности физических явлений. Триумфальные открытия физики XX века - явлений микромира, создание квантовой ме­ханики, с несомненной достоверностью доказали несо­стоятельность идеи абстрактного динамического закона в области квантовых явлений.

Опыты с элементарными частицами показывали, что микрочастицы ведут себя иначе, чем макротела. Поэтому; механический детерминизм не применим в области мик­роявлений. Если динамические законы в области макро­явлений оправдали себя, так как там, определив началь­ные условия какой-либо системы, можно предсказать ее поведение на будущее, поскольку движение в макромире является непрерывным, то опыты с микроявлениями по­казали, что микроявления ведут себя иначе, чем макрояв­ления.

Рассмотрим широко известный опыт. Пусть у нас имеется практически точечный источник электронов - А, весьма малой интенсивности, магнитная линза - В и эк­ран, фотопластинка - С. Источник, линза и экран распо­ложены так, что согласно правилам геометрической опти­ки, траектории электронов, испущенных источником А, идеально фиксируются линзой В в точке А на экране С. Мы имеем дело с квантовыми явлениями. Предположим^ что опыт производится в течение достаточно малого про­межутка времени, так, что только один электрон из точ­ки А попадет на экран С. Этот электрон может попасть как в точку А, так и в точку А² или другие точки экрана/ Решение Шредингера дает в этом случае только вероят­ность попадания данного электрона в отдельные точки. /

Каяодый закон в природе и обществе имеет некото­рые исключения, а наличие исключения не обозначает отрицание закона, а это, по существу, представляет собой диалектическое проявление закона. Абстрактное проти­вопоставление необходимости и случайности совместимое

лишь с рассудком. Человеческое познание, в целом, идет по пути выявления общего, постоянного и закономерного в совокупности случайных явлений и от него - к раскры­тию закона.

Рассмотрим еще один пример. Понятие внутреннего и внешнего в рассмотрении диалектической логики корен­ным образом отличается от метафизического, рассудочно­го понимания внутреннего и внешнего. В диалектической логике внутреннее и внешнее не абстрактно противопос­тавляются друг другу, а рассматриваются в диалектичес­ком единстве. Причем диалектическое понимание единс­тва не сводится к абстрактному тождеству, а рассматри­вает тождество и различие в их единстве. Диалектическая логика признает различие внутреннего и внешнего друг от друга, поскольку они определяют себя как различные определенности. В этой связи они противоположны друг другу, т.е. внутреннее не есть внешнее. Это верно, но оно верно не вполне. Вне ограниченности применения данное определение превращается из верного в неверное.

Рассудочная логика доходит до таких определеннос­тей, но не идет дальше. В этом и заключается недоста­ток старой логики. Она противопоставляет внутреннее внешнему, но не рассматривает их в единстве. Поскольку она не способна рассматривать внутреннее и внешнее в единстве, постольку не может проследить переход од­ного в другое, в данном случае внутреннего во внешнее и, наоборот. В этом проявляется коренной недостаток формально-логического способа рассмотрения понятий, так как он не в состоянии изучать формы мышления в их имманентной связи друг с другом, в их переходе из од­ного состояния в другое, в их отношении субординации. Подобное рассмотрение возможно лишь с позиции диа­лектической логики.

Диалектика не удовлетворяется различением внут­реннего и внешнего, а рассматривает их в единстве. Внутреннее есть не только внутреннее, но и внешнее и, наоборот. Одно лишь как внутреннее, другое лишь как внешнее имеют значения лишь в ограниченной области,

поскольку мы изолируем одно явление от всех других яв­лений. Поскольку все явления связаны со всеми, каждое явление может выступать и как внутреннее, и как внешнее. Если существует какое-либо целое, оно есть единство внутреннего и внешнего. Без внутреннего нет внешнего и, наоборот. Во внешнем проявлении существует внут­реннее, а внутреннее существует только через внешнее. Внутреннее, не проявляющееся во внешнем, не есть внут­реннее по существу, а есть пустая абстракция, вещь в себе и, наоборот: внешнее, которое не выражает внутреннее, не есть внешнее. Внутреннее, которое не проявляется во внешнем, само есть нечто внешнее. Поэтому то, что явля­ется лишь внутренним, есть только лишь внешнее; и то, что есть лишь внешнее, есть пока лишь внутреннее.

Точка зрения диалектической логики принципиально отличается от рассудка, который рассматривает сущность лишь как внутреннее и противопоставляет ее явлению лишь как внешнему. В этом отношении характерна точ­ка зрения Локка, который, признав познаваемость реаль­ных событий, отрицал возможность познания сущности. Например, Локк, признав познаваемость отдельных суб­станций, как то: ковкость, цвет, вес золота, отрицал поз­наваемость сущности золота. В данном случае налицо противопоставление явления сущности, внутреннего вне­шнему. В действительности, в явлении нет ничего, чего не было бы в сущности, и в сущности нет ничего, что не проявлялось бы. Таким образом, во внешнем проявлении есть внутреннее, а внешнее есть выражение внутренне­го. Гегелевская критика рассудка справедлива, посколь­ку рассудок противопоставляет внутреннее внешнему. Гегель берет внутреннее и внешнее в их единстве. Каков человек внешне, т.е. в своих действиях, поступках, про­явлениях, таков он и внутренне. В рассудочном противо­поставлении внутреннего внешнему эти определения яв­ляются односторонними. С точки зрения диалектической логики, ошибочно рассматривать в качестве существен­ного лишь внутреннее, а внешнее- как несущественное.

