Комментарий Прокла на «Алкивиад 1» в отношении метода и формы комментария.

Мы знаем, что учитель Прокла Сириан в своём комментарии на «Федр», отрывки из которого были сохранены у Гермия, обращался к «Алкивиаду». Мы мало что можем сказать о методах интерпретации Сириана ввиду случайности отрывков.

«Алкивиада», имела некоторые общие темы и что в поисках определения έρωτίκή τέχνη Сириан использовал «Алкивиад»?².

Проклом были написаны комментарии на все 12 вышеперечисленных диалогов, положенных Ямвлихом в центр философского образования неоплатоников?³. Известно, что особой любовью Прокла пользовались комментарии к «Тимею» и «Теэтету»?^. Дошли до нас следующие экзегетические работы, посвящённые Платону: 1. «Комментарий к «Алкивиаду»»; 2. «Комментарий к «Кратилу»»; 3. «Комментарий к «Государству»»?³; 4.«Комментарий к «Тимею»; 5. «Комментарий к «Пармениду». C другой стороны, хотя и не являясь по жанру υπόμνημα, «Платоновская теология» представляет собой комментарий на различные места диалогов Платона, в особенности на «Парменид». Самым первым комментарием Прокла был комментарий на «Федон», составленный по настоянию Плутарха Афинского и на основании его лекций^{[166][167][168][169][170][171][172]}. Сам Прокл осознавал себя укоренённым в платонической традиции, которая начинается для него только с Плотина??, от которого её приняли Порфирий и Амелий, за ними — третье поколение в лице Ямвлиха и Феодора Асинского, наконец, Плутарх Афинский, которого Прокл называет обычно πpoπdτωp и Сириан, δ ήμέτσρος· καθηγέμωυ, и сам Прокл⁹⁸.

Можем ли мы точно датировать комментарий Прокла? Скорее всего, нет. Разумеется, он был написан в промежуток времени между прибытием Прокла в Афины (около 430 г.) и его болезнью (около 480г.). Мы вполне можем допустить,

что, по крайней мере, первые наброски Прокла к «Алкивиаду», написаны до 28 лет, т.е. до 440 года. У Марина (V. Procli XIII) мы читаем: «Он же (Прокл.—Д.Б.) в бессонных занятиях и трудах, днём и ночью, охватывая предмет занятии в целостности и подвергая его самостоятельному рассмотрению, за небольшой промежуток времени успел столько, что на двадцать восьмом году жизни уже написал множество сочинений, в том числе и комментарий на «Тимей»?^[173]. Возможно, первоначальная версия комментария, составленная на основе курса Платоновой философии, прочитанного Сирианом, появилась именно тогда и входила в состав άλλα T∈Ίίολλά, о которых упоминает Марин. Затем в ходе собственного преподавания Проклу приходилось обращаться к «Алкивиаду», когда он читал вводный курс философии Платона, и дополнять новыми деталями и разработками своё раннее изложение. Так, видимо, после нескольких редактур и появился текст, который и дошёл до нас.

Можно также предположить, что окончательная версия комментария была закончена после написания комментария к «Пармениду», но до создания «Платоновской теологии». К такому заключению приводят следующие соображения. В комментарии к «Пармениду», как и в нашем комментарии, содержится учение о восхождении души^, изложение которого и в том, и в другом сочинении целиком совпадает за исключением очень важного пункта: в комментарии на «Парменид» последним пределом восхождения является ум, который Прокл называет «мистической гаванью» души, тогда как в нашем комментарии таким пределом оказывается постижение единого посредством «цвета сущности», а ум остаётся предпоследним моментом в восхождении. Я предполагаю более позднее

происхождение для «Комментария на «Алкивиад», исходя из большей полноты картины восхождения в этом сочинении по сравнению с комментарием на «Парменид».

