ГЛАВА III СТРУКТУРА ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ СИСТЕМЫ ЛОГИКА

Осознав необходимость создания новой философс­кой системы, Гегель выявил, что предметом философии может быть целостный самопознающий, саморазвиваю- щийся дух. Все в мире, по мнению философа, является духом; мышление, природа, единство логики и природы - все есть проявления, формы саморазвития, самопозна­ния абсолютного духа.

Согласно Гегелю, сначала необходимо рассмотреть дух - саморазвивающийся, самопознающий абсолютный субъект в чистом виде. Рассмотреть дух в чистом виде означает начать анализ духа с абсолютной идеи, ибо «Феноменология духа» доказала, что началом философии является абсолютное знание, абсолютная идея, представ­ляющая собой тождество бытия и мышления, тождество объективного и субъективного. Следовательно, считает мыслитель, началом философской системы должна быть идея, саморазвивающаяся и одновременно самопознаю- щая самою себя.

Рассмотрению духа в чистом виде ученый посвящает свою «Науку логики», состоящую из трех книг: «Учение о бытии», «Учение о сущности» и «Учение о понятии». В первых двух книгах немецкий философ излагает свое ви­

дение субъективной логики, последняя книга посвящена анализу объективной логики.

По мнению Гегеля, вопрос об идее в истории фило­софии впервые был поставлен Платоном, понимавшим идею как объективное, всеобщее, лежащее в основе все­го сущего. Однако греческий философ, согласно Гегелю, подчеркнул только одну сторону идеи, рассмотрел ее как объективное и всеобщее; другую сторону идеи разрабо­тал Кант. По Канту, высшей формой познавательной дея­тельности является разум, имеющий дело с идеей; толь­ко идея может постигать, выходя за пределы природы, и пытаться понять абсолютное. Гегелевская же концепция идеи является единством бытия и мышления, она снима­ет односторонность, как Платона, так и Канта.

Далее Гегель полагает, что если Платон рассмотрел идею как некое покоящееся, некое всеобщее, правда, кон­статировал различные формы и ступени идеи, то он, в от­личие от греческого философа, рассматривает идею как некую саморазвивающуюся мысль, саморазвивающуюся идею, которая не стоит на месте, находится в постоянном и непрерывном движении. Поэтому идея или абсолютная идея реализуется в системе, может полностью реализо­ваться только в системе категорий, понятий. Таким обра­зом, идею Гегель прослеживает в непрерывном развитии, движении.

Поскольку логика является учением о целостном мышлении, и идея также как дух находится в постоян­ном изменении и развитии, то логика, по мнению немец­кого философа, должна начать с самой абстрактной и простейшей мысли и двигаться дальше до самой высшей формы мышления - абсолютной идеи. Поэтому «Наука логики» открывается «Учением о бытии».

Первоначально идея выступает самой бедной опреде­ленностью мысли, выступает как бытие. Бытие - поня­тие, лишенное всяких определенностей. Категория бытия в истории философии была открыта Парменидом и поло­жена в основу его философии. Идея, являясь самым абс­трактным, самым бедным понятием, равна ничто.

Если рассматривать логическое мышление, то бытие есть самая беднейшая, непосредственная определенность мысли. Гегель, руководствуясь методом восхождения от абстрактного к конкретному, показывает, что бытие есть проявление мысли, дальше которого ничто невозможно, оно непосредственно и не обусловлено ничем. Если бы бытие было в какой-то мере обусловленным, то оно не было бы началом логики. Философ убежден, что все дру­гие науки могут исходить из другого начала, так как они свое обоснование находят в логике. Но логика ни в какой мере не может быть обусловленной, не может исходить из обусловленного начала, так как она является логикой.

Поскольку бытие по своему содержанию равно ничто, постольку противоречие бытия и ничто, их взаимные пе­реходы, являются исходным противоречием, из развития которого возникают все новые и новые формы логическо­го, ступени логического мышления. Каждая сторона про­тивоположности, по Гегелю, была принципом философии в истории философии. Если исходный пункт западного философствования начинается с парменидовского бытия, то индийская философия в качестве исходного начала вы­двигала ничто. Ничто, по мнению Гегеля, было принци­пом индийской философии.

В действительном движении логического мышле­ния бытие и ничто взаимно переходят друг в друга: бы­тие переходит в ничто, ничто переходит в бытие. Когда ничто переходит в бытие — это возникновение, обратный переход бытия в ничто - это уничтожение. Из этого пер­воначального противоречия мысль двигается дальше и в: гегелевской системе возникает первое конкретное по­нятие - становление. Становление - единство бытия и

ничто. Эта категория была в истории философии открыта Гераклитом. Подобно тому, как бытию и ничто соответс­твовали определенные философские системы, категории становления соответствует философская система Герак­лита. Категория становления носит более конкретный, со­держательный характер, является первым синтетическим или умозрительным понятием, остающимся душой всего дальнейшего развития.

В своей логике Гегель придавал большое значение понятию становления, так как оно выражает единство возникновения и уничтожения, вечное изменение, движе­ние, выраженное в знаменитом гераклитовском положе­нии «Все течет, все изменяется».

Уже в этих трех первых понятиях гегелевской логики видна характерная особенность ее построения - принцип троичности, или триады: тезис - антитезис - синтез. Вы­двигается некоторое положение, затем следует его отри­цание и далее отрицание отрицания. Гегелевское отрица­ние означает не уничтожение предмета, а его развитие. Для характеристики отрицания Гегель употребляет также термин «снятие», что означает упразднение и одновре­менно сохранение.

Вечное становление, таким образом, является первым конкретным понятием гегелевской философии. В силу того, что оно первое, становление не есть самое высокое, не есть венец, не ограничивается вечным «все течет». Оно имеет своим результатом другую категорию, новый образ мышления. По Гегелю результатом становления является нечто, то есть определенное бытие.

