Физиология

Итак, начать следует с материального субстрата, исследованием которого занимается наука физиология. Основание науки физиологии принадлежит новоевропейской эпистеме, раз­работанной Декартом, на что указывает физиолог И.П.

32 уравновешиваются с внешними явлениями, среди которых она находится»^[29]. Для Павлова раз­личие инстинктов и рефлексов не меняет сути дела в исследовании нервной деятельности:

«.как рефлексы, так и инстинкты — закономерные реакции организма на определенные аген­ты, и потому нет надобности обозначать их разными словами. Имеет преимущество слово ре­флекс, потому что ему с самого начала придан строго научный смысл. Совокупность этих ре­флексов составляет основной фонд нервной деятельности как человека, так и животных»^[30].

Строгость в отношении научных понятий превращается в строгость по отношению к предмету, который может исследовать физиология методами естествознания, не прибегая к психологическим объяснениям: «беспристрастный физиолог современности должен признать, что физиология высшего мозга находится сейчас в тупике. Итак, психология в качестве союз­ницы не оправдала себя перед физиологией. При таком положении дела здравый смысл требу­ет, чтобы физиология вернулась и здесь на путь естествознания»^[31].

В итоге Павлов находит через физиологию механизм объяснения человеческого поведе­ния в социальной сфере, творчестве, межличностном общении: «.надо прибавить, что замкну­тость, отчужденность от общества вовсе не есть исключительная черта шизотимиков, т.е. сла­бых людей. Могут быть замкнутыми и сильные люди, но на совершенно другом основании. А затем следует, конечно, масса людей более или менее, а то и чрезвычайно сильных и вместе уравновешенных, флегматиков и сангвиников, которые делают историю человечества, то си­

стематически, более или менее мелким, но неизбежным трудом во всех областях жизни, то по­двигами ума, высоких чувств и железной воли»^[33].

Чтобы дать ответ о сущности воли, согласно физиологии Павлова, необходимо для нача­ла определить материальный субстрат и учитывать все полученные данные: нервная деятель­ность, высшие отдела головного мозга, совершенствование действий торможения реакций. Ма­териальный субстрат — мозг и его высшие отделы. Начало нервной деятельности принадлежит мозгу, управляющему рефлексами, которые влияют друг на друга, взаимодействуют друг с дру­гом, уравновешивая и стабилизируя деятельность организма и его существование в среде. Обобщенно можно сказать, что сущностью воли, согласно физиологии Павлова, является кон­фигурация рефлексов, отражающая сильный тип личности. Понятие конфигурации освобожда­ет от жесткой привязки сущности к субстрату. Стоит ли, оставшись на физиологической точке зрения, считать вопрос о сущности воли решенным и снятым? Это вопрос о различии воли и инстинкта (рефлекса). Оппонентом в исследовании воли для физиологии является психология; кризис физиологии, с естественнонаучной точки зрения Павлова, возникает, когда физиолог начинает пользоваться психологическими понятиями, когда «он перескочил из протяженного мира в не протяженный». Чтобы подвергнуть волю философской рефлексии, необходимо выйти к пределу научного исследования, физиологического и психологического.

Протяженный или не протяженный мир (объективный или субъективный мир) — место спора физиологии и психологии о сущности воли. Имя этой оппозиции косвенно дает физиолог Сеченов: «Все бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению — мышечному движению»^[34]. Мышечное движение здесь пересекается с деятельностью рефлексов, по Павлову, но появляется важное дополнение: речь идет о внешних проявлениях мозговой деятельности, в то время как о психической деятельно­сти методом от противного следует заключить как о внутренней: «.обратимся к нашему суще­ственному вопросу и посмотрим, каким образом развиваются внешние проявления деятельно­сти головного мозга, поскольку они служат выражением психической деятельности»^[35].

волей, наблюдая извне за организмом, она не исследует внутреннюю сторону явления, пози­цию внутреннего, которая для нее занята психологией с ее размытой терминологией, с точки зрения естествознания. Таковой для физиологии не существует. Эта точка зрения физиологии права в том, что без мозга и работы его полушарий никакой воли быть не может, но без мозга нет и человека, так что физиологию необходимо объединить здесь с другими науками, чтобы целостно представить вопрос о сущности воли. Далее классификация характеров является внешней оценкой уже имеющегося феномена, который не раскрывается этой внешней оценкой. С рождением человек не получает никакой воли, будучи ребенком; волю нельзя измерить ника­кими количественными показателями, которые всегда будут говорить о силе, подменяя пред­мет. Никакие тесты реально не определяют (по дате рождения и т.д.) и не могут определить так называемое количество воли.

Для физиологов внешняя точка зрения на волю актуальна в полемике с психологами. Используя различные понятия вроде торможения или задержки, физиология пытается объяс­нить рождение мысли, совершение поступка, но главной целью или наоборот скрытой мотива­цией остается признать ложь за точками зрения, которые пытаются понять волю изнутри, из души, сознания: «В каждом человеке, в самом деле, под влиянием какого-нибудь чувственного возбуждения, раз вслед за мыслью является поступок, другой раз движение задерживается и акт останавливается (по-видимому) на мысли, наконец, третий раз под влиянием той же мысли яв­ляется поступок, отличный от первого. В случае же, если внешнее влияние, т.е. чувственное возбуждение, остается, как это чрезвычайно часто бывает, незамеченным, то, конечно, мысль принимается даже за первоначальную причину поступка.

и в науке случаются действительно потрясающие вещи, когда художник или ученый пытается решить неразрешимую задачу, ставит цель, которая находится выше его сил, преодолевает этот барьер и превосходит самого себя»^[38]. В заданной когнитивными науками перспективе возника­ет задача наблюдения за деятельностью мозга человека в его предельном опыте существования, в котором проявляется воля.

1.3.2