Эстетизация (трактовки) воли

Понятие эстетизации введено в философию Вальтером Беньямином, который критически анализируя судьбу искусства в ХХ веке, говорит об эстетизации политики как прославлении вой­ны в фашизме: «Все усилия по эстетизации политики достигают высшей степени в одной точке.

Дальнейшее философское осмысление уже процесса эстетизации значительно расширяет его временные границы. Затрагиваются проблемы европейской культуры, начиная с эпохи Воз­рождения и Нового времени, когда появляется сама наука эстетики, а деятельности человека пред­писываются черты эстетического отношения к миру. Своего рода нерв эстетизации, затронутый Беньямином в политической проблеме, присутствует и здесь, когда Бенно Хюбнер пишет: «Реша­

ющим вопросом является то, можем ли мы ввиду бедности слаборазвитых стран и принимая в расчет то тяжкое бремя нашей эстетизированной культуры потребления, которое несет на себе весь остальной окружающий ее мир, — и далее упорствовать в нашем западном нигилизме, вгля­дываясь, как при аутизме, в нашу бедную душу, anima morte, которую мы должны реанимировать, беспокоясь только о нашем ennui, о нашей прорехе в бытии, которую нужно эстетически зашто­пать» . Эстетизация жизни, которой придается современный человек, по Хюбнеру, является след­ствием его бесчувственности и замкнутости на собственном Я, когда отсутствует стремление к Другому, исторически осознаваемое человеком как высшее, связанное с интенсивным проживани­ем жизни, экспрессивным и экстатическим самовыражением. В бесчувственности к Другому чело­век становится гиперчувствителен к окружающему его миру и самому себе. Хюбнер разделяет эс­тетику очарования и эстетику истины: «Критерий эстетического, перемещенный в психику вслед­ствие замены эстетики истины эстетикой очарования и воздействия, позволяет считать и объяв­лять эстетическим все, что приводит в возбуждение, гонит вовне и вдаль нигилистическое Я»^[75][76]. Итак, немецкий философ определяет эстетизацию как этическую проблему: «Лишь поскольку ЭТОС как трансценденция к ДРУГОМУ сбывается с метафизической точки зрения только ради психической трансценденции, ради психического возбуждения, а психическая трансцендения, экс­таз, чарующая взволнованность Другим есть эстетика. постольку непосредственное производ­ство эстетики способно компенсировать недостаток этоса»^[77].

В чем же состоит смысл эстетизации, связанной с волей и ее трактовкой? Задача исследо­вания — представить эстетизацию как эстетическую проблему жизнедеятельности человека. Не­обходим философский анализ эстетизации воли и исследование того, как осуществляется эстети­зация трактовки воли, как сама эстетизация входит в понимание воли. Опираясь на анализ Бенья­мина, справедливо утверждать, что задача философии — не осуществлять эстетизацию воли, ка­кую миссию определяют для себя, например, художники, включенные в политическую идеоло­гию, — но подвергнуть анализу эстетизацию на предмет эстетического представления воли. По­этому здесь возможно обращение к трактовкам воли и сюжетам литературы (иным произведениям искусства), в которых так или иначе встречается эстетизация воли как способ ее представления в виде прекрасного, достойного удивления, повествования, воспевания. При этом проблемой явля­ется установление предела эстетизации, когда она более не описывает волю и представляет ее

трактовку, но становится приукрашиванием, затемняющим или вовсе подменяющим смысл воли на нечто иное (силу, влечение, страсть, желание) в угоду различным интересам. Под эстетизацией (трактовки) воли следует понимать представление воли различными способами ее воспевания и повествования. При этом такое представление может выделять и называть волю как нечто пре­красное, достойное удивления и т.д. Проблема эстетизации следует из критического ее осмысле­ния, пример чему - анализ Беньямина, высвечивающий смысл эстетизации как прославления вой­ны на фоне самоотчуждения человечества и культа искусства.

Для понимания воли как энергии разума в исследовании разработана специальная трак­товка энергии, которая применима только к воле человека. Воля придана философской рефлек­сии.