Основной темой (σκοπό?) «Алкивиада» является, по Проклу, «теория нашей 103 - 104

сущности» , демонстрация «нашей сущности, что она такое », «человек и природа человека^», «познание самих себя^». Такое определение темы диалога отличается от предложенных в традиции тем, что оно нацелено на «самое совершенное в диалоге, требующее большего изучения (έπίστήμη?), охватывающее все проблемы и пронизывающее весь диалог», тогда как существовавшие комментарии, за исключением работ Ямвлиха, делали темой «вторичное, несовершенное и частное^».

¹⁰¹ In Alc. 27.13-29.1.

¹⁰² Theol. Паї 1109.10-113.10.

¹⁰³ In Alc. 6.6.

¹⁰⁴ Ibid. 6.11.

¹⁰⁵Ibid. 6.11-12.

¹⁰⁶Ibid. 8.14.

¹⁰⁷Ibid. 7.18-24.

В этих комментариях цель сочинения определялась, исходя из исторических и психологических реалий, они либо имели ввиду Алкивиада, который был объектом воздействия со стороны Сократа, либо диалектические средства, с помощью которых осуществлялось это воздействие.

В отношении метода истолкования Прокл идёт дальше Ямвлиха: исходя из своего принципа «каждый диалог соответствует целому (бытию, структуре всего космоса.—Д.Б.)» (έκαστον άττερ καί Tb irαv)^θ⁹, Прокл подчиняет тему

(σκοπό?) диалога, его «искомую проблему» (τδ ζητo0μev6v πρόβλημα), на решение которой (θu ёрека) направлены все силлогизмы, цели как благу, проистекающему из верно определённой темы и решённой проблемы. Если каждый диалог соответствует всему бытию, то и в нём должны присутствовать те же онтологические различия и уровни, что и в самом бытии. Так, в каждом диалоге нечто соответствует благу, уму, душе, виду (τώ cXScl),природе. В «Алкивиаде» благу соответствует (άναλογίΐν) «уподобление божественному через заботу о себе», уму — «познание самих себя», душе — «множество доказательств, ведущих нас к такому заключению (к познанию себя.—Д-Б.) и вся силлогистика диалога», виду — «характер речи, фигур, сочетание стилей и всё остальное, принадлежащее к речевой способности», материи — «лица, время, сюжет (i∏Γ0θcσLς^,)⅛. Таким образом, проблема «Алкивиада» — познание себя — так же относится к цели диалога, к достижению совершенства в уподоблении божественному, как ум относится к благу. А он от него зависит.

Исходя из такой теории диалога, Прокл совершенно по-другому, чем средние платоники, подходит к вопросу деления диалога, подвергая критике односторонние подходы к такому делению, существовавшие до Ямвлиха, и, может быть, дожившие и ¹⁰⁸ Ibid.

до эпохи самого Прокла. «Третьим от истины» называет Прокл, пользуясь выражением Платона^®, «лексический», то есть риторический и филологический способ подразделения диалога. При таком подходе диалог делится в соответствии с применёнными в нём способами речи: похвалой (^παivos^,), опровержением (^λeγχos), побуждением (προτροπή), разубеждением (άπότροπή), повивальной речью (μai∈ia). Такой способ деления, как ясно из вышесказанного, не может быть принят, поскольку он занимается самым последним по значению (τά έσχατα), касается лишь средств (όργάνων), удаляясь от деления «самих вещей»

Более приличными (σ∈μv6τ∈p0L) кажутся Проклу те, кто, оставив в покое заботу о словах и выражениях, восходят к силлогистической и доказательной стороне диалога, исходя из неё при делении его на части. Эти комментаторы насчитывают в диалоге десять силлогизмов: в первом доказывается, что Алкивиад не знает , что такое справедливое; во втором, что многие не могут быть хорошими учителями; в третьем, что высказывающим суждение является отвечающий, а не спрашивающий; в четвёртом, что дело одной и той же науки убеждать как одного, так и многих; в пятом, что справедливое полезно; в шестом, что только прекрасное является благим; в седьмом, что Алкивиад не знает в соответствии с двойным незнанием, что такое он сам и что такое вещи; в восьмом, что Алкивиад не знает, кто его истинные соперники (dvτaγoviστds^,); в девятом, что он не знает, что такое истинная забота о себе; посредством десятого силлогизма очищается наша сущность, указывается три вида её познания и соответствующий ей вид ухода (θepaπeias^,)¹¹^. Этот вид деления Прокл называет более остроумным и стоящим ближе к сути дела, однако и эти комментаторы не поняли истинного деления, деления на основании самой реальности, принципы которого были изложены выше.