Здесь возникает вполне резонный вопрос: чем отли­чается бытие от определенного бытия, то есть от налич­ного бытия. Если бытие есть такая определенность мыш­ления, которая лишена всяких определений, то наличное бытие есть определенное бытие, оно обладает качеством. Вопрос о качестве, следовательно, возникает на ступени наличного бытия. .....

Таким образом, в своем развитии мысли становление порождает нечто, нечто - это качество. Качество - это то, что является неотъемлемым свойством вещи, мысли, это «присущая бытию определенность». Каждое наличное бытие имеет свое качество. Каждое явление, вещь перес­тает быть тем, что оно есть, если теряет свое качество, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть. Например, растение - живое. Если убрать качество - жи­вое, оно перестает быть растением. По этой причине ка­чество является весьма важной категорией философской мысли.

Качество, в свою очередь, проходит ряд ступеней, и Гегель обозначает в своей логике ряд субкатегорий. Такими категориями являются нечто и другое. Каждое нечто имеет свою определенность, значит, связано со своим определением. Поскольку наличное бытие имеет качество, оно отрицает другое наличное бытие, которое также имеет свое качество. Здесь Гегель оттенил важную мысль о том, что определенность есть отрицание, на кото­рую в свое время обратил внимание Спиноза, утверждав­ший, что «определение есть отрицание»: то есть «я опре­деляю одно нечто, отличаю его от другого, другое нечто определяется, и оно отличается от другого». Здесь каждое нечто по мере дальнейшего движения характеризует себя как нечто и другое.

Из диалектики нечто и другое возникают следующая категория - в-себе-бытие. В-себе-бытие, по определению философа, есть вещь в потенции, в зародышевом состо­янии, когда она не стала еще полноценной вещью. Так, желудь еще не дуб, он только может стать дубом, стать вещъю-для-себя. Гегель иронично замечает, что если в жаркий день, когда мы нуждаемся в тени, нам предложат желудь, вряд ли мы будем удовлетворены. Точно так­же каждый ребенок есть в-себе-бытие, он только станет взрослым, в нем есть все потенции стать зрелым челове­ком.

В результате дальнейшего движения мысли, абсо­лютной идеи возникают такие важные субкатегории как качественная граница, бесконечность, истинная беско­нечность, конечное, для-себя-бытие, протяжение и от­талкивание.

Философ делает интересные замечания по поводу «дурной бесконечности»: выходя за пределы нечто, мы получаем другое, но это другое также является конечным, за его пределами лежит новое другое, и так без конца. Подобную бесконечность Гегель называет дурной бес­конечностью. Здесь конечное и бесконечное не связаны друг с другом. Истинная же бесконечность содержит в себе некую замкнутость, завершенность. Для этого нуж­но, чтобы исчезло отношение нечто к другому, осталось бы лишь отношение к себе. И мыслитель конструирует еще один вариант бытия - для-себя-бытие - законченное и в то же время бесконечное бытие. Эта категория ему нужна для завершения анализа качества и перехода к но­вой категории - количеству. Как мы видим, качество пос­тепенно движется в сторону количества.

В логике Гегеля, в его способе рассмотрения катего­рий есть одна особенность, которая отличает ее от всей предшествующей недиалектической логики. Философ не просто берет ту или иную категорию, а рассматривает именно то понятие, которое является наиболее бедным по содержанию, то есть анализирует ту категорию, которая является наиболее абстрактной в системе теоретических определений мышления.

Такой категорией, отвечающей всем определениям исходной абстрактной мысли, как мы видели, является категория бытия и качественная определенность предме­та.

В понимании немецкого ученого количество есть «не­присущая бытию определенность», безразличная бытию определенность. Что это означает? При изменении коли­чественной Определенности предмета, говорит Гегель, бытие остается тем же. Так, например, с изменением размера вещи или предмета не меняется сама вещь. Дом может быть большим и маленьким, но он от этого не пе­рестает быть домом. Таким образом, ближайшая характе­ристика количества такова, что оно не затрагивает бытие предмета.

Далее философ. анализирует число, показывая его роль в истории науки и философии, раскрывает значение категорий прерывности и непрерывности, пространства и времени как важнейших характеристик бытия.

В «Науке логики» Гегель четко отличал чистое коли­чество от определенного количества. В качестве приме­ра чистого количества философ сначала рассматривает пространство и время, пространственно-временные ха­рактеристики предмета. Далее им исследуются такие не­отъемлемые определения количества как прерывность и непрерывность. Количество, таким образом, характеризу­ется как единство пространства и времени, прерывности и непрерывности. Так, например, «12» есть непрерывное число, но оно в тоже время состоит из двенадцати дис­кретных единиц. В своей логике Гегель показывает не­состоятельность абстрактного, рассудочного понимания категории прерывности и непрерывности. Подлинным, истинным знанием обладает, по мнению немецкого фи­лософа, только разумное, диалектическое понимание пре­рывного и непрерывного.

В результате выявления и раскрытия определений количества, оно все больше приобретает качественные оттенки. Если качество в своем развитии постоянно дви­галось в сторону количества, то теперь, в свою очередь, количество движется в сторону качества, получая все больше качественных определений,

. ■ 75

Первый такой оттенок проявляется, когда рассмат­ривается и исследуется понятие экстенсивной величины, отличающееся от множества единиц некоторой устойчи­востью. Правда, замечает философ, любая устойчивость в мире по-своему относительна. Затем Гегелем рассматри­вается категория интенсивной величины. В его трактовке экстенсивная и интенсивная величины не только отлича­ются друг от друга, но и являются тождественными. Это означает, что отношение экстенсивной величины и ин­тенсивной величины представляет собой диалектическое отношение.

