Курс наук н философское познание в афинской школе.

Как уже часто отмечалось исследователями неоплатонизма, обучение философии в позднем неоплатонизме, начиная с Ямвлиха, и особенно в афинской школе Плутарха Афинского, Сириана и Прокла, осуществлялось в несколько этапов.

Само движение обучения заключалось не только в переходе от простого к сложному, что характерно для любого правильно построенного образовательного процесса, но и представляло собой последовательное восхождение от одного бытийного уровня к другому, более высокому. Поскольку это восхождение происходило в сфере теоретического, отвлечённого познания, то, очевидно, что ему должно было предшествовать приобретение умения отвлечённо мыслить. Курс логики, базирующийся на «Органоне» Аристотеля, предшествовал собственно философии* . Нам известно*, что Прокл начал свои занятия философией в Александрии с изучения Аристотеля^ и , возможно, математики^, но, неудовлетворённый только этим формальным знанием, уезжает в Афины. Однако и здесь Аристотель был в почёте⁴* и изучение всего корпуса его

¹ Сам Прокл комментировал «Введение» Порфирия, «Об истолковании», «Первую» и «Вторую аналитики» Аристотеля, написал «Введение» к «Категориям». См. L. G. Westerink, Anonymous Prolegomena to Platonic philosophy, Amsterdam 1962, p. χϋ, n. 22.

¹ Marin., Vita 9.

² В Александрии Аристотель изучался в такой последовательности: логика, этика, физика, математика, теология (метафизика.—Д.Б.) (у Аммония см. CAG I V 4, 5.31-6.8). Филопон ставит этику на первое место (CAG ХШ 1, 5.15-33), хотя и не обосновывает такой выбор. Олимпиодор (CAG ХП 1, 8.29-9.13) и Элий (CAG XVHI2, 117.15-119.25) отдают предпочтение логике как началу всего курса. Симпликий (CAG VIH 5.3-6.5) считал, что моральное предуготовление должно быть, но им не является этическое учение Аристотеля. См. L.G. Westerink, Proclus Commentateur des Vers d’or в Proclus et son influence, Zurich 1987, pp.

72-73.

³ Об уровне преподавания математики в Александрии см. I. Mueller, Mathematics and philosophy in Proclus^, Commenaty on book I of Euclid’s Elements в Proclus Iecteur et interprfete des anciens, Paris 1987, pp.305-309.

⁴ Прокл, по Марину, начал свои занятия с чтения «О душе» Аристотеля под руководством Плутарха Афинского.

IOO

сочинений, сопровождаемое критикой отступлений Стагирита от учения Платона и его возражений против существования идей, велось под руководством Сириана^. Помимо фундаментального влияния учения об уме и логики Прокл и его учителя прибегали к теориям Аристотеля в области физики^[179]^[180], политики, этики. Однако перипатетические заимствования помещались в рамку платонического учения, а формальная логика и метафизика Аристотеля (μικρά μυστήρια), наряду с арифметикой, геометрией и астрономией^[181] служили пропедевтикой к истинной философии: платонизму^[182]^[183]. Это было не познание бытия в чистом виде, но, скорее, познание познания, «критика» или точнее «догматика» познания, примерно соответствующая логике-канонике (теории познания) в эллинистических школах (стоицизм, эпикуреизм).

Собственно философское познание начинается с чтения Платона, которое предстаёт как последовательное движение, структурированное порядком диалогов. Анонимные «Пролегомены Платоновой философии» сообщают?, что в позднем платонизме все диалоги Платона сводились к двенадцати главным, подразделявшимся на диалоги пропедевтические, на диалоги о природе и диалоги о божественном. Первым следовало читать «Алкивиад I», поскольку его центральной темой было самопознание, затем диалоги располагались в соответствии с порядком добродетелей. «Горгий» имел в качестве своего σκOTT6? раскрытие политической добродетели, «Федон» — катартической, непосредственно следующей за политической. Поскольку знание сущего возникает благодаря этической добродетели, то следующие диалоги, «Кратил» и «Теэтет», должны на основе этой добродетели раскрыть, как осуществ-

IOl

ляется знание сущего соответственно в именах и самих вещах, — созерцательной соответственно именованию и мышлению. «Софист» и «Политик» трактовали о природе и природных добродетелях, «Федр» и «Пир» были посвящены теоретическим добродетелям, раскрывающим божественное.