¹⁰⁹ Ibid. 10.4.

¹¹⁰ Resp. X 597 E 1-2.

¹¹¹InAlc. 11.22-12.16.

Способ деления диалога, который принимает сам Прокл, разработал, как было сказано Ямвлих, который в соответствии с самими вещами, с самой сутью дела, то есть с темой диалога, разделил его на три части: в первой наш разум очищается от всего того, что препятствует его истинному познанию; во второй доказывается необходимость стремиться к совершенной добродетели, не довольствуясь совершенством физических качеств, имеющихся от природы; в третьей речь идёт о припоминании нашей истинной сущности, обретении истинного попечения о себе и о цели (τέλος·), к которой ведут все рассуждения^[174]^. Эти три части представляют как бы деление, членение основной темы, и поэтому всё остальное, как риторические приёмы, так и силлогизмы диалога, существует ради них. И Прокл демонстрирует, как, исходя из темы и частей диалога, установленных в соответствии с ней, можно проинтерпретировать силлогизмы предшествовавшей традиции. Так, по Проклу, в первом силлогизме речь идёт о том, что мы не знаем справедливое, поскольку не знаем самих себя, то есть не сознаём тех логосов всего, которые в нас пребывают сущностно и создают иллюзию знания, а на самом же деле — «двойное незнание». Второй силлогизм, отрицающий за многими возможность быть учителями в справедливости, на самом деле ведёт нас от множества и мнений к единому разуму и единой науке, существующих сущностно в нашей душе. Третий, доказывая, что суждение выносит отвечающий, на самом деле демонстрирует самодвижность души и то, что высказанные суждения и сам процесс обучения суть не что иное, как припоминание, обращая тем самым отвечающего к нему самому. Четвёртый, выводя, что дело одной науки убеждать как одного, так и многих, на самом деле показывает, чем является совершенное, пребывающее в себе и мыслительно обращённое на себя: оно, наполняя всё, не уменьшается, и даёт себя и одному, и многим. Пятый, в котором доказывается, что справедливое полезно, на самом деле указывает на то, что истинная сущность человека — душа, в которой и пребывают справедливость и благо. Шестой, объединяющий прекрасное и благо, на самом деле уводит душу от видимых красот, направляя её к мыслящей, логической и научной красоте и заставляя увидеть, что всё — в ней самой. Седьмой, очищающий от «двойного незнания», на самом деле выводит, что худшее зло — не знать самого себя, а начало пути к благу — самопознание. Восьмой, показывая Алкивиаду истинных его противников, о которых он не имел представления, на самом деле помогает ему избавиться от незнания себя, частично относящегося и к незнанию окружающего. Девятый, доказывающий, что Алкивиад не ведает истинной заботы о себе, на самом деле делает очевидной связь между этой заботой и самопознанием, поскольку всё самодвижное совершенствует себя, обращаясь к себе. И, наконец, десятый, заключающий, что человек имеет основу (ύττόστασίν) в душе, на самом деле являет нам нашу сущность (ουσίαν), в которой заключены как наше существование, так и наша возможность совершенства (τeλeiωσLς)^{[175][176][177]}.

Ibid. 12.17-13.14.