Рассмотрев диалектику экстенсивной и интенсивной величины, мыслитель переходит к подробному анализу трех групп количественных отношений: прямое количес­твенное отношение, обратное отношение и степенное отношение. Анализируя количественные отношения, философ все больше и больше удаляется от количества. В своей философии, таким образом, великий диалектик реализует двойной переход - качества в количество и, наоборот, количества в качество. «Для того, чтобы была положена целокупность как таковая, - пишет Гегель, - требуется двойной переход, не только переход одной определенности в другую, но также переход этой другой, возвращение ее в первую»^[32].

В этом разделе представляют также интерес гегелев­ские мысли, посвященные критике механистического представления о количестве, не потерявшие своего зна­чения и в сегодняшней науке, в особенности в условиях роста процесса математизации знания. Сегодня, когда математика все более решительно проникает в различные области современного знания, на этой почве возникают теоретически односторонние концепции, преувеличива­ющие и универсализирующие значение количественных методов познания действительности.

Таким образом, согласно гегелевской логике, катего­рия количества в своих предельных моментах может пе­

рейти в категорию качества, а категория качества, в свою очередь, в своих предельных определениях может перей­ти в категорию количества. Следовательно, эти категории не только параллельно существуют, но и взаимно перехо­дят друг в друга. Рассмотрев этот двойной переход качес­тва в количество, количества в качество Гегель переходит к следующей категории.

Следующей анализируемой мыслителем категорией является категория меры. Прежде всего, философ харак­теризует категорию «мера» как качественно определенное количество, взятое непосредственно. Другими словами, мера рассматривается им как «единство качества и коли­чества». Теперь, по мнению Гегеля, можно абсолютное определить как меру, сказать: «Бог есть мера всех вещей». Если логика, логическое учение начинается с категории бытия, с абсолютно непосредственной, абстрактной опре­деленности мысли, то мера представляет собой уже со­держательное, конкретное определение бытия и потому выступает завершением раздела бытия.

Поскольку теперь абсолют, истину можно опреде­лить как меру, постольку философ тщательно и глубоко анализирует эту категорию, раскрывая ее всеобщность и универсальность в мышлении. Понимание меры Гегель находит уже в древнееврейских гимнах и в религиозном сознании древних греков в образе Немезиды. Если в древ­нееврейских гимнах Бог изображается как тот, кто поло­жил всему границу, то древние греки понимали уже, что богатство, честь, могущество, печаль, радость и т.д. име­ют свою меру.

По мнению философа, мера имеет место не только в сфере духовного, но существует и присутствует в фи­зическом Мире. «Различные виды животных и растений имеют как в своем целом, так и в своих отдельных час­тях известную меру», замечает Гегель. Правда, философ полагал, что в неорганической природе обнаруживается неопределенность, существование качества и количест­ва обнаруживает безразличие. Однако, гегелевское заме­

чание, не подтверждается данными современной науки, выявившей большое значение меры в анализе и познании неорганической природы.

Первоначально в мере тождество количества и каче­ства существует непосредственно, в себе, а в дальнейшем эти определения также выступают для себя, фигурируют как положение. При этом, по Гегелю, необходимо обра­тить внимание на два обстоятельства: «С одной стороны, количественные определения наличного бытия могут из­меняться без изменения качества, а с другой - это безраз­личное возрастание и уменьшение имеет, однако, свою границу, переход которой изменяет качество»^[33].

Гегель иллюстрирует это положение известными при­мерами, когда происходит переход количественных изме­нений в качественные. Непрерывное накопление в пред­метах количественных изменений скачкообразно перево­дит предмет в другое качество. Например, количество как «безразличная бытию определенность», безразличным может быть только до определенной степени. Так, вода может оставаться водой только до температуры 100° по Цельсию, при дальнейшем нагревании она превращается в пар, также при охлаждении воды ниже 0 градусов, она превращается в лед. Таким образом, единство качества и количества, их переходы связаны с категорией меры.

Далее философ показывает, что переход количест­венных изменений в качественные имеет значение как в теоретической, так и в практической, нравственной об­ластях. Важно то, замечает Гегель, что эту антиномию меры, переход количественных определений в качество уже понимали греки, анализировавшие такие понятия как «куча», «лысый». Мыслитель приводит древний софизм «Лысый». Если выдернуть один волос из головы, два, три - станет ли человек лысым? Разумеется, нет. Но если про­должать выдергивать из головы по волосу, то рано или

поздно наступит момент, когда появится лысина. Измене­ние чисто количественное переходит в качественное.

В этой связи также представляет интерес гегелевс­кий пример с государством. Действительно, небольшое изменение территории не влияет на государственное ус­тройство. «Но столь же мало отрицать, - пишет философ, - что при непрерывном увеличении или уменьшении го­сударства наступает наконец такой момент, когда незави­симо от других обстоятельств и только вследствие этого количественного изменения, государственный строй ка­чественно уже больше не может оставаться неизменным. Конституция маленького швейцарского кантона не годит­ся для великой империи, и точно так оказалось непригод­ным государственное устройство Римской республики, когда оно было перенесено на небольшие имперские го­рода»^[34].

Далее Гегель показывает, что количество есть не только увеличение и уменьшение, но также выхождение за свои пределы, которое сопровождается качественным изменением. «Но так как наличное в мере количество переступает известную границу, то благодаря этому сни­мается также и соответствующее ему качество. Но этим, однако, отрицается не качество вообще, а лишь опреде­ленное качество, место которого тотчас же занимает дру­гое качество. Этот процесс меры, который попеременно, то оказывается только изменением количества, то пере­ходом количества в качество, можно сделать наглядным, представляя его себе в образе узловой линии. Такого рода узловую линию мы прежде всего находим разнообразных формах в природе»^[35].

В идее об узловых линиях меры Гегель развивал свое учение о «скачках» при переходе от количественных из­менений к коренным, качественным. Философ критико­вал и высказывался против распространенной в то время мысли, что природа не делает скачков.