323

Для науки важны как внешнее, так и внутреннее, так как во внешнем проявляется внутреннее.

Так, организм находится во внутреннем единстве со средой. Это является необходимой предпосылкой науч­ного анализа в биологии. Организм не может существо­вать без определенных условий внешней среды, так как основным свойством органической материи является пос­тоянное воспроизводство самой себя посредством обмена веществ, ассимиляции и диссимиляции. Организм необ­ходимым образом связан со средой и сам представляет собой единство внутреннего и внешнего. Организм яв­ляется единством внутренних материальных факторов и его отношения к внешней среде, т.е. организм выступает как синтез материальной организации и обмена веществ. Подобно тому, как внутреннее человека проявляется в его поступках, так и внутреннее организма (опреде­ленная материальная организация) проявляется в обмене веществ. Есть определенным образом организованная ор­ганическая материя (белок, клетка, сообщество и т.д.), то есть определенное отношение организма к среде, опреде­ленный тип обмена веществ. Каков организм, таково отно­шение организма к среде; каков обмен веществ, таков сам организм. Организм есть единство материальной органи­зации и обмена веществ. В данном случае, материальная организация организма является внутренним, а обмен ве­ществ есть внешнее. Внутреннее организма проявляется в его обмене веществ, вне обмена веществ организм не су­ществует. Организм есть по существу определенный тип обмена веществ. Следовательно, научное рассмотрение должно подвергнуть конкретному анализу роль внутрен­них материальных факторов и обмена веществ, условий внешней среды в органической эволюции.

Научное рассмотрение вопроса об органической эволюции существенно отличается от автогенетичес­кого и эктогенетического представлений и доказывает научную несостоятельность как первого, так и второго. Автогенетическая концепция и эктогенетическая точка зрения являются односторонними. Так, например, автоге- 324

нетическая концепция органической эволюции предпола­гает действие внутренних причин в качестве единствен­ных; при том внутреннее понимается ею лишь как матери­альная организация, а факт приспособления организмов к условиям жизни, соответствие их формы условиям среды объясняются автогенетиками как результат проявления внутренне усовершенствующего принципа.

Научная несостоятельность автогенетической кон­цепции доказана дальнейшим развитием биологии. Экология растений и животных показала посредством бо­гатейших фактов зависимость форм организмов, внешних и внутренних, от условий существования. Единая неде­лимая органическая эволюция состоит из двух этапов: формообразовательного и определенного усложнения ор­ганизации, дифференциации организма. Эволюционный процесс совершается только при наличии этих двух эта­пов. Если без условий внешней среды нельзя понять фор­мообразовательный процесс, то посредством только лишь внешних условий нельзя объяснить дифференциацию организма, определенное повышение его организации. Эволюционный процесс как целое объясняется только единством внутренних и внешних факторов. Отсюда, в развитии органического мира, несомненно, важную роль играют как обмен веществ организма, условия внешней среды, так и материальная организация самого белково­го тела. Это единство составляет подлинное содержание эволюции в органическом мире. Каждая сторона в их от­дельности, изолированности ничего не объясняет и ниче­го не определяет, а достигается это только в их единстве. Единство материальной организации и обмена веществ, условий среды является подлинной причиной изменения органического мира. Это есть подлинное внутреннее, как отмечал Гегель.

Материальная организация организма является внут­ренним лишь в определенной связи относительно обме­на веществ и условий среды, а обмен веществ, в свою очередь, есть внешнее только относительно материаль­ной организации. Подлинное внутреннее, определяю- 325

щее механизм органической эволюции, есть их единство. Следует заметить, что общее выступает как внутреннее относительно единичного, (род по отношению к виду), а действительным внутренним является конкретное всеоб­щее, в котором общее и единичное содержатся в качестве моментов.

Обмен веществ и условия внешней среды не могут определить процесс органической эволюции в целом, хотя всякое эволюционное развитие начинается с изме­нения условий внешней среды. Действительная эволюция органического мира определяется единством внутреннего и внешнего, единством определенной материальной орга­низации и обмена веществ. Каждая сторона органической эволюции имеет свое особое значение. На первом этапе эволюции первенство принадлежит условиям внешней среды, а на втором - этапе дифференциации организации - важную роль играет сама материальная организация. Поэтому вопрос о примате обмена веществ или матери­альной организации в его абстрактной постановке не со­ответствует действительности. Научное решение вопроса зависит от конкретной постановки: на каком именно эта­пе? На этот вопрос можно дать конкретный ответ: в про­цессе формообразования примат принадлежит условиям внешней среды, а на втором этапе, дифференциации ор­ганизации, - материальной организации. О безусловном примате какой-либо из сторон говорить нельзя. Вопрос необходимо разрешать только конкретно.