Таков метод, который был применён Проклом в «Комментарии на «Алкивиад»» и других комментариях. Прокл не просто следует за Ямвлихом, истолкование которого послужило основой для герменевтической практики позднейшего неоплатонизма, но и предлагает свои собственные принципы для философского комментария, в которых сказывается мощь его спекулятивного и научного гения. Этот метод позволил Проклу наиболее полно использовать достижения античной традиции в толковании этого диалога, подчинив их единой основной теме и введя в систему своего онтологического учения. И лексическая, и силлогистическая традиция им не отвергается, поскольку зги истолкования соответствуют реальности, правда, только её низшим уровням: виду и душе^⁵. Кроме того, определение темы и цели и истолкование текста в соответствии с ними отнюдь не означает схематизма, произвольного толкования и натяжек, поскольку та реальность, раскрыть которую диалог должен согласно своей теме, будь то метафизическое, как в «Комментарии на «Парменид»», физическое, как в

«Комментарии к «Тимею», этическое, как в нашем комментарии, представляет собой часть целого, неотъемлемую от него и связанную с другими частями отношением παpdδ∈Lγμα—∈Lκωυ, и поэтому всегда возможен переход по принципу аналогии от одного уровня к другому и от одного положения, фрагмента текста Платона или Аристотеля к другому. Причём отношение различных сочинений и частей внутри сочинений обусловлено и выводится из основных онтологических отношения самой реальности, исключая, а вернее включая, например, психологическое истолкование в общую структуру, поскольку психологическое само зависит от более высоких уровней реальности и определяется ими. Таким образом, метод Прокла представляет собой высшее достижение объективного идеализма поздней античности. Этот метод направлен не на слова, не на формальную логику, и не на данные сознания. Он направлен на «сами вещи», которые существуют до и независимо от человека. И в этом смысле метод истолкования Прокла можно назвать предвосхищением метода Гегеля, как он нашёл применение в его «Эстетике», где содержание произведения определялось как понятие. Следствием из этого метода стало осмысление места «Алкивиада» среди Платоновских диалогов. Истолкование самопознание, будучи первым обращением души к самой себе, делает возможным общее, предварительное изложение пути философа к единому, которому содержательно посвящён «Алкивиад» в интерпретации Прокла.

Комментарий к «Алкивиаду» Прокл, следуя здесь за Ямвлихом, помещает в начале всех диалогов Платона, интерпретировавшихся в неоплатонических школах. Как мы видели из анализа традиции этого диалога, он достаточно рано занимает это место, причём его влияние на постановку вопроса, чем должно быть начало философского познания, не ограничивалось рамками только платонизма, поскольку и стоицизм, и неоаристотелизм практиковали обращение к самопознанию как истинному началу философии. В платонизме влияние этого диалога, как, впрочем, и других, сводилось к извлечению из него тех или иных учений, облечённых в силлогистическую форму, что должно было гарантировать «научность» платонической доктрины.

Насколько мы можем знать, эти среднеплатонические комментаторы ещё не могли продумать систематически роль и значение отдельных диалогов в целостном изложении платоновской философии. Критики Проклом такой экзегезы показывала раздробленность и рассудочность их подхода к Платону, который должен был быть заменён новой, метафизической по преимуществу. Такую экзегезу, продемонстриро­вавшую цельность философии Платона, единую цель, которой подчинено изложение диалогов, место каждого из них в этом движении, первым применил Ямвлих. Именно у него обращение к самопознанию души в «Алкивиаде» и богословие «Парменида» стали пределами, внутри которых развивается изложение платонизма как единой цельной доктрины. И в этом он стал, как было показано, учителем позднейшего Платонизма. Однако это было только начало становления этого метода интерпретации. Прокл, который в комментарии к «Тимея», как явствует из приведённых выше мест, полностью следует за Ямвлихом, трактуя этот диалог, исходя из понятия «проблемы» (σκοπός), в нашем комментарии вносит важные изменения в трактовку определяющих для истолкования диалога моментов. Таким моментом становится понятие цели (τ^λθS^,), которому «проблема» подчинена. Это подчинение связано с тем, что Прокл окончательно уподобляет диалог Платона с общей структурой реальности, проводя это уподобление не только в общих категориях «образца» и «образа», но включая в своё истолкование всю расчленённую систему поздней неоплатонической иерархической онтологии.