Первоначально мера выступает как нечто непосред­ственное, то есть в мере качество и количество сначала непосредственные, мера - их относительное тождество. В дальнейшем мера снимается в безмерном; в безмер­ном мера возвращается к себе, ибо безмерное, хотя есть отрицание, также выступает единством количества и ка­чества.

Касаясь гегелевской «узловой линии меры», В.И. Ленин в «Философских тетрадях» отмечал, что «.. .посте­пенность ничего не объясняет без скачков»^[36]. '

По мнению Гегеля, те, кто отрицает скачки, признают развитие только эволюционно, как постепенное возникно­вение или исчезание. «Но было уже показано, - отмечает философ, - что вообще изменения бытия суть не только переход одной величины в другую, но переход качествен­ного в количественное и, наоборот, становление другим, которое представляет собой перерыв постепенности и ка­чественно иное, в противоположность предшествующему существованию». Например, вода не постепенно затвер­девает, а достигнув температуры замерзания, сразу стано­вится твердой.

Гегель в «Науке логики» рассматривает основания тео­рии постепенности. При этом предполагается, что возни­кающее и уничтожающее наперед уже имеется в готовом виде, и изменение превращается в простую перемену вне­шнего различия. Касаясь этой стороны вопроса, философ пишет: «Делать понятным возникновение и уничтожение предположением о постепенности изменения значит впа­дать в скуку, свойственную тавтологии».

Мыслитель не ограничивался подобными замечания­ми, но подверг критике рассудок, рассудочное понима­ние, не постигающее превращение одного в другое, коли­чественного в качественное и, наоборот, не понимающее категорию меры. «Трудность для такого, стремящегося к пониманию рассудка, - писал Гегель, - заключается в качественном переходе какого-нибудь нечто в другое во­

обще и в свою противоположность; чтобы избежать этой трудности, рассудок представляет себе тождество и изме­нение как безразличные внешние изменения качествен­ности»^[37].

Обосновав необходимость скачка в переходе от одно­го качества в другое качество, философ подчеркивал, что это характерно и присуще не только всему органическому и неорганическому, но и имеет место в сфере духовно­го, нравственности. «Достаточно какого-то “больше” и “меньше” и мера легкомыслия оказывается превзойден­ной, и получается нечто совсем иное, преступление, при­чем право переходит в несправедливость, добродетель в порок»^[38].

В разделе мера, скачок как перерыв постепенности, мыслитель вел борьбу как против проформизма, плоско эволюционистского понимания, так и против теории ка­таклизмов (Кювье). В своей концепции скачков Гегель пытался проследить превращение одного качества в дру­гое, проследить диалектическое превращение количест­венных изменений в качественные.

Анализ категорий качества, количества и меры про­водится философом в разделе «Бытие», в сфере непос­редственного. После чего гегелевский анализ переходит к следующей ступени - ступени сущности.

Бытие образует внешний слой действительности, ее поверхность, то, что непосредственно дано в восприятии; на уровне бытия мир дискретен, то есть состоит из хотя и связанных между собой, но все же отдельных предметов. Сущность - это внутренний мир, глубинные связи, лежа­щие в основе бытия. Если в разделе «Бытие» понятия пе­реходят друг в друга, то здесь, на ступени сущности, они слиты друг с другом й лишь «светятся», то есть отражены в другом. Там нечто становится другим, здесь нечто есть другое.

Сущность Гегель рассматривает трояким образом: как отраженную в себе самой; как проецированную на бытие, то есть как явление; как единство первого и второго, то есть как действительность.

Мысль, пытающаяся прорваться к сущности, натал­кивается сначала на видимость (кажимость). С анализа категории видимости начинается вторая книга «Учение о сущности». Многие явления на поверхности, подчеркива­ет философ, могут проявлять себя так, что в сущности они есть нечто совершенно другое, хотя при этом сущности проявляются в видимости, в явлении, и Гегель это пока­зывает и глубоко раскрывает.

Бытие предстает как иллюзия. Карандаш, опущен­ный в воду, кажется сломанным; мы видим, как солнце движется по небосводу. На самом же деле это не так. Наличие видимости - почва, на которой вырастает скеп­тицизм, согласно которому человек имеет дело только с видимостью, сущность же вещей самих по себе познанию недоступна. Другая крайность - отрицание реального ха­рактера видимости, рассмотрение ее в качестве фантома, мнимой величины. На самом деле видимость столь же ре­альна, как и сущность, хотя и включает в себя «момент неимения наличного бытия».

Центральной идеей учения о сущности является иссле­дование закона тождества противоположностей. Гегель глубоко прослеживает различные ступени этого закона: такие как тождество, разность, различие, противопо­ложность, противоречие и разрешение противоречия.

Свой анализ Гегель начинает с понятия тождества. Абстрактному тождеству он противопоставляет тождес­тво конкретное, включающее в себя момент различия. В реальной действительности ни один предмет не совпадает с другим и даже с самим собой. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

Различие, доведенное до предела, есть противопо­ложность. Белое и серое различны, белое и черное про- 82

тивоположны. Единство противоположностей образует противоречие.

Противоречие - центральная категория логики и во­обще всей философии Гегеля. Противоречие, говорил фи­лософ, движет миром; все, что развивается - противоре­чиво.

«Нечто, следовательно, жизненно лишь постольку, поскольку оно содержит в себе противоречие...»^[39]. Если же нечто существующее не способно иметь в самом себе противоречие, то оно не есть живое единство, не есть ос­нование и в противоречии идет к гибели. В противоречии вещи либо гибнут, либо «уходят в основание».