Наконец, в «Филебе» заключалось учение о высшем благе, поэтому автор «Пролегомен» называет этот диалог «самым высшим и совершенным» (αύτδν πάντων έπέκ^ινα καl τcλeυταιov cl ναι)^[184]. После этих десяти диалогов следовал «Тимеи», в котором подводился итог физической части учения, и «Парменид», венчавший богословие^[185]. Хотя автор «Пролегомен» называет в качестве автора этого деления Ямвлиха, тем не менее, по всей вероятности, прав Саффрэ, утверждая, что для Ямвлиха самым высшим в порядке диалогов был «Филеб», трактующий о благе, а интерпретация «Парменида» не играла особой роли^[186]^ Порядок чтения, как видно, задаёт вектор движения философского познания, которое должно привести человека, осознавшего собственную сущность, очистившего и преобразовавшего себя добродетельной жизнью, к абсолютному познанию универсума и божественного, осуществляющемуся после этапов дискурсии и интеллектуальной интуиции в превосходящем всякое познание единении. Однако помимо рационально продуманного мистицизма^[187]^[188] поздний неоплатонизм прибегал к философски обоснованной магии, теургии, которая по Проклу «лучше всякого человеческого благоразумия и науки, имея блага, происходящие от мантического искусства, очистительные силы совершения таинств, и все вообще действия божественной одержимости» ¹4. Поэтому после Платона в афинской школе изучались, читались и комментировались «Халдейские оракулы» и поэмы Орфея. Ю. Шичалин в «Исторической преамбуле» к своему переводу «Введения»

«Комментария Прокла к первой книге «Начал» Эвклида» ¹^ утверждает, что «есть (у Прокла.—Д.Б.) ряд текстов, непосредственно не связанный с курсом наук: «Орфическая теология», «О согласии Орфея, Пифагора, Платона с оракулами» ¹^, «О мифических символах», и пр. Это не совсем так, поскольку, во-первых, первые две работы не представляют сочинений самого Прокла, а являются его заметками на работах Сириана, а во-вторых, комментарий и истолкование «Халдейских Оракулов» и «Орфиков» служили непосредственным продолжением курса философского образования, его высшей ступенью, на которой, по Проклу, излагается «учение о божественном», причём различными способами.

Платон в «Софисте» и «Пармениде» трактовал божественное «научным образом» (δl* ∈vδ∈i^∈ως^,), Пифагор — образным (8l’ ∈Lκ0υωv), Орфические поэмы — символически или мифически, а «Халдейские оракулы» — «вдохновенно» (κατά τήν ЄК θeωv ΕΤΓίτΓΡΟΐαν)^. Таким образом, как изучение Аристотеля предшествовало собственно философии, так чтение «Оракулов»¹® и Орфея^[189]^[190]^[191]^[192]^[193] выходило за рамки научного, то есть изложенного доказательно, познания, но имело прямое отношение к восхождению души к более высоким, чем έπιστήμη областям.

Комментарий на «Алкивиад I» представляет собой особый интерес, поскольку в этом диалоге неоплатоники, начиная с Ямвлиха, видели всё содержание учения Платона, «заключённое как бы в семени», кроме того познание сущности человека было необходимым началом движения философского познания и спасения человеческой души. Нашей задачей является проследить общую схему движения познания,

восходящего στ самопознания к высшим ступеням познания, а значит и бытия, проследить конкретные этапы этого движения, как они представлены в «Комментарии на «Первый Алкивиад»». Это движение берёт начало в обращении души на себя саму, в обретении ей себя как нематериальной сущности, и заканчивается соединением души с единым как началом всего посредством того единого, которое заключается в нас.

3.2.

<< | >>

↑

Источник: Бугай Дмитрий Владимирович. Прокл Диадох как комментатор Платона. Диссертация на соискание учёной степени кандидата философских наук. Москва - 2001. 2001

Еще по теме Курс наук н философское познание в афинской школе.:

- Античная философия -

- Аксиология - Герменевтика - Гносеология - История философии - Логика - Онтология и теория познания - Основы философии - Политическая философия - Социальная философия - Этика, эстетика -