Материалистическое обоснование диалектико-логических принципов теории

По своей природе всякое человеческое мышление категориально. Однако только в определенную эпоху развития общества и познания становится возможны исследование всеобщих форм человеческого мышления и познания.

В работах «Метафизика» и «Категории» он трактует их как роды бытия. Аристотель подробно описывал каждую категорию, выявлял ее содержание и указывал место ее применения. Он насчитывал де­сять категорий. Однако в его рассмотрении отсутствует понимание их внутренней связи. Поэтому Гегель справедливо назвал аристотелево описание категорий эмпирическим, естественным.

Большой шаг в исследовании логических категорий (диалектичес­ких принципов знания), как уже отмечалось, сделал Кант. Новизна кантовской постановки проблемы состояла в том, что он обратился к анализу категорий мышления в связи с обоснованием возможности и необходимости научно-теоретического знания. Логические категории он трактовал как априорную форму, которая обеспечивает всеобщ¹ ность и необходимость синтетического (творческого) знания. Науку, изучающую происхождение, объективность, применение и границу этих логических форм, Кант назвал трансцендентальной логикой в отличие от обычной, общей логики. ¹

Наибольшее развитие учение о категориях (логика) получило в идеалистической философии Гегеля. Прежде всего Гегель рассмотрел категории (понятия) в их внутренней связи. Для него они существуют не рядом друг с другом, как у Аристотеля, и не выводятся формаль­но из функции суждения, как у Канта, а их целостность, субордина­ция являются ступенью творческого развития абсолютной идеи. Если раньше каждая категория определялась самостоятельно, то Гегель рас­

сматривал их как стороны, аспекты целого. Законом развития этого процесса является принцип единства противоположностей.

В истории философии Гегель открыл новый принцип мышления, новую, диалектическую, логику. На языке физики это означает откры­тие нового преобразования. Диалектическая логика есть логика, ин­вариантная принципу тождества противоположностей. Аристотелева логика опиралась на закон о запрете противоречия, а логика Гегеля - на закон тождества противоположностей и принцип развития. В связи с этим можно сказать о дальнейшем развитии и завершении того духов­но-теоретического процесса, родоначальником которого был И.Кант.

Но гегелевское понимание логики, логики научно-теоретическо­го знания содержало в себе и пороки, поскольку процесс развития мышления, метод восхождения от абстрактного к конкретному Гегель понимал не как способ теоретического воспроизведения объекта, ма­териальной действительности, а как порождение этой реальности в ходе мистического саморазвития абсолютной идеи. «Гегель... впал в иллюзию,- писал Маркс,- понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развиваю­щегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь способ, при помощи которого мышление ус­ваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного»^[43]. Таким образом, основа гегелевской философии ложна и природа теоретического воспроизведения действительности Гегелем также извращается, так как он не признавал объективного реально­го существования конкретной действительности вне теоретического мышления.

предпосылка познания, теоретического мышления, а результат само­развития мышления. Отсюда идеалистически извращается само по­нимание природы познания, логики научно-теоретического познания. Поскольку Гегель отождествлял процесс возникновения вещи, кон­кретного целого со способом его теоретического понимания, постоль­ку и вопрос об обосновании логики познания у философа направлен не к анализу объективной, конкретной целостности, а к исследованию системы теоретической деятельности.

При таком истолковании сущность действительного мышления, несомненно, извращалась. Мышление, по Гегелю, выступает не как функция реального человека и человечества и не в роли отражения объективной материальной действительности, а как нечто самостоя­тельно живущее, как субъект, истинная основа всей объективной действительности.

В диалектико-материалистической логике гегелевское понимание теоретического мышления (знания) принципиально преодолено. Для Маркса не мышление (понятие) порождает объективную реальность, а само мышление по природе своей - лишь отраженная реальность. Здесь также признается принцип активности человека, его мышления, но основой этой активности человека является производство, пред­метная деятельность людей.

Существо диалектико-материалистического толкования понятия, теоретического мышления сформулировал К.Маркс в «Капитале»: «Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действитель­ного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересажен­ное в человеческую голову и преобразованное в ней»^[44]. Причем пост леднее предложение («преобразованное в ней») означает, что источни­ком этого преобразования является человеческая практика. =

В марксистской философии мышление рассматривается в соотг ветствии с его истинным содержанием. Предметная деятельность трактуется не только как основа мышления, но также как то, что формирует принципы (категории), универсальные логические фор­мы, отражающие всеобщие законы природы, общества и мышления.