Философ внес большой вклад в анализ категории противоречия. Он показал, что противоречие является источником движения, без него не может быть никакого самодвижения, развития; категория противоречия являет­ся ядром, сердцевиной всякого живого, развивающегося явления. Только метафизический рассудок, формальная логика не допускают противоречия, на самом же деле, противоречие является важнейшей категорией диалекти­ческой логики.

Противоречие трактуется философом как стержень всей логической системы. Согласно Гегелю, только бла­годаря этому понятию осуществляется универсальное раз­витие форм мышления, переход их с одной теоретической ступени на другую; во-вторых, ученый рассматривает и анализирует категорию «противоречия» соответственно тому, какое оно место занимает в системе логических ка­тегорий, раскрывает его сущность, содержание и выяв­ляет его отношение к другим философским категориям; в-третьих, в гегелевской логике это понятие рассматри­вается самостоятельно, оно берется в плане целостности, конкретности в то же время такое разумное понимание противопоставляется абстрактному рассудочному пони­манию этого понятия.

Далее Гегель рассматривает категорию основание, глубоко анализирует категории форма и материя, форма и содержание как различные формы основания. Следует отметить, что в «Науке логики» этой проблеме отведено сравнительно немного места. Развернутое ее рассмотре­ние содержится в соответствующем разделе «Малой ло­гики». Мыслитель отмечает неразрывную связь содержа­ния и формы: нет бесформенного содержания, как не су­ществует бессодержательной формы. Вместе с тем форма имеет двойственное отношение к содержанию. Внешняя форма к содержанию равнодушна; для содержания книги, например, безразлично, написана ли она от руки или на­печатана, переплетена в картон или в сафьян.

Но есть другая форма, слитая с содержанием и в этом смысле тождественная ему. Для художника «служит пло­хим оправданием, если говорят, что по своему содержа­нию его произведения хороши (или даже превосходны), но им недостает надлежащей формы. Только те произ­ведения искусства, в которых содержание и форма тож­дественны, представляют собой истинные произведения искусства. Можно сказать об Илиаде, что ее содержанием является Троянская война или, еще определеннее, гнев Ахилла; это дает нам все, и одновременно еще очень мало, ибо то, что делает Илиаду Илиадой, есть та поэтическая форма, в которой выражено содержание»^[40].

После чего Гегель переходит к анализу категории условие. Рассматривая категорию условия, философ ука­зывает: если налицо все условия некоторой вещи, она вступает в существование. Условие, таким образом, есть совокупность обстоятельств; при наличии совокупности обстоятельств можно говорить о том, что вещь, явление существует. Последнее отличается от бытия своей опос- редствованностью. Существование - это бытие, которое обрело основание.

В категории существования мысль, погрузившаяся было в результате рефлексии в глубины реальности, в

ее сущность, теперь снова вырывается на поверхность. Сущность в своем существовании есть явление. Это зна­чит, что сущность не может быть в «чистом виде», она наличествует только в явлениях. Но последние также не существуют сами по себе, а служат выражением опреде­ленной сущности. Сущность является, а явление сущест­венно. Сущность глубже, но явление богаче.

Дальнейший гегелевский анализ охватывает целую галерею философских категорий: закон, внутреннее и внешнее, возможное и действительное, случайное и не­обходимое, причинность и следствие, свобода и необхо­димость.

Повторяющееся, тождественное в явлениях образует закон. Как и сущность, закон не потусторонен явлению, но непосредственно ему присущ. «Царство законов» есть спокойное отображение являющегося мира.

Единство сущности и явления составляет действи­тельность. От непосредственного существования дейс­твительность отличается двумя признаками, делающими ее более конкретной, более содержательной категорией: действительность включает в себя, во-первых, возмож­ность и, во-вторых, необходимость. Действительность - это не только осуществленная возможность, но и реаль­ные возможности дальнейшего развития. Реальную воз­можность следует отличать от возможности абстрактной. Если рассуждать абстрактно, пишет Гегель, то возможно, что сегодня вечером Луна упадет на Землю, а турецкий султан сделается папой, ибо он как человек может при­нять христианскую веру и т.д. Строгого отличия между двумя видами возможности не существует. Любая абс­трактная возможность при определенных условиях может стать реальной возможностью.

То, что реально возможно, по Гегелю, необходимо. Действительно только то, что вызвано существенными, закономерными факторами. Но, как и сущность, необхо­димость не предстает перед нами непосредственно, она всегда облачена в форму₁₍с,воей прртиврподржнрети - слу­

чайности. Случайное есть то, что может быть, а может и не быть, может быть таким, а также иным; его бытие или небытие имеет основание не в нем самом, а в другом. Задача науки, и в особенности философии, состоит в том, чтобы познать необходимость, скрытую под видимостью случайности.

Гегелевское учение о сущности завершается анализом причинности. Причина порождает равное себе действие, в этом смысле причинное отношение непосредственно. Гегель выступает против отыскания отдаленных причин. Согласно философу, причина лишь то, что ему предшест­вует и генетически с ним связано. Причинная связь лишь момент универсальной зависимости явлений.

Отношение причинности расширяется при переходе к понятию взаимодействия, когда в действии видят не просто пассивный результат, но активное начало, влия­ющее в свою очередь на причину. Взаимодействуя, при­чина и действие постоянно меняются местами: действие становится причиной и, наоборот.

Но и взаимодействие не исчерпывает всех определя­ющих факторов. Свою мысль Гегель пояснил следующим примером из древней истории: если мы будем считать нравы спартанского народа действием его общественного строя и, наоборот, общественный строй действием нра­вов, то мы будем иметь правильный взгляд на историю этого народа, но это понимание не даст все же никако­го окончательного удовлетворения, потому что с помо­щью такого объяснения мы не поймем ни общественного строя, ни нравов этого народа. «Удовлетворение получа­ется лишь тогда, когда мы познаем, что эти две стороны, а также и все остальные стороны, которые обнаруживают нам жизнь и история спартанского народа, имеют своим основанием понятие»^[41]. В основе взаимодействия для Ге­геля лежит «понятие» как духовная основа, определяю­щая течение любого процесса. Так совершается переход к третьему разделу «Науки логики» - учению о понятии.

