Кантовская постановка проблемы

В новой философии проблемы диалектики, диалектические прин­ципы знания глубоко разработаны Кантом, родоначальником немец­кой классической философии. Можно утверждать, что Кант, является тем мыслителем, с которого начинается в новое время обоснование: диалектики и диалектических принципов мышления.

Творческое развитие философии неразрывно связано с разработкой диалектики как логики и теории познания, с углубленным исследова­нием проблем диалектической логики, Логики с большой буквы. Такая важная задача не только предполагает глубокий анализ современных фактов, внимательное изучение данных общественных и естествен-? ных наук, но предполагает и критическое исследование истории науки; прежде всего истории философии. «Теоретическое мышление каждой эпохи, а значит и нашей эпохи, - писал Энгельс, - это - исторический продукт, принимающий в различные времена очень различные формы и вместе с тем очень различное содержание. Следовательно, наука о мышлении, как и всякая другая наука, есть историческая наука, наука об историческом развитии человеческого мышления. А это имеет важное значение также и для практического применения мышления к эмпирическим областям. Ибо, во-первых, теория законов мышления отнюдь не есть какая-то раз навсегда установленная «вечная истина», как это связывает со словом «логика» филистерская мысль... Но имен­но диалектика является для современного естествознания наиболее важной формой мышления, ибо только она представляет аналог и тем самым метод объяснения для происходящих в природе процессов раз­вития..,»^[2].

Трудно переоценить значение философии Канта н Гегеля для ста­новления и разработки диалектики как логики. До настоящего времени

кантовско-гегелевская диалектика остается наиболее серьезным и ум­ным оппонентом марксистской философии, ее критический анализ по­могает глубокому пониманию и раскрытию содержания диалектики.

Внимательное исследование кантовской диалектики важно и пото­му, что некоторые философы понимают под «современной» логикой только формальную и математическую логику, а диалектическую ло­гику, систему категорий и всеобщих законов мышления изображают как то, что имеет лишь фигуральное значение.

Несостоятельность такой точки зрения наиболее полно раскрыва­ется при обращении к истокам подлинной логики, являющейся учени­ем о мышлении. В кантовской трансцендентальной логике продолже­на традиция аристотелевой логики, как учения о принципах и законах теоретического мышления. Внимательное исследование истории фи­лософии, истории теоретического мышления не оставляет сомнений в том, что подлинной логикой современного мышления является диа­лектико-материалистическая логика, которой свойственны истинное содержание и продуктивный подход к изучению действительности и мышления.

Важность кантовской диалектики заключается и в том, что в ней в первоначальной форме разработаны важные моменты диалектической логики. Весьма примечательно и то обстоятельство, что диалектичес­кий способ мышления, творчески развиваемый лучшими представите­лями современного естествознания, хотя зачастую по теоретическому уровню и не поднимается до классических форм диалектики, разрабо­танных Гегелем и Марксом, выступает в доступной форме кантовской диалектики.

Современное естествознание (в частности, физика и биология) под давлением большого количества фактов, по существу, поднимается до уровня кантовской диалектики, т.е. почти доходит до понимания не­обходимости единства возможности и действительности, конечного и бесконечного, внутреннего и внешнего и т.д. Не подлежит сомнению тот факт, что необходимость объединения противоположностей в акте теоретического мышления в настоящее время стала общей формой развития стихийной естественно-научной диалектической мысли. Такая форма ее развития, имея несомненные достоинства, все же не лишена отдельных недостатков и грубостей, которые в концентри­рованном виде еще содержались в кантовской диалектике.

достоинств и недостатков дают возможность глубже понять природу той диалектической мысли, которая проявляется в форме современно­го естествознания.

Кант глубоко разработал проблемы диалектики и теории позна­ния. Он еще в докритический период пытался рассмотреть с позиции диалектики некоторые фундаментальные вопросы естествознания и логики. Кант первым ввел в естественно-научное мышление принцип развития (самодвижения), в котором содержалась отправная точка дальнейшего поступательного развития. Представляют несомненный интерес предложенное им деление противоречия на логическое и рё- альное, произведенный им анализ понятия отрицательной величины в философии и, наконец, его диалектическое рассмотрение взаимосвязи' категорий материи и формы. ¹

Вся домарксовская философия и естествознание, как известно, не смогли проследить внутреннюю связь материи с формой. Кант в этом отношении сделал шаг вперед, обосновав возникновение и ста­новление солнечной системы на своей собственной основе. В работе «Всеобщая естественная история и теория неба» он показал, что фор­ма существует не изначально, а возникает в результате естественного’ развития самой бесформенной материи. Причину же движения бес­форменной материи Кант видел в ее изначальной нетождественнос- ти. «Простейшие и наиболее общие свойства, данные как будто без... цели, материя, - писал он, - которая кажется совершенно инертной и нуждающейся в форме и организации, уже в простейшем своем состоя­нии таят в себе стремление подняться к более совершенному строению путем естественного развития. Но больше всего способствует упоря­дочению природы и выходу ее из состояния хаоса наличие различных видов... благодаря чему нарушается покой, который царил бы, если бы рассеянные элементы были во всех отношениях одинаковы»^[3].