Поэтому уровень мышления любой эпохи определяется уровнем тех логических категорий, которые являются всеобщими условиями формирования теоретического знания. Категории в диалектико-мате­риалистической логике рассматриваются как те рельсы, по которым человек двигается в соответствии с логикой предметов. Категории — это логические рычаги, при их помощи осуществляется познание объ­ективной действительности. Поэтому, когда речь идет о конкретности истины и о конкретном познании объекта, то абстрактного постули­рования недостаточно, необходимо теоретически проанализировать логические законы и принципы, обеспечивающие диалектическое познание материальной действительности.

В своих исследованиях Маркс не ограничивался заявлением о кон­кретности познания, а проанализировал диалектико-логические прин­ципы, являющиеся основой выработки конкретно-теоретического знания об объективной действительности. И «Капитал», и «Восемнад­цатое брюмера Луи Бонапарта...», и другие его работы служат ярким примером диалектического познания конкретной действительности, применения диалектики как логики научного познания.

В материалистической диалектике принципиально признается единство бытия и мышления, отражение мышлением объективной ре­альности. Совпадение их реализуется в практической деятельности, в процессе которой человек, с одной стороны, закономерно познает сущ­ность объективного материального мира, формирует понятия и теории, а с другой - воплощает свое мышление в действительность. Понятия и теории продуктивны и реальны только своей включенностью в че­ловеческую предметную деятельность. Поэтому в ходе познавательной деятельности отражение и творчество находятся в единстве. В том же случае, когда эти стороны отрываются друг от друга, диалектика про­цесса познания извращается. Недостатки такого рода, допущенные в философской литературе, подвергнуты глубокой критике в работах П.В.

Показывая теоретическую несостоятельность подобного пони­мания, П.В. Копнин пишет: «Два утверждения о мышлении (субъек-^: тивная творческая деятельность и отражение) не только согласуются между собой, но необходимо предполагают друг друга. Знание может быть только деятельным, практически направленным отражением объективной реальности. Субъективная деятельность без отражения приведет не к творчеству, не к созданию необходимых человеку ве­щей, а к практически безрезультатному произволу»^[46].

Таким образом, категории - это не результат чувственного обоб­щения, а момент, идеальная форма практического предметного из­менения мира. Потому они и проверяются и доказываются в ходе их практического воплощения. Если мысль, теория и понятия спо­собны превратиться в действительность или уже превратились в нее, то не может быть иного пути достоверного доказательства их истинности.

Итак, мышление - форма предметной деятельности. То, что на сто­роне человеческой предметной деятельности выступает как реальный предмет, результат, на стороне мышления выступает как идеальный результат, т.е. понятия, теории. Таким образом, предметная деятель­ность в одном случае получает реальное воплощение, в другом - иде­альное. Эти две стороны не безразличны друг другу. Они взаимно пре­вращаются друг в друга - теория воплощается в реальность, а реаль­ность, в свою очередь, становится опорой теоретического мышления. Причем основой мышления является не локальная деятельность, а вся человеческая практика.

Как свидетельствует история познания, категории находятся в постоянном изменении, что обусловливается развитием человечес­кой практики, общественно-исторической культуры человечества. Касаясь этого, Ф.Энгельс писал: «Как естествознание, так и фило­софия до сих пор совершенно пренебрегали исследованием влияния деятельности человека на его мышление. Они знают, с одной сторо­ны, только природу, а с другой - только мысль. Но существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение природы, человеком, а не одна природа как таковая, и ра­

зум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу»^[47].

На самом деле, прогрессивное развитие производства двояко влия­ет на человеческое мышление: с одной стороны, оно влияет на прибо­ры, с которыми работают ученые, и, следовательно, на количество и качество фактов, какими оперирует мышление, а с другой - на разви­тие понимания категорий, посредством которых осуществляется тео­ретическое освоение предмета, логическая переработка данных опыта и созерцания. Прогресс человеческого мышления характеризуется не только увеличением количества логических категорий, но прежде все­го изменением понимания природы этих категорий.

Если внимательно рассмотреть историю познания, историю разви­тия категорий, то легко можно обнаружить их развитие от низшего к высшему, от рассудочного (абстрактного) их понимания к разумному (диалектическому). История развития этих понятий, логических кате­горий - это сложный диалектический процесс, отражающий движение познания от абстрактного к конкретному. Деление развития мышления, категорий на рассудок и разум отражает этот процесс в общих чертах. В нем реально отражается лишь то, что понимание той или иной кате­гории инвариантно конкретным принципам диалектики или абстракт­ным принципам метафизического рассудка. Например, сколько бы ни отличались понятия случайности и необходимости у Спинозы, англий­ских и французских материалистов, по существу своему они одни и те же. Все эти мыслители понимали их рассудочно, противопоставляли одно другому, но не понимали их внутреннего единства, противоречи­вости, имманентного им перехода одной стороны противоположности в другую, не понимали диалектики этих понятий.