«Алкивиад» в интерпретации Прокла представляет, как было сказано, началь­ный пункт движения философского знания. И в этом огромная важность этого диалога. Именно первое обращение души к самой себе, образующее функцию самопознания, делает впервые возможным схематичного изложения всего пути философа. Таким образом, место «Алкивиада» в ряду основных диалогов, его цель, заключающаяся в уподоблении человека богу, напрямую выводят нас к анализу содержания самого комментария. Замечательные анализы влияния интерпретации «Парменида» как предела в движении философского знания, предпринятые в

последние годы Саффри, должны быть дополнены подробным анализом содержания, показывающего в кратком изложении все этапы познания, началом которых служит самопознание, комментария Прокла к «Алкивиаду».

Сохранился «Комментарии на «Алкивиад»» лишь частично. К сожалению, не дошла до нас заключительная часть комментария, начиная с леммы 116 В 1, таким образом комментарии Прокла охватывает только около 40% текста диалога Платона. Комментарии состоит^ из введения и основной части, которая в свою очередь состоит из лемм текста Платона, их теоретической ,разработки (τά πράγματα, δLdυoLα, τρόπο? των λόγων, άπασα ή ρήσι?, κoLvfj) и философского истолкования отдельных выражений (Ιδίςι, τά καθ’ ёксюта)^?. В отличие от застывшего, очень схематичного и предназначенного для александрийской студенческой аудитории позднейшего комментария Олимпиодора комментарий Прокла более свободен по форме и более глубок по содержанию. Начинается он с обширного введения (1.1-18.12), посвящённого как методологии познания, так и методологии комментария к диалогу Платона^. Затем следуют леммы (18.15 ad Im.) и толкования. Прокл принимает, как уже было сказано, деление диалога на 10 силлогизмов, вероятно, принятое у среднеплатонических комментаторов «Алкивиада», и одновременно деление диалога на три главы или части, произведённое Ямвлихом. Итак, текст диалога для Прокла подразделяется следующим образом^-.

1. ΠpooiμLθv : 103 А 1-106 C 3

2. Κόφαλαιον1: 106 C 4-119 А 8 :

Syll. 1: 106 C 4- HO D 4

¹¹⁶Cm. Segonds, Introduc.

¹¹⁷ О форме комментария Прокла см. Festugiere A-J. «Modes de coposition des Conunentaires de Proclus>>в Museum Helvelicum 20 (1963), pp. 77-100; Lamberz E., art. cit., pp. 1-20. Первая работа была доступна мне в немецком переводе von Maigret Deuse: «Kompositionsformen der Kommentare des Proklos» в Die Philosophie des Neuplatonismus, hrsg. von Clemens Zintzen, WDF CDXXXVI. Darmstadt, 1977, SS. 331-369.

¹¹⁸ См. наш перевод проэмия.

¹¹⁹ См. Segonds, Introduct., р. XLVIΠ.

SylL II: 110 D 5-112 E 1

SylL III : 112 E 1-113 C 7

SylL IV : 113 D 1-114 D З

SylL V : 115 A 1-116 E 2

SylL VI : idem

SylL VlI : 116 E 2-118 B 3

3. K∈φdλαL0i√ II:

SylL VIII: 119 A 8-124 A 7

4. K∈φdλaL0i√ III:

Syll. IX ; 124 A 7-129 B 1

SylL X : 129 B 1-135 D.

Дошедший до нас комментарий Прокла строится так:

1. Проамий : 1.1-18.14.

2. Преамбула : 18.15-173.28.

3. Κέφαλαιον 1:174.2-339.19 :

SyIL 1:174.2-241.23

SylL II: 242.2-276.3

SylL III: 276.5-293.27

SylL IV: 294.2-311.13

SylL V: 312.2-339.19

SylL VI : idem.