Третья книга «Учение о понятии» начинается с ана­лиза понятия как такового. Немецкий философ разрабо­тал прин-ципиально новое учение о понятии, категори­чески отличающееся от формально-логического учения. Ученый понимает понятие как целостность, не как абс­трактно общее, а как всеобщее.

Идея гегелевской логики рассмотреть понятие в раз­витии, противоречивости является очень продуктивной. В понимании Гегеля в ходе саморазвития понятием при­обретаются такие его внутренние определенности как синтетичность, конкретность. Представляет громадный интерес гегелевская трактовка понятия как единства мно­гообразного. Действительно, если понятие рассматрива­ется как конкретное, как единство многообразного, то его сущность возможно понять не на пути отвлечения от об­щих, одинаковых признаков предмета, а лишь в результа­те глубокого раскрытия содержания, внутренней связи и зависимости различных определенностей.

Понятие рассматривается философом как содер­жательная форма мысли. Такое понимание является непосредственным следствием гегелевской трактовки по­нятия как единства, «конкретной тотальности» многочис­ленных определений.

В этом разделе Гегелем дается также глубокий ана­лиз диалектики таких категорий как всеобщее, особенное и единичное. Понятие рассматривается ученым не просто как нечто общее, противостоящее единичному и особен­ному, а как такое общее, которое в самом себе, в своем развитии содержит свое другое, то есть единичное и осо­бенное. Конкретным является такое понятие, которое на­ходит всеобщее не вне особенного, но в нем же самом. Мыслитель отмечает, что конкретное всеобщее понятие есть целостность моментов общего, особенного и единич­ного. По мнению философа, отрыв всеобщего от особен­ного и единичного несостоятелен, ибо такая абстрактная всеобщность, находящаяся вне особенного, сама пред­ставляла бы новое особенное.

Гегель в этом разделе утверждает, что истина пости­гается разумом. Потому, конкретное - это такое понятие, которое не отвергает своей противоположности, а соеди­няется с ней, движется от тезиса к антитезису и вместе с ним к синтезу. Разум не фиксирует и не отрицает проти­воположности, он познает их в разрешении.

Раздел о понятии не исчерпывается общей характе­ристикой учения о понятии, анализом диалектики обще­го, особенного и единичного, в нем тщательно разработа­но гегелевское учение о суждении, умозаключении и т.п.

В отличие от традиционной формальной логики, ко­торая рассматривает эти формы мысли в их координации, Гегель в своей логике раскрывает их внутренние связи, выводит одну форму из другой, устанавливает между ними отношения субординации, развивает более слож­ные формы из простых. Такой метод рассмотрения форм мышления по существу являлся новым и продуктивным в истории логики.

В «Науке логики» мыслитель не просто классифици­рует формы суждений, а рассматривает их в развитии от абстрактного к конкретному. Наиболее простейшей и пер­вичной формой суждения, по Гегелю, является суждение наличного бытия, где о какой-нибудь единичной вещи высказывается, утверждается или отрицается, какое-ни­будь всеобщее свойство (положительное суждение: «роза красна», отрицательное суждение: «роза не голубая»; бес­конечное суждение: «роза не верблюд»).

Следующей формой суждения является суждение рефлексии, где о субъекте высказывается некоторое от­носительное определение (сингулярное суждение: «этот человек смертен», партикулярное суждение: «некоторые, многие люди смертны», универсальное суждение: «все люди смертны»).

Более высокой формой суждения является суждение необходимости, где о субъекте высказывается его суб­станциональная определенность (категорическое сужде­ние: «роза есть растение»; гипотетическое суждение:

«если солнце поднимается над горизонтом, то наступа­ет день»; разделительное суждение: «чешуйчатник есть либо рыба, либо амфибия»). Наконец, высшей, наиболее конкретной формой суждения является суждение поня­тия, где о субъекте высказывается, в какой мере он со­ответствует своему понятию (ассерторическое суждение: «этот дом Плох»; проблематическое суждение: «если дом построен так-то и так-то, то он хорош»; аподиктическое: «дом, устроенный так-то и так-то хорош»).

При всем значении гегелевского понимания сужде­ния, следует заметить, что философ трактует суждения не как отражение объективных, предметных связей дей­ствительности, а изображает их как формы развития абсо­лютной идеи, духа. Поэтому гегелевская классификация форм суждения имеет действительное познавательное значение только в результате преодоления его идеалисти­ческой трактовки.

Рассмотрев подробно учение о суждении, Гегель пе­реходит к анализу умозаключения. По его мнению, умо­заключение теперь выступает как основание истинного, оно есть единство понятия и суждения. Поэтому, утверж­дает мыслитель, определение абсолютного принимает формы: оно есть умозаключение. В отличие от традици­онной формальной логики философ раскрывает содержа­ние умозаключений на основе принципа восхождения от абстрактного к конкретному. Сначала Гегель анализирует качественное умозаключение, потом умозаключение реф­лексии и раздел завершается исследованием умозаключе­ния необходимости, которое является кануном перехода к понятию объекта.

На высшей ступени умозаключения происходит пе­реход к категории объект. Всякий предмет определяется сначала в своей общности (понятие), затем различается на множественность своих моментов (суждение) и, наконец, через это саморазличение замыкается в себе как целое (за­ключение).

На следующих, более конкретных ступенях своего осуществления, в сферах объекта, происходит дальней­шее развитие объекта, эти три момента выражаются как «механизм», «химизм» и «телеология». А затем происхо­дит переход к идее.