Разумное, диалектическое понимание категорий реализовано в фи­лософии Гегеля. Учение материалистической диалектики о всеобщих принципах знания (о категориях) прямо противоположно идеализму Гегеля, хотя категории, формы мышления также рассматриваются с позиции диалектики, понимаемой как логика и теория познания.

В диалектико-материалистической логике законы и категории исследуются в их развитии, необходимости, противоречивости и кон­кретности. Поэтому в науке они выступают и функционируют не как общие принципы, а как диалектико-логические принципы теорети­ческого познания.

Здесь прежде всего материалистически обосновано объективное содержание этих принципов (категорий). Они объективны, но их объ­ективность реально доказывается тем, что они одновременно являют­ся и законами предметной деятельности, и принципами формирова­ния знания. Попытка обосновать их объективность и всеобщность вне практики, вне истории познания не соответствует истине. На эту сто­рону проблемы, как известно, неоднократно указывал В.И. Ленин и на этом же основывается его вывод о совпадении диалектики с логикой и теорией познания марксизма.

Материалистическая диалектика (диалектическая логика) являет­ся наукой о всеобщих законах развития природы, общества и чело­веческого мышления. В таком понимании объективность содержания диалектики и ее методологическое значение рассмотрены в единстве. Поэтому марксистская трактовка несовместима с изображением диа­лектики как науки об общих связях предметов и явлений. Отрыв диа­лектики от функции логики и логики от объективного содержания предметного мира несовместим с научным пониманием диалектики. Когда диалектику отрывают от ее функции логики, она обедняется по содержанию, превращается в учение «об общих связях мира» и теряет методологическую и мировоззренческую функции. А логика, оторван­ная от объективного содержания, становится логистикой, формальной теорией о мышлении. Как известно, В.И. Ленин определяет диалек­тическую логику как содержательное, объективное учение о мышле­нии. «Логика есть учение не о внешних формах мышления, - писал В.И. Ленин, - а о законах развития «всех материальных, природных и духовных вещей», т.е. развития всего конкретного содержания мира и познания его, т.е. итог, сумма, вывод истории познания мира»^[48].

В марксистском понимании диалектики фундаментальное значе­ние имеет принцип единства диалектики, логики и теории познания. При этом последовательно утверждается отражение объективного в субъективном. Без учета единства трудно говорить о материалисти­ческой диалектике (логике) в строгом смысле слова.

Поэтому такое понимание диалектики ничего общего не имеет как с односторонне онтологической, так и с односторонне гносеоло­гической ее трактовкой. С марксистским пониманием диалектики не согласуется также понимание логики как части диалектики, так как при этой интерпретации отношение диалектики к логике выступает не

как внутреннее, а как внешнее. В действительности, логика не просто часть диалектики, а сама диалектика существует как наука только в ее функции логики и теории познания. Примером недостаточно глубоко­го понимания ленинской идеи диалектики как логики является и тот случай, когда диалектическую логику трактуют лишь как применение диалектики к логике, к исследованию форм мышления.

С материалистическим пониманием диалектики как логики также несовместима идея о создании особой диалектики природы. Диалек­тика - наука мировоззренческая, она опирается на историю познания и всей практической деятельности. Именно это обстоятельство делает невозможным создание специального учения о диалектике природы, ибо такая наука с самого начала ничем бы не отличалась от прежней онтологии, натурфилософии. Кроме того, подобная идея может при­вести к мысли о существовании различий между диалектикой при­роды, диалектикой общества и мышления и, стало быть, к мысли о ликвидации диалектической логики как универсальной методологии всякого мышления. Такое понимание ошибочно по своей сущности. Ошибочно потому, что бытие и мышление едины, значит и принцип отражения в диалектико-материалистической логике универсален.

Понимание диалектики как логики и теории познания имеет ве­ликое значение в научном познании. В марксистской философии не только всесторонне обоснована объективность, логическая функция всеобщих принципов (категорий) теоретического познания, но глубо­ко вскрыта и природа теории, теоретического знания.

Как известно, теория является сложной и развитой формой ло­гического мышления, в которой наиболее полно реализуется знание о предмете. Традиционная логика вовсе не исследовала логическую природу теории, она в основном ограничивалась исследованием та­ких логических форм, как суждение, умозаключение и методы поз­нания.