К сожалению, эти важные диалектические мысли не получили дальнейшего развития в философии Канта. Всесторонне развиты и обоснованы они лишь в философии Гегеля.

Основные проблемы диалектики как науки разработаны Кантом в критический период. По значению для философии Гейне сравни­вал «Критику чистого разума» Канта с французской революцией. И действительно, главный труд Канта нанес сильнейший удар по ста­рому образу мысли, старой метафизике и логике. После кантовской

критики метафизика (философия) не моша уже появляться в прежней форме, хотя Кант отрицал не всякую метафизику, а лишь традицион­ную, докантовскую. Мыслитель сам неоднократно подчеркивал, что его «Критика чистого разума» является лишь пропедевтикой для под­линной, истинной метафизики.

Важность и особенность кантовской диалектики состоит и в том, что Кант применил ее к процессу познания. Сама постановка вопроса о роли всеобщего необходимого синтетического знания для научно-, теоретической области требовала совершенно иной, продуктивной, содержательной логики. В «Критике чистого разума» Кант доказы­вал, что такое всеобщее синтетическое знание невозможно на осно­ве принципов старой логики и философии, и поэтому обосновывал необходимость трансцендентальной, новой логики. Таким образом, в форме трансцендентальной логики он нащупал новую основу для построения теоретического знания.

В своей философии Кант исходил из факта существования синте­тического априорного знания, для основания которого, с одной сторо­ны, необходимы чувственные данные, а с другой - категории рассудка. В чувственности и рассудке он видел два самостоятельных источника познания. Действительное знание возможно лишь в результате их сое­динения. Чувственность, по Канту, дает содержание познания, а рас­судок - форму, устанавливающую связь явлений опыта. Этой формой являются логические категории. Они объективны своей предметнос­тью, а созерцание объективно лишь когда оно подведено под катего­рии. Чистые рассудочные понятия (категории) касаются только формы мышления, т.е. сами по себе они лишены содержания; в качестве апри­орных понятий категории не заимствованы ни из какого опыта.

Но чистые понятия должны иметь значение во всяком опыте.

величиной, что они суть субстанции, что они находятся в отношении причины и действия и т.п.

Пространство и время, по Канту, суть не объективные формы бы­тия вещей самих по себе, а формы человеческого созерцания. Отно­шения субстанции, причины, необходимости - это чисто рассудочные формы. Согласно Канту, не понятия заимствованы из опыта, а воз­можность опыта обусловлена категориями рассудка. Категории имеют объективное значение не потому, что они как-то связаны с независи­мым от сознания миром - с трансцендентностью, что Кант отрицает, а потому, что они являются всеобщими, и необходимыми условиями всякого опыта, что они, по существу, сами создают предметы опыта. В этом - в общезначимости категорий в рамках чистого познания - идеалист Кант видит источник объективности как форм созерцания, так и категорий. Поэтому Гегель был прав, когда говорил, что кантов­ская «объективность» на самом деле субъективна.

Кант подробно исследовал применение категорий рассудка к чувст­венному многообразию. Для подведения чувственного материала под понятие представление первого должно быть однородно с последним. Между тем рассудочные категории неоднородны с эмпирическим наглядным представлением. Они исходят из совершенно различных источников. Поэтому для применения категорий к явлениям нужно не­что третье, что было бы однородно как понятиям, так и чувственным явлениям.

Вообще стремление привести в связь чувственное многообра­зие и рассудок является важной заслугой кантовской философии. Но Кант не давал истинного синтеза - диалектического единства чувственности и понятий. Он отрицал тот несомненный факт, что чувственное есть источник понятий и категорий. Поэтому он при­бег к форме времени, посредством которого искусственно, внешним образом соединил категории с явлениями. Однако в кантовской фи­лософии категории рассмотрены как всеобщее условие, как прин­цип формирования знания. Проблема категорий, всегда выпадавшая из поля зрения традиционной логики, стала главным содержанием философии Канта. Его «Критика чистого разума», в которой ставит­ся вопрос о происхождении и всеобщем значении категорий в акте мышления, является прямым продолжением традиции аристотеле­

вой «Метафизики». В этой связи важно отметить, что исследование всеобщих форм мышления, категорий и их дедукция в философской литературе обычно рассматриваются как специфическая особен­ность гегелевской логики. На самом же деле проблема категорий достаточно глубоко и широко ставилась и обсуждалась в кантовской трансцендентальной логике.

