Воля господина в трактовке Гегеля
Вершиной метафизических трактовок воли является философия Гегеля. Метафизическая форма, в которой выражается свободная воля, по Гегелю, имеющая своим содержанием подвергшиеся рефлексии влечения, стремления, склонности, в высшем смысле есть культура: «Рефлексия, обращенная на влечения, представляя, оценивая, сопоставляя их друг с другом, а затем с их средствами, следствиями и с целостным их удовлетворением — со счастьем, вносит в этот материал формальную всеобщность и очищает его таким внешним способом от его грубости и варварства.
В этом выявлении всеобщности мышления и состоит абсолютная ценность культуры. Но истина этой формальной всеобщности. есть сама себя определяющая всеобщность воля, свобода. Имея всеобщность, саму себя как бесконечную форму своим содержанием, предметом и целью, она есть не только в себе, но и для себя свободная воля — истинная идея»[172]. Воля, по Гегелю, в своей формальной всеобщности, воплощая нравственность, на третьей ступени развития имеет конкретное воплощение в государстве и системе права: «Но нравственная субстанция есть также.. .государство как всеобщая и объективная свобода, остающаяся таковой и в свободной самостоятельности особенной воли. Этот действительный и органиче-
ский дух α) народа, проходя β) через отношение друг к другу особенных духов различных народов, γ) получает действительность и открывается во всемирной истории как всеобщий мировой дух, право которого есть наивысшее» . Если пройти через государство как средний тер
мин, то воля определяется Гегелем в своей нравственной субстанции как дух народа, который действителен только как «всеобщий мировой дух, право которого есть наивысшее». Сокращая слова, приближаясь к сути высказывания и исторического момента, можно дать более краткое определение: воля — есть дух немецкого народа (воплощенный в системе права Прусского государства).
Итак, согласно Гегелю опорной точкой для феноменологии определяющей самой себя воли нужно понимать самоопределение немецкого народа. С историко-философских позиций воля как понятие обретает свою родину в Германии. Следовательно, сама Германия, как и ее философия, ответственны за идею абсолютной воли, за которой следует рождение идеологии. «Философия права» — произведение позднего Гегеля, в концепции которого ключевые составляющие воли, будь то решительность, стремление разума, целеполагание, отличающие самосознание, по отношению к формальной всеобщности, в которой проявляется истинная свободная воля, направленная на саму себя, оказываются снятыми, сжимаясь в односторонний момент бытия истинной свободной воли, что делает предметом саму себя: «Субъективным применительно к воле вообще называется сторона ее самосознания, единичности.ее субъективностью называется чистая форма, абсолютное единство самосознания с собой, в котором оно как Я-Я просто внутренне и есть абстрактное самодовление — чистая достоверность самой себя, отличная от истины» . От самосознания здесь остается единственно чистая форма.
Если «Философия права» заключает в себе воплощенную идею духа, то феноменологию воли, по Гегелю, необходимо исследовать, обращая внимание на феноменологию духа. Входя в содержание главного произведения Гегеля, мы проникаем во внутреннюю жизнь самосознания как ступени становления абсолютного духа, на которой Гегелем ставится вопрос об истине достоверности себя самого. Такая формулировка указывает на то, что здесь мы можем узнать нечто о феномене воли, отличающим историю духа: «Итак, с самосознанием мы вступаем теперь в родное ему царство истины»[173][174][175]. Истина этой достоверности раскрывается в удвоении самосознания: «Для самосознания есть другое самосознание, оно оказалось вовне себя». Удвоение — обособление двух вариантов выбора (быть или не быть?) в отдельные способы существования (господство и рабство). Во взаимном противостоянии они упраздняют друг друга, когда в рисе собственной жизнью ими познается негативность: «Отношение обоих самосознаний, следова
тельно, определено, таким образом, что они подтверждают самих себя и друг друга в борьбе не на жизнь, а на смерть.И только риском жизнью подтверждается свобода.Индивид, который не рисковал жизнью, может быть, конечно, признан личностью, но истины этой признан- ности как некоторого самостоятельного самосознания он не достиг. Каждое должно в такой же мере идти на смерть другого, в какой оно рискует своей жизнью, ибо другое для него не имеет больше значения, чем оно само»[176][177][178][179].