В старой логике неразработанность теории как формы мышления связана с тем, что тогда не были развиты наука, научное мышление. Подобно тому, как куча кирпича не составляет дома, так и разрознен­ные понятия, сувдения, умозаключения сами по себе еще не дают систематического знания. Теоретическое познание (теорию) образует только единство, внутренняя взаимосвязь этих форм мышления. Поэ­тому теория и есть реальное единство многочисленных суждений, за­ключений, понятий и т.п.

Важнейшей задачей диалектической логики как науки является раскрытие сущности теории. Однако невозможно познать сущность теории посредством описания, сравнения, эмпирического обобще­ния. Многие попытки объяснить, что такое теория, и в настоящее время чаще всего не выходят за рамки эмпирического способа рас­смотрения. Авторы этих исследований в основном сопоставляют и сравнивают одну теорию другой, стараются выделить нечто общее для них и приходят к выводу, что для теории необходимы три группы понятий: исходная система понятий, выводы и связывающая группа понятий. Описав тщательно эти понятия, авторы в дальнейшем пере­ходят к рассмотрению отношения теории к эксперименту, исследуют проблемы интерпретации и т.п., опираясь на высказывания видней­ших ученых-естественников (Эйнштейна, Дирака, Мандельштама и других).

Важнейший недостаток такого рассмотрения заключается в том, что не раскрывается сущность, субстанциальная определенность тео­рии и остается в тени связь теоретических представлений с предмет­ной, практической деятельностью человека, поскольку описать отде­льные элементы теории еще не означает дать понятие теории, рас­крыть ее сущность. Это возможно сделать только в том случае, когда даны всеобщие определенности теории, способ ее реального форми­рования. Согласно ленинскому методологическому принципу, чтобы понять какой-нибудь предмет, необходимо его исследовать с момента возникновения, в процессе развития и чем он стал ко времени начала исследования, не ограничиваясь при этом формальным перечисле­нием признаков. «Логика формальная, - писал В.И. Ленин, - ...берет формальные определения, руководствуясь тем, что наиболее обычно или что чаще всего бросается в глаза, и ограничивается этим...

Логика диалектическая требует того, чтобы мы шли дальше. Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны ∣все связи и «опосредования»^[49]. В качестве отличительных черт диалек­тического рассмотрения предмета В.И. Ленин отличает исследование его в развитии, «самодвижении», включение общественной практики и принципа конкретности истины.

Эти продуктивные идеи дают реальную возможность всесторонне понять такую сложную форму мышления, как теория, научно-теоре­тическое знание.

Основоположники марксизма не ограничивались описанием те­ории, а стремились раскрыть ее сущность, субстанциальные опреде­ления. Особое внимание они обращали на связь теории с предметной деятельностью общества. Не отрицая внутренней логики развития науч­но-теоретического познания, главную причину перехода от одних форм теоретических представлений к другим они видели в изменении и раз­витии практической деятельности общества. «И в самом деле, - писал K,Mapκc, - низвержение метафизики XVII века может быть объяснено влиянием материалистической теории XVIII века лишь постольку, пос­кольку само это теоретическое движение находит себе объяснение в практическом характере тогдашней французской жизни. Жизнь эта была направлена на непосредственную действительность, на мирское наслаж­дение и мирские интересы, на земной мир. Ее антитеологической, ан- тиметафизической, материалистической практике должны были соответ­ствовать антитеологические, антиметафизические, материалистические теории. Метафизика практически потеряла всякое доверие»^[50].

В другом месте, подчеркивая связь философии, философской тео­рии с практической деятельностью общества, Маркс и Энгельс писа­ли: «Мнение, что философия есть абстрактное выражение существу­ющего положения вещей, принадлежит... Фейербаху, который впервые охарактеризовал философию как спекулятивную и мистическую эм­пирию и доказал это... В действительности же дело обстоит скорее так, что философия именно потому, что она была только трансцендент­ным, абстрактным выражением существующего положения вещей, вследствие этой своей трансцендентности и абстрактности, вследст­вие своего мнимого отличия от мира, должна была вообразить, что она оставила глубоко под собой существующее положение вещей и действительных людей. С другой стороны, так как философия в дейст­вительности не отличалась от мира, то она и не могла произнести над ним никакого действительного приговора, не могла приложить к нему никакой реальной силы различения, не могла, значит, практи­чески вмешаться в ход вещей, и в лучшем случае ей приходилось до­вольствоваться практикой in abstracto»^[51].