Кант не ограничивался подчеркиванием значения категорий в опытном познании, а достаточно глубоко разработал специфические диалектические принципы, получившие свое дальнейшее развитие и развертывание в гегелевской философии. Это прежде всего относится к анализу эмпирического и теоретического, единства всеобщего, осо­бенного и единичного. В первоначальной форме Кант ставил вопрос также о системности знания, категорий, ввел при рассмотрении схем категорий принцип троичности, отлившийся в гегелевской диалекти­ке в фундаментальный закон отрицания отрицания. В кантовской фи­лософии оригинально разработано логическое содержание идей. Но центральное место в его диалектике занимает проблема антиномии, принцип необходимости противоречия в разуме.

В отличие от своих предшественников, трактовавших противоре­чие только как промах мысли, Кант уже в ранних работах говорил о возможности и реальности противоречий в мышлении. Так, в «Опыте введения в философию понятия отрицательных величин» Кант воп­реки господствовавшей традиционной логике и метафизике различал два вида противоречия: логическое и реальное. В суждении, по Канту, действительно невозможно логическое противоречие, оно может воз­никнуть лишь как результат ошибок в мышлении. Другое дело реаль­ное противоречие. Например, в такой точной науке, как математика, имеет место допущение отрицательной величины, которая оказалась плодотворной в этой науке. По мнению Канта, такое понятие было бы ценно и в философии. Кант считал недопустимым огульное отрица­ние всякого противоречия. Он утверждал, что в науке есть такие про­тиворечия, которые существуют реально и возникают не в результате ошибки в мышлении, а являются следствием последовательного тео­ретического исследования.

Мысли Канта звучат особенно свежо в настоящее время, когда диа­лектический метод рассмотрения предметов и явлений начинает при­меняться всеми науками. Деление противоречий на логические и ре­альные серьезно пригодилось Канту при разработке «Критики чистого

разума». Правда, постановка вопроса о противоречии здесь выступает в несколько иных формах.

Кантовское обоснование синтетического априорного знания было бы невозможно также без признания диалектического противоречия. Поэтому нельзя согласиться с теми, кто рассматривает синтетическое априорное знание как следствие кантовского гносеологического дуа­лизма. И хотя форма кантовского обоснования несколько напомина­ет дуализм, его основной смысл вовсе не сводится к дуализму, а есть признание противоречия как основы теоретического знания. В этом убеждает и то, что для обоснования беспринципного дуализма вов­се не нужно было создавать трансцендентальную логику. Кантовская дуалистическая форма является неразвитой, «стыдливой» формой диалектики. Признание необходимости единства противоположных аспектов у Канта выступает в дуалистической форме.

Принципы диалектики глубоко разработаны Кантом также в его трансцендентальной диалектике, которую он называл «логикой ви­димости». Кант строго различал трансцендентальную видимость от логической видимости. Если логическая видимость легко устранима при внимательном отношении к логическим правилам, то трансцен­дентальное заблуждение (диалектика) неустранимо и тогда, когда пос­редством критики выявляется его ничтожность.

В отличие от логической видимости, по Канту, трансценденталь-. ная иллюзия необходима, она является естественной и неизбежной ил- >люзией разума. Поэтому здесь речь идет не об устранении логических ошибок. «Следовательно, - пишет он, - существует естественная и не-; избежная диалектика чистого разума, не такая, в которой какой-нибудь простак запутывается сам по недостатку знаний или которую искус­ственно создает какой-нибудь софист, чтобы сбить с толку разумных людей, а такая, которая неотъемлемо присуща человеческому разуму и не перестает обольщать его даже после того, когда мы раскрыли ее ложный блеск»^[4].

В целом, в кантовской философии диалектика оценена высоко. До Канта диалектика отождествлялась или с чем-то ложным, или трактовалась как то, что опирается на софистические основания. Поэтому в старой рассудочной философии предполагали, что для устранения диалектических суждений достаточно выявить содерг жащиеся в них логические ошибки. Принцип непротиворечивости,

формальная правильность считалась основным условием истиннос­ти суждений.

Впервые после Платона Кант внес новое понимание диалектики, хотя, вводя термин «логика видимости», он отдавал некоторую дань традиционной философии. Кант не связывал диалектику с ошибкой в мышлении, а считал неотъемлемым свойством человеческого разума.