Риск по Гегелю составляет существо решительности.Итак, философия Гегеля сущностной чертой самосознания называет риск собственной жизнью: «Именно в Борьбе, где власть Негативного обнаруживается в добровольном риске для жизни (Господина) или в том страхе, который является следствием осознания факта смерти (Раба), Человек создает свое человеческое бытие при помощи магии ""Ничто", которое существует и проявляется в нем в качестве смерти, в отрицающем существовании борца и трудящегося, созидающих Историю. Именно это "пребывание" вблизи смерти реализует Негативность и включает ее в природный Мир в форме человеческого бытия» . Риск — вот ключевое понятие, означающее то бытие, в котором сознание ставит себя перед выбором, кто оно есть, что требует от него смертельного риска: «В качестве конечности или темпоральности, негативности или свободы, смерть является, в одно и то же время, последним основанием и первым двигателем
183
истории» . Самосознание есть сознание своей смертности и конечности, выход к пределу своего наличного существования в смертельном риске.
Личность Наполеона, которой восхищался Гегель, по праву воплощает волю господина, о которой пишет сам философ на фоне непосредственных исторических событий - политической и революционной активности Наполеона. Кожев в анализе философии Гегеля пишет так о Наполеоне «Человек Weltlauf , тот, кто принимает общий ход вещей и действует сообразно, свободен по отношению к порядку вещей, который он устанавливает и из которого извлекает выгоду. Этому порядку он может принести в жертву все, любую идеологию и даже жизнь. Это — Господин. Все, таким образом, — для него, но не «в себе». Он неизменно одерживает верх над Человеком Добродетели, идеология которого никогда не меняла хода Истории. Ему важны не идеи, а конкретные действия. Только они созидают человеческую (т. е. общественную, политическую, историческую) действительность. Идеал становится действительностью, только после того как он «извращен» человеком действия, — таков Наполеон, осуществляющий революционный идеал» .
Сам Гегель говорит о словах Наполеона, которые требуют признанияуже в силу своей высказанности (в «Философии права»): «В словах Наполеона, сказавшего перед заключением Кампоформийского мира: "Французская республика так же мало нуждается в признании, как мало нуждается в признании солнце", заключается именно лишь сила существования, которая уже сама собой ручается за признание, хотя бы последнее никогда не было вы- сказано»[180]. Итак, эстетизация воли по Гегелю есть превознесение Наполеона и его дела как воплощения воли господина.
Доставленное философией Гегеля (интерпретированное философией Кожева) понятие риска позволяет дать соответствующее определение воли: воля — сознательная готовность к риску собственной жизнью (сам риск — это установка к действию). Противоречивым образом решительность означает снятие достоверности себя самого. Удвоение самосознания говорит, что экзистенциальной ситуацией проявления воли является стояние перед выбором — преодоление нерешительности, что отражается на самосознаниях: для господина в нежелании действовать (самоудовлетворении своим бытием), для раба в страхе, что сковывает его перед господином. Кожев в интерпретации Гегеля смотрит на риск антропологически и исторически: «Интерпретация Кожева задала совершенно новое измерение восприятия гегелевской философии. Он говорит о Гегеле скорее как о критике разума, нежели как о рационалисте, предложившем логическое завершение рациональной философии»[181]. Антропологическая трактовка Кожевым философии Гегеля и его понятий негативности, риска, смерти, конечности, вновь возвращает к ситуации человека. Подобное прозрение сквозь метафизические конструкции, обращенное к духовной стороне деятельности человека, истории культур демонстрирует Шпенглер, за учением которого закрепляют, уже ставшее классическим, название философии жизни. Такая возможность видения человека для Шпенглера и Кожева предоставлена философией Ницше, которую далее необходимо рассмотреть на предмет эстетизации воли.
Еще по теме Воля господина в трактовке Гегеля:
- Воля в темах Достоевского
- Эстетизация (трактовки) воли
- Глава 2. Потенциал эстетизации в трактовках воли
- Аленевский Илья Андреевич. Эстетизация трактовки воли в современном философском дискурсе. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Санкт-Петербург - 2018, 2018
- Две воли Христа
- Шопенгауэр: эстетическое безвольное созерцание
- Катарсический эффект воли
- Оглавление
- 3.6.2. Дионисийство Ницше
- Эстетические мифологемы Платона
- Ранние пифагорейцы как часть досократической философии