Если философская теория является абстрактно-теоретическим спо­собом выражения действительности, общественных отношений, то столь неразрывная связь с жизнью, производством и предметной челове­

ческой деятельностью еще больше характерна доя всех других научных теорий. Все научные теории выступают как идеальное выражение эм­пирии, эксперимента и общих условий производственной деятельнос­ти. Поэтому невозможно сформулировать понятие теории как формы мышления, отвлекаясь от этой ее реальной связи с действительностью, жизнью. Сущностью теории поэтому является не то абстрактно-общее, что проясняется при теоретическом сравнении одних теорий с другими; сущность и субстанцию теории можно раскрыть лишь в составе более широкого целого, в ее подключенное™ к человеческой практической и духовной деятельности. Конкретное понятие теории можно дать только учитывая ее связь с предметно-практической деятельностью.

Итак, что есть теория? Какую развитую форму человеческого мышления мы можем определить как теорию? В диалектико-материа­листической логике под теорией понимают такую сложную форму мышления, в которой духовно воспроизводится природа объективно­го, конкретного целого. Поскольку целостность прежде всего дается в человеческой предметной практической деятельности, постольку основой теории является внутренне замкнутая, внутренне завершен­ная целостная предметная деятельность. Могут спросить: что это такое? Завершенной называется такая предметная практическая де­ятельность человека, в результате которой он может получить некий предмет, ожидаемый продукт. Например, строитель может считать за­вершенной свою деятельность, когда построил дом. То, что на уровне строителя становится реальным домом, на уровне проектных органи­заций - лишь теория дома. Таким образом, теория - это форма целост­ной деятельности. В теории какое-либо целостное явление воспроиз­водится всесторонне - от начала до конца.

Объективно-природная целостность воспроизводится или преоб­разовывается и в форме практической деятельности. Касаясь этого ас-; пекта проблемы, Ф. Энгельс писал: «Но мы находим не только то, что? за известным движением следует другое движение, мы находим также то, что мы в состоянии вызвать определенное движение, создав те ус­ловия, при которых оно происходит в природе; мы находим даже, что мы в состоянии вызвать такие движения, которые вовсе не встречаютч ся в природе (промышленность), - по крайней мере, не встречаются в таком виде, - и что мы можем придать этим движениям определенные заранее направление и размеры»^[52].

В теории человек охватывает идеально общее условие этого движе­ния. Если в процессе построения теории происходит превращение ма­териального в идеальное, то в ходе практической деятельности проис­ходит превращение идеального в материальное. Правда, этот процесс превращения не простой факт, а сложное диалектическое движение, в котором обе стороны противоположностей взаимно обогащаются. Так, например, в ходе превращения теории в практическо-предметную реальность происходит не только подтверждение, но и обогащение тео­рии. И, наоборот, в ходе духовного освоения практическо-предметной деятельности в теории дело не завершается познанием (отражением), а происходит также углубление и обобщение предметной деятельнос­ти. Еще не следует забывать, что практической деятельности и теории свойственны внутренняя логика развития, внутренний импульс и про­тиворечие. Поэтому причиной развития практики и теории являют­ся внутренние диалектические противоречия всего процесса. Только учитывая все вместе, можно говорить о развитии предметной деятель­ности и познания.

Поскольку все находится в постоянном универсальном развитии, постольку и человеческая предметная деятельность находится в не­прерывном изменении, причем изменение это не только количествен­ное, но и коренное качественное. Хотя все ступени внутренне связаны, они имеют свои собственные основы, не сводимые к предшествую­щим ступеням, что, в свою очередь, отражается в теориях, качествен­но отличных друг от друга. Примером такого рода может быть отно­шение квантовой механики к классической. Эти теории в своих осно­вах имеют качественно различные формы предметной деятельности, эксперимента. Таким образом, изменение логики теории отражает из­менение логики (принципа) предметной деятельности. Если в истории познания мы находим различные ступени человеческого мышления, понимания категории, то это означает отражение изменения практи­ческой деятельности. Хотя общие условия человеческой деятельности в основном оставались теми же, но в историческом процессе они пре­терпевали различные формообразования. Этот процесс, несомненно, отразился и в человеческом мышлении.