Необходимость диалектики в разуме, по Канту, коренится в том, что если рассудочное применение обусловлено сферой опыта, то ра­зум безусловен, так как он выходит за пределы всякого возможного опыта; когда разум пытается это сделать, он становится трансцен­дентными создает лишь паралогизмы, антиномии и идеал без дейст­вительности. В данном случае, несомненно, проявился агностицизм Канта, его принцип ограничения познавательной способности челове­ческого разума. Дело в том, что понятия разума, в которых мы должны были ожидать более глубокого содержания, рассматриваются Кантом питпь как голые идеи, приписывать истины которым было бы полным произволом и безумием. Гегель резко критиковал эти места кантовской философии. Он считал, что идеи разума должны быть более высокими понятиями, чем категории рассудка, так как в разуме мышление те­ряет ту обусловленность и ограниченность, какая присуща рассудку, и постигает истину. Но это предположение не оправдалось в учении Канта об идеях разума. Кант определял отношение разума к действи­тельности лишь как диалектическое, понимаемое им в отрицательном смысле. «Можно ли было когда-нибудь подумать,- писал Гегель, - что философия станет отрицать истину умопостигаемых сущностей пото­му, что они лишены пространственной и временной, воспринимаемой чувственностью материи»^[5]. ,

Тем не менее кантовское учение об антиномиях является великим завоеванием философии.

Кант доказывал, что антиномии разума не произвольны и не субъ­ективны, а выражают неизбежную и естественную необходимость, на которую всякий человеческий разум необходимо должен натолкнуться в своем движении вперед. По Канту, как утверждение, так и отрицание одинаково необходимы, хотя и то, и другое выдает свои положения за безусловную истину. «Не трудно представить себе, - писал Кант, - что на этой арене издавна часто выступали и что обе стороны одержива­ли здесь немало побед, причем для последней победы, решавшей все

дело, всегда старались, чтобы защитник доброго дела один удержал за собой поле и чтобы противнику его было запрещено на будущее время брать оружие в руки. Как беспристрастные судьи мы должны оставить совершенно в стороне вопрос, борются ли спорящие сторо­ны за доброе или дурное дело, и предоставить им сначала решить их спор между собой»^[6].

В противоречивости разума Кант, правда, видел недостаток разум­ного познания. Это объясняется тем, что над Кантом все еще тяготела традиция старого мышления. Но само по себе важно то, что Кант обос­новал необходимость противоречия в мысли в отличие от рассудочной логики, видевшей в противоречии лишь произвол субъекта. Это высо­ко оценено Гегелем, который видел глубокое содержание в кантовских антиномиях. Если Кант рассматривал всего четыре антиномии разума, то Гегель считал, что «в каждом понятии имеются антиномии, так как оно не просто, а конкретно, содержит в себе, следовательно, различ­ные определения, которые вместе с тем противоположны»^[7].

В кантовском понимании противоречия (антиномии) также содер­жатся недостатки, так как он не шел дальше абстрактного противо­поставления, не давал решения антиномии, не связывал антиномичес­кие положения в единое диалектическое внутри себя противоречивое понятие, не поднимался до истинной конкретности знания. Кант не понимал, что неделимость и бесконечная делимость, бесконечность в пространстве и вечность во времени, с одной стороны, и конечность в пространстве и времени, с другой стороны, и все прочие антино­мические положения только внешне, с позиции рассудка разделены, а по существу, с точки зрения диалектики, нераздельны, едины и, ста­ло быть, конкретны. Обе стороны антиномии представляют собой не самостоятельные понятия, а лишь моменты единого понятия, хотя и различаемые. Таким образом, мы имеем дело не только с противоре­чиями, но и с разрешением этих противоречий. Подлинный диалектик тот, кто признает и противоречие, и возможность его разрешения.

В своем учении об антиномиях Кант, по существу, дошел только до отрицательной, антиномичной диалектики, что, однако, не может умалить его заслугу в обосновании необходимости противоречия в разуме. Говоря о критике разумом самого себя, Кант обосновывал свободу мнений, противоречивых взглядов, как необходимое условие

существования разума. Только односторонний догматизм, по Канту, не понимает собственных законов разума и уклоняется от его крити­ки. В действительности критика разума, его противоречивость не есть нечто внешнее, чужеродное, а является следствием равноправности противоположных утверждений.