Таким образом, Гегель переходит к заключительному этапу своей грандиозной логики, то есть учению об идее. Из этой своей относительной объективации понятие, воз­вращаясь к своей внутренней, обогащенной теперь содер­жанием действительности, определяется как идея на трех ступенях жизни, познавания и абсолютной идеи.

Гегель анализирует теоретическую и практическую идею и переходит к разделу «Абсолютная идея». По мне­нию философа, абсолютная идея есть абсолютно конк­ретное, она есть единство многочисленных определений, многочисленных категорий; абсолютная идея есть целост­ность, поскольку содержит в себе все предшествующие ступени развития логической мысли от бытия к сущнос­ти, понятию и абсолютной идее.

Развитие идеи от бытия до абсолютной идеи - это про­цесс, в котором категории становятся все содержательнее;, если бытие - первая, самая абстрактная категория, равная по своему содержанию ничто, то категория идея является самым содержательным, богатым и целостным понятием. Категория идеи является самым конкретным понятием, потому что она в себе в снятом виде содержит все пред­шествующее развитие, все содержание предшествующих ступеней. Только в абсолютной идее, идея становится в- себе и для-себя-бытием. Идея как логическая система, как система чистых сущностей, доходит до своей вершины и поэтому она является конкретным понятием.

В разделе «Абсолютная идея» Гегелем подробно рас­сматриваются такие вопросы как анализ и синтез, показы­вается односторонность, абстрактность как односторонне аналитического, так и односторонне синтетического, од­носторонней индукции и односторонней дедукции, дается глубокий анализ принципа восхождения от абстрактного 90

к конкретному.Этот метод, по Гегелю, есть внутренний смысл и стержень абсолютной идеи. В анализе идеи фило­софом особенно подчеркивается роль принципа самораз­вития, где особое значение принадлежит противоречию, тождеству противоположностей, являющемуся внутрен­ним ритмом, живой душой всей логической системы.

Разделом «Абсолютная идея» завершается гегелевс­кая логика. Следует подчеркнуть, что при всем идеализме и спекулятивной конструкции Гегелем высказаны в этой части много плодотворных мыслей и диалектических идей. Касаясь именно этой стороны данного раздела геге­левской логики, В.И. Ленин писал: «Замечательно, что вся глава об “абсолютной идее” почти ни словечка не говорит о боге... Итог и резюме, последнее слово и суть логики Гегеля есть диалектический метод - это крайне замеча­тельно. И еще одно: в этом самом идеалистическом про­изведении Гегеля всего меньше идеализма, всего больше материализма. “Противоречиво”, но факт!».

Таким образом, обобщая вышесказанное, следует подчеркнуть следующее: первая часть гегелевской фило­софской системы - Логика - есть рассмотрение духа как такового, в чистом виде. Термины логика, система чистых сущностей или идея немецким философом употребляют­ся как синонимы. Логика Гегеля есть система логических категорий, система чистых сущностей; идея, понимается им также как единство всех логических понятий, начиная с бытия и кончая абсолютной идеей. Логика изучает в- себе-бытие духа, когда он еще не стал для-себя-бытием. Таким образом, гегелевское понимание логики коренным образом отличается от традиционной логики: если тради­ционная логика изучает субъективные формы мышления, то гегелевская диалектическая логика изучает содержа­тельное мышление, мышление как единство объективно­го и субъективного, содержания и формы.

Именно идея есть тождество бытия и мышления, она является началом гегелевской философской системы; именно идея, дух выступают у Гегеля как субъект всего;

именно идею, дух философ рассматривает как некое са- моразвивающееся целое.

ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ

Дойдя до абсолютной идеи, Гегель показывает, что абсолютная идея дальше не развивается, она становится целостной, она только лишь может перейти к философии природы. Она не может развиваться дальше, так как воб­рала в себя все содержание предшествующего пути раз­вития абсолютной идеи. Следовательно, идея может пе­рейти только в свою противоположность, в свое инобы­тие - природу. Здесь начинается вторая часть гегелевской системы - «Философия природы».

Природа - есть инобытие абсолютной идеи. При­рода - такое состояние абсолютной идеи, мысли, которое не адекватно соответствует духу. Внутренняя диалектика, присущая разделу логики, не может продолжаться в фи­лософии природы, так как категории, понятия, принципы природы не текучи, не переходят друг в друга, в них нет внутренней диалектики.

Таким образом, в отличие от логики, где все катего­рии мышления постоянно саморазвивались путем разре­шения противоречия, отрицания отрицания, в философии природы, по мнению Гегеля, развития не происходит. Природу философ трактует как «дикий окаменевший дух». Поэтому в природе продолжают повторяться почти те же структуры, которые развивались в логике.

Гегелевское понимание «природы как окаменевшего духа» Энгельс связывает с метафизическим характером естествознания того времени, которое еще не рассматри­вало природные явления в их развитии, противоречии, в их переходе от одной ступени к другой. Однако, возмож­но, есть еще другое основание для такой трактовки, пос­кольку «природу» в свое время также трактовал и Кант. По мнению кенигсбергского мыслителя, для того, что­

бы определить возможность естествознания, необходим «рассудок». Когда у Канта речь идет о создании синтети­ческих суждений a priori, возможности научного знания, в качестве основы опыта он рассматривает рассудок, ка­тегории рассудка. Рассудок является основой естествоз­нания, поэтому логические категории априорно применя­ются к формированию синтетических суждений a priori в естествознании.

В отличие от Канта, Гегель рассудок трактовал по- своему. По его мнению, рассудок и разум являются раз­личными ступенями развития мышления. Рассудок, со­гласно Гегелю, синоним метафизического рассмотрения предмета, предмета в его окостенелости, постоянстве, в его непонимании развития, противоречия и т.д. Поэтому, возможно, мыслитель и определял природу как нечто не- развивающееся, как «окаменевший дух».

Далее, рассматривая гегелевскую философию приро­ды, следует забыть современное понимание природы и ее трактовку в материалистической философии прошлого. Еще Кант показал, что «природа есть совокупность опы­та», тогда как вещи-в-себе являются объективно реальны­ми. В отношении объективно реального, независимого от человека неприменимы логические категории, природа же, представляя собой совокупность опыта, через «пер­воначальное единство самосознания» вовлечена в орбиту человеческого сознания и потому не является объективно реальной. Природа, таким образом, обусловлена челове­ческим сознанием, и в связи с этим Кант утверждает, что «разум диктует свои законы природе», в то время как по отношению к объективной реальности, вещам-в-себе он диктовать свои законы не может.

Когда Гегель говорит о природе, то природа понима­ется им как «момент духа». В отличие от материалисти­ческой философии, трактующей природу как объективно, реально существующее, в гегелевском понимании приро­да - это то, что дано естествознанию - механике, физике, биологии и т.д. Поэтому он природу рассматривает не как

абсолютно чужое по отношению к мышлению, духу, а, напротив, это переход идеи «в свое другое». Таким обра­зом, по Гегелю, чистое мышление, идея являются духом, рассмотренным в его чистом виде, это дух, как таковой, природа же есть «первое воплощение абсолютной идеи», «момент духа».

В основе природы, по Гегелю, лежит идея. Она про­кладывает себе путь к человеческому духу сквозь много­образные материальные формы, начиная от самых низ­ших, неорганических форм и кончая высокими, такими как формы органического мира, уже вплотную подво­дящие к человеку. Под этим углом зрения ученый рас­сматривает в своей «Философии природы» физические, химические и биологические явления. Биологические явления - высшая и последняя ступень природы. В них совершается уже переход от природы на ступень выше.

По мнению мыслителя, когда абсолютная идея пе­реходит к своему инобытию - природе, то дух как бы умирает в материальной вещи, чтобы потом, пройдя круг природных вещей и возвысившись до человека, как завер­шения этого круга, прорвав форму материальности, вы­ступить в новом виде и познать, что материальность, при­рода есть лишь внешняя оболочка, сущностью же вещи является идея, дух.

Отсюда закономерно, что в природе продолжается тоже развитие логических мыслей, но как первое вопло­щение абсолютной идеи, которое соответствует ей неа­декватно, ибо природа является неподвижной, неразвива- ющейся. Таким образом, логика переходит в философию природы, состоящую из трех наук: механики, физики и ор­ганики, из которых каждая разделяется на три, соответс­твенно общей гегелевской трихотомии.

В механике математической речь идет о пространс­тве, времени, движении и материи; конечная механика, или учение о тяжести, рассматривает инерцию, удар и па­дение тел, а механика абсолютная (или астрономия) имеет своим предметом всемирное тяготение, законы движения

небесных тел и солнечную систему как целое. В механи­ке вообще преобладает материальная сторона природы; в физике выступает на первый план формирующее начало природных явлений.

Физика всеобщей индивидуальности имеет своим предметом свет, четыре стихии и «метеорологический процесс»; физика особенной индивидуальности рассмат­ривает удельный вес, звук и теплоту, а физика цельной индивидуальности занимается, во-первых, магнетизмом и кристаллизацией, во-вторых, такими свойствами тел, как электричество, и, в-третьих, химическим процессом. В изменчивости вещества и превращении тела оконча­тельно обнаруживается относительный и неустойчивый характер природных сущностей и безусловное значение формы, которое и реализуется в органическом процессе, составляющим предмет третьей главной естественной на­уки - органики.

В этой высшей, самой конкретной и содержательной области природы форма и материя совершенно друг в друга проникают и внутренне уравновешиваются; цель­ный и устойчивый образ не есть здесь случайность или произведение внешних сил как это происходит в меха­нике, а есть адекватное воплощение самоосновательной и самоподдерживающейся жизни. Следуя своей логике, Гегель относит к органике и минеральное царство, он на­зывает его геологический организм, наряду с организмом растительным и животным; хотя, в конкретной природе нет безусловной границы между неорганическим и ор­ганическим. В настоящих организмах - растительном и животном - разум природы или живущая в ней идея про­является в образовании множества органических видов, по общим типам и степеням совершенства; далее - в способности каждого организма непрерывно воспроиз­водить форму своих частей и своего целого через упо­добление внешних веществ; затем - в способности бес­конечного воспроизведения рода через ряды поколений, пребыдшрщщх д jp⅛‰φ.opMe, и, лакрнец (у давртных),

— в субъективном, психическом единстве, делающем из членов органического тела одно самочувствующее и са- модвижущееся существо.

Но и на этой высшей ступени органического мира и всей природы разум или идея не достигают своего дейс­твительно адекватного выражения. Отношение родового к индивидуальному, общего к единичному остается здесь внешним и односторонним. Род, как целое, воплощается лишь в инобытии принадлежащих к нему множественных особей, раздельных в пространстве и времени; и особь имеет родовое вне себя, полагая его как потомство. Эта несостоятельность природы выражается в смерти.

Развитие органической жизни ведет к возникновению учения о человеке - антропологии. Только в разумном мышлении индивидуальное существо имеет в себе самом родовое или всеобщее. Такое внутренне обладающее сво­им смыслом индивидуальное существо есть человеческий дух. В нем абсолютная идея из своего инобытия, пред­ставляемого природой, возвращается в себя, обогащенная всей полнотой приобретенных конкретных определений. Таким образом, дух, преодолев природу, возвращается к самому себе. Только на ступени антропологии, по мне­нию Гегеля, в недрах природы просыпается дух, когда речь заходит о человеке. Следовательно, «дух есть единс­тво логики и природы», единство идеи и природы, единс­тво системы чистых сущностей и природы. Поэтому дух рассматривается философом как нечто конкретное, где моментами духа выступает как логика, так и философия природы.