В теории идеально дано общее условие формирования и функцио­нирования целостности, хотя отношение между теорией и объектив­ной предметной действительностью не непосредственно. Притом объ­ективная действительность опосредована не созерцанием, а предмет-

но-практической деятельностью. Поэтому, перефразируя известное суждение Маркса о понятии, можно сказать: теория есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобра­зованное в ней. Функция преобразования материального в идеальное осуществляется в ходе практической деятельности человека. :

Теория поэтому выступает именно как форма практической дея­тельности. Правда, первоначально мы имеем дело с предметной об­ластью, целостным предметом. Однако его нельзя рассматривать вне общества, вне предметной деятельности. Все отношения человека с природой, с внешним объективным миром опосредованы обществом, общественными отношениями. Критикуя созерцательность отноше­ния Фейербаха к миру, Ф.Энгельс писал: «Он не замечает, что окру­жающий его чувственный мир вовсе не есть некая непосредственно от века данная, всегда равная себе вещь, а что он есть продукт про­мышленности и общественного состояния, притом в том смысле, что это - исторический продукт, результат деятельности целого ряда поколений, каждое из которых стояло на плечах предшествующего, продолжало развивать его промышленность и его способ общения и видоизменяло в соответствии с изменившимися потребностями его социальный строй. Даже предметы простейшей «чувственной досто­верности» даны ему только благодаря общественному развитию, бла­годаря промышленности и торговым сношениям. Вишневое дерево, подобно почти всем плодовым деревьям, появилось, как известно, в нашем поясе лишь несколько веков тому назад благодаря торговле, и, таким образом, оно дано «чувственной достоверности» Фейербаха только благодаря этому действию определенного общества в опреде­ленное время»^[53]. И далее:«.. .пресловутое «единство человека с приро­дой» всегда имело место в промышленности, видоизменяясь в каждую эпоху в зависимости от большего или меньшего развития промышлен­ности, точно так же, как и «борьба» человека с природой, приводящая к развитию его производительных сил на соответствующем базисе- Фейербах говорит особенно о созерцании естествознания, упомина­ет о тайнах, которые доступны только глазу физика и химика, но чем было бы естествознание без промышленности и торговли? Даже это «чистое» естествознание получает свою цель, равно как и свой мате­риал, лишь благодаря торговле и промышленности, благодаря чувс­твенной деятельности людей. Эта деятельность, этот непрерывный

чувственный труд и созидание, это производство служит настолько глубокой основой всего чувственного мира, как он теперь существует, что если бы оно прекратилось хотя бы лишь на один год, то Фейербах увидел бы огромные изменения не только в мире природы, - очень скоро не стало бы и всего человеческого мира»^[54].

Следовательно, рассматривая такой сложный вопрос, как поня­тие теории, мы не можем отвлечься от фундаментального вопроса о чувственно-предметной обусловленности человеческого отношения к природе. Человек прежде относился к природе практически, предмет­но, лишь позже стал понимать ее внутренние законы, стал осваивать ее и теоретически. В ходе борьбы человек целесообразно изменяет природу, приспосабливает ее формы к своим потребностям. В процес­се производственной деятельности вещества природы, ее различные элементы принимают определенную целесообразную форму. «Труд есть прежде всего процесс, - писал Маркс, - совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен ве­ществ между собой и природой. Веществу природы он сам противо­стоит как сила природы. Для того чтобы присвоить вещество природы в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движе­ние принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голо­ву и пальцы. Воздействуя посредством этого движения на внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время изменяет свою собственную природу. Он развивает дремлющие в ней силы и подчиняет игру этих сил своей собственной власти»^[55].

Производительный труд с самого начала является целесообразной деятельностью, т.е. «в процессе труда деятельность человека при по­мощи средства труда вызывает заранее намеченное изменение пред­мета труда. Процесс угасает в продукте. Продукт процесса труда есть потребительная стоимость, вещество природы, приспособленное к человеческим потребностям посредством изменения формы. Труд сое­динился с предметом труда. Труд овеществлен в предмете, а предмет обработан. То, что на стороне рабочего проявлялось в форме деятель­ности. .теперь на стороне продукта выступает в форме покоящегося свойства..., в форме бытия»^[56].

Как известно, невозможно целесообразно, в нужном направлении изменить форму предмета посредством нецелесообразной, хаотичес­кой деятельности. Человекообразная деятельность животных под­сказана инстинктом. Человек же действует целенаправленно. Эта не врожденное его свойство, а продукт истории, в процессе которой че­ловек стал человеком, окончательно отделившись от мира животных.