Философ полагал, что когда разум выходит за пределы опыта, речь идет о безусловном, и невозможно с аподиктической достоверностью утверждать истинность того или иного положения. Так, например, ут­верждение теиста, что высшая сущность есть, и утверждение атеиста, что высшей сущности нет, по мнению Канта, одинаково равноправны, так как в обоих случаях речь идет о вещах в себе.

Согласно Канту, критика разума, противоречивые мнения, несом­ненно, служат доброй цели, ибо все в природе целесообразно, даже яды служат для преодоления других ядов. Стало быть, недопустимо всякое насилие, и полезно предоставить пытливому и испытывающему разуму полную свободу. «Поэтому предоставьте вашему противнику, - писал Кант, - говорить только разумное и побивайте его только оружием разу­ма. Что же касается добра (практического интереса), не беспокойтесь о нем, так как в чисто спекулятивном споре оно вовсе не замешано. Тогда спор обнаружит лишь некоторую антиномию разума, которая, коренясь в его природе, необходимо должна быть выслушана и исследована. Спор развивает антиномию, рассматривая ее предмет с двух сторон и исправляя суждение тем, что ограничивает это суждение»^[8].

В обсуждении сложных теоретических проблем (поскольку речь идет о безусловном) философ рекомендовал полагаться на разум, учи­тывать его противоречивую, антиномическую природу. При этом он настойчиво призывал не примешивать к теоретическим спорам пос­торонние соображения (интересы общего блага и т.п.) и решать их только силами теоретических суждений, соблюдая полную свободу разума. По мнению Канта, нет нужды беспокоиться об исходе теоре­тических споров, ибо разум самопроизвольно укрощается и удержива­ется в границах самим же разумом.

Важнейшее условие разумности, по Канту, - внимательное отно­шение к противоречиям, серьезное отношение к суждениям спорящих сторон. «Если они обнаружат талант, если они произведут глубокие и новые исследования, одним словом, если только они будут говорить разумное, то разум от этого всегда выиграет. Если же вы хватаетесь

за другие средства, кроме средств непринужденного разума... то вы ставите себя в смешное положение... Было бы ведь нелепо ожидать от разума разъяснений и в то же время заведомо предписывать ему, на какую сторону он непременно должен стать...

Разум даже нуждается в таком споре, и было бы желательно, чтобы этот спор велся своевременно и публично, пользуясь неограниченной свободой. Тем раньше в таком случае развилась бы зрелая критика, при появлении которой все эти столкновения сами собой должны ис­чезнуть, так как спорящие поймут свое ослепление и предрассудки, разъединявшие их»’.

Наконец, необходимость критики, противоречивых суждений, по Канту, непосредственно следует из самой идеи свободы человеческого разума и является безусловным его правом. «К этой свободе, - писал он, - относятся также и свобода высказывать свои мысли и сомне­ния. .. Эта свобода вытекает уже из коренных прав человеческого ра­зума, не признающего никакого судьи, кроме самого общечеловечес­кого разума, в котором всякий имеет голос; и так как от этого разума зависит всякое улучшение, какое возможно в нашем состоянии, то это право священно, и никто не смеет ограничивать его»^[9][10].

В «Критике чистого разума» Кант также пытался обосновать не­обходимость критики, идеи противоречивости разума в обучении молодежи. Он выступал с резкой критикой догматического обучения, которое, по его мнению, не учитывает необходимых требований ра­зума. Догматическое обучение, по Канту, имеет тот недостаток, что оно не научает людей критически мыслить, не воспитывает их с по­мощью наставника преодолевать доводы своих идейных противников, вскрывать ошибки, содержащиеся в их положениях. Поэтому молодые люди, воспитанные догматическим способом, обычно беспомощны. Они, встречаясь с хитроумными суждениями противника, бывают не­способны защищать свои теоретические убеждения.

Кант призывает придерживаться критического способа обучения молодежи, в котором полностью учитываются природа, предписания человеческого разума. При этом способе обучения молодежи дают не только знания, основы наук и убеждения, но знакомят их также с тео­ретическими доводами противника с целью научить опровергать эти доводы.

В результате такого обучения молодые люди рано почувствуют свои силы и сумеют противостоять хитрым и вредным суждени­ям противника. Только такие идейно закаленные люди, по мнению Канта, способны иметь теоретические убеждения и сражаться за них.

Все эти мысли еще раз свидетельствуют о важности кантовского понимания противоречия в становлении диалектики, в формировании диалектико-логических принципов теоретического знания. Однако диалектические идеи Канта содержат в себе коренные недостатки, обусловленные его идеализмом и агностицизмом. Но эти недостатки не могут обесценить тот факт, что именно Кант впервые в новое время подошел к формам мысли, теоретическим знаниям и разуму с позиций диалектики.