Природа подчиняется своим закономерностям, ей присущи качест­венное развитие, формообразование. В процессе трудовой деятельт ности человек целесообразно изменяет форму предметов природы, целенаправленно приспосабливает их к своим потребностям. Спра­шивается, почему это движение, являясь как бы внешним по отноше­нию к предмету, приводит все-таки к нужной цели. Здесь, разумеется, нет никакой тайны. Дело в том, что человеческая предметная деятель­ность в сокращенном виде как бы воспроизводит закономерности са­мой природы. При этом ни один результат человеческой деятельнос­ти не является окончательным. Человек снова и снова вовлекает их в производство, оживляет и вдыхает в них «душу». Всеобщей формой человеческой деятельности является диалектика опредмечивания и распредмечивания. «Живой труд должен охватить эти вещи, - писал Маркс, - воскресить их из мертвых, превратить их из только возмож­ных в действительные и действующие потребительные стоимости. Охваченные пламенем труда, который ассимилирует их как свое тело, призванные в процессе труда к функциям, соответствующим их идее и назначению, они хотя и потребляются, но потребляются целесообраз­но, как элементы для создания новых потребительных стоимостей...

Труд потребляет свои вещественные элементы, свой предмет и свои средства, пожирает их, а потому является процессом потребления»^[57].

Производство, предметная деятельность есть всеобщее условие человеческой жизни. «Процесс труда, - писал Маркс, - как мы изобра­зили его в простых и абстрактных его моментах, есть целесообразная деятельность для созидания потребительных стоимостей, присвоение данного природой для человеческих потребностей, всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное естественное условие человеческой жизни, и потому он не зависим от какой бы те ни было формы этой жизни, а, напротив, одинаково общ всем ее об­щественным формам»^[58].

Хотя каждый предмет производится в результате особого движе­ния, но существует и всеобщая форма производства каждой конкретной вещи, каждого целостного предмета. Процесс труда, который состоит из целесообразной деятельности, предмета труда и средств труда, и есть всеобщая форма производства предмета, потребительных стоимостей. Теория как формула логического мышления является идеальной фор­мой целостного процесса труда, целостной предметной деятельности. Если в процессе труда, целенаправленной деятельности новая потре­бительная стоимость (законченная вещь) создается реально, то в тео­рии мы имеем идеальную форму этого процесса. Если процесс труда угасает, в продукте, который в свернутом виде содержит весь предшест­вующий процесс деятельности, то понятия, теории аккумулируют в себе в такой же мере весь предшествующий процесс их формирования. Подобно тому, как посредством простого созерцания готового предмета невозможно понять способ формирования этой вещи, так и посредством сравнения одной теории с другой невозможно понять сущность теории, всеобщее условие ее возможности; понять теорию можно только тогда, когда мы раскрываем всеобщие условия ее существования.

В процессе человеческого постижения мира теория выступает как идеальная форма целостной практической деятельности, которая в формировании теоретического знания имеет особое значение. В тео­рии дается идеально всеобщее условие существования, возможность и действительность конкретной, целостной реальности. Характеризуя специфику человеческого отношения к миру, К.Маркс писал: «Паук со­вершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела построй­кой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже пос­троил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении челове­ка, т.е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано при­родой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю»^[59].

Хотя исторически это идеальное представление (теория) архитек­тора о будущем доме является продуктом человеческого общества и формировалось в процессе предметной деятельности, но, сформиро-

вавшись, оно предшествует всякой конкретной деятельности, совер­шаемой конкретной личностью. То же самое можно сказать и о других теориях. Например, «Капитал» Маркса является теорией капитализма^ вскрывающей всеобщие условия существования и функционирования капиталистического производства. K∙Maρκc также вскрыл внутренние противоречия капитализма и наметил те исторические и экономичес­кие тенденции, которые должны привести к смене этой системы. То же самое верно и относительно естественно-научных теорий, в которых также идеально выражается всеобщее условие конкретного целого, воспроизводимое в конкретных экспериментах. Так, в теории относи­тельности закономерности электромагнитных явлений в движущихся системах объяснены исходя из общих условий. Здесь теоретически раскрыты всеобщие условия опыта Майкельсона. .

Таким образом, теория выражает условие возможности и действи­тельности, в себе и для себя бытие предметной, практической деятель­ности. В предисловии к «Капиталу» К-Маркс проиллюстрировал это положение следующим образом: «Физик или наблюдает процессы при­роды там, где они проявляются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, производит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде. Предметом моего исследования в настоящей работе яв­ляется капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена. Классической страной этого способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов»^[60].

Отличие подлинного теоретического объяснения предмета от предварительного представления четко обнаруживается в сравнении теории относительности Эйнштейна с гипотезой Лоренца и Фицдже­ральда при объяснении опыта Майкельсона. На самом деле, гипотеза Лоренца и Фицджеральда была специально и искусственно придумана для объяснения данного единичного случая. Другое дело - теория от­носительности. Она объяснила опыты Майкельсона исходя из универ­сальных и фундаментальных принципов. Более того, теория обладала колоссальной эвристической силой, ибо ею предсказано множество возможных фактов и эмпирических закономерностей.

При построении теории всегда исходят из определенных фактов. Обычно теории предшествует определенная система фактов, хотя еще

Эйнштейн полагал, что для построения новой теории вполне доста­точно одного факта. Например, он справедливо полагал, что нужно было думать о необходимости принципиально новой теории (теории элементарных частиц) уже со времени открытия электрона, так как электрон был совершенно новым объектом, выпадающим из класса всей прежней реальности. Действительно, наличие множества фактов ни о чем еще не говорит: Сади Карно говорил, что тысяча машин до­казывает закон сохранения не более убедительно, чем одна машина. Кроме того, теория выражает не общее множество фактов, а всеобщее условие существования и функционирования этих фактов.

В теории факты и эмпирические закономерности выводятся из еди­ного принципа, всеобщих условий объективного конкретного целого. Касаясь этой стороны теории, А.Эйнпгтейн писал: «1. Охватить по возможности все явления и их взаимосвязи (полнота). 2. Добиваться этого, взяв за основу как можно меньше логически взаимонезависи- мых понятий и произвольно установленных соотношений между ними (основных законов или аксиом). Эту цель я буду называть «логической единственностью»^[61].

В физике принято считать специальную и общую теории относи­тельности образцами теории, в которой принцип «логической единст­венности» проведен последовательно. В своих построениях Эйн­штейн обращал внимание на всеобщее условие системы. Он всегда размышлял, почему конкретное целое существует именно в такой, а не иной форме. «Мы хотим не только знать, - писал А.Эйнштейн, - как устроена природа (и как происходят природные явления), но и по воз­можности достичь цели, может быть, утопической и дерзкой на вид, - узнать, почему именно такой, а не другой»^[62].

Поскольку важнейшей чертой теории является сведение многооб­разного к единому, выявление всеобщих условий конкретной целост­ности, постольку в теории придается важнейшее значение исходным понятиям, так как дальнейшее развитие теории, по существу, опира­ется на них. Поэтому в теории наибольшие трудности и дискуссии возникают вокруг этих понятий. Например, в политической экономии было много споров вокруг понятий стоимости, прибавочной стоимос­ти, ибо эти понятия являлись наиболее универсальными ее понятиями. В экономических исследованиях были попытки назвать эти понятия

субъективными творениями ума. П.Б. Струве, например, назвал по­нятие стоимости средневековым «фантомом». На самом деле, теория капитализма выступает как система внутренне связанных понятий, причем все они имеют различные уровни общности. Если такие фун­даментальные понятия, как стоимость, прибавочная стоимость имеют субстанциальное значение (они выступают как теоретические поня­тия), то прибыль, процент, рента и т.п. являются формами проявления (эмпирическими понятиями). Эти две стороны теории внутренне свя­заны, хотя и нет непосредственного совпадения сущности с формами проявления. Большое значение принадлежит в теории и опосредству­ющим звеньям.

Таким образом, теория состоит из всеобщих условий, системы особых понятий и их эмпирических фактов. Однако простое описание различных признаков теории еще не является ее понятием, ибо не дает представления о сущности теории. Как известно, важнейшей характер ристикой теории служит целостное воспроизведение предмета, поэто­му необходимо проанализировать те всеобщие условия (принципы),! которые обеспечивают механизм формирования научной теории. ;

Важнейшее значение диалектической логики состоит также в том, что в ней всесторонне разработаны продуктивные принципы построения теоретического знания. Прежде всего речь идет о методе, восхождения от абстрактного к конкретному, об исследовании сущ-' ности независимо от форм проявления и о диалектическом принципе противоречия в теории. Восхождение от абстрактного к конкретному охватывает всю логику теории и выступает как универсальный метод научно-теоретического познания. Важнейшими моментами этого ме-, года являются определение предметной области и теоретический ее анализ, выявление исходного принципа, прослеживание движения тео­рии от всеобщего к особенному и единичному И Т.П. 4

В отличие от формальных методов, в которых охватывается лишь одна сторона конкретного целого, диалектико-логический метод - это наиболее развитый и целостный метод, адекватно отражающий ре­ально-исторический процесс возникновения и развития объективно­го конкретного. Поэтому в ходе диалектического воспроизведения действительности индукция и дедукция, анализ и синтез, сведение и выведение проявляются в единстве. В силу своей конкретности такой метод принципиально превосходит как индуктивные, так и формаль­но-дедуктивные методы